Две вдовы Маленького Принца (СИ) - Калько Анастасия

- Так. Захотелось на природу.

- Ясно. Не по себе было - смотреть на свой портрет в черной рамке и пить за помин своей души? И ты захотел побыть в тишине, успокоиться. Ты ведь очень восприимчив, Слава.

- Я Вадим, - поправил ее смуглый брюнет в черной парке с капюшоном. - Вадим Воропаев. Из Кингисеппа.

- Ну да. Это я уже знаю.

- Мне интересно, - спустился с крыльца мужчина, - чем я себя выдал? В театре никто не догадался, все смотрят на меня, как на московского выскочку, занявшего место безвременно ушедшего.

- Выйдя на сцену, ты покосился в сторону директорской ложи, как делал всегда, когда я приходила на спектакль.

Брюнет тихо усмехнулся, сдвинув капюшон.

- Вот на таких непроизвольных движениях и погорают. Спасибо, Наташа, поработаю над собой. Мне пока небезопасно "воскресать".

- Почему? Густавсон, та самая бесцеремонная бабища из очереди, наемная убийца, застрелена при задержании. Евсеев - в Колпино, его подельников ищут. Хотя, им было бы место в Горелово, без всяких европейских условий! - в сердцах добавила Наташа. - Надеюсь, отбывать наказание их не отправят в какое-нибудь комфортабельное местечко для ВИП-зэков, откуда приговоренные к "десятке" выходят через год-полтора, а в настоящую зону, где они отсидят от звонка до звонка!

- Да, в том-то и дело, что еще не всех участников задуманной им операции вывели на чистую воду. Пока все не обезврежены, мне лучше не выдавать себя.

- Ты знаешь, что на меня можно положиться... Хотя я иной раз выключаю телефон перед сном и могу пропустить важный звонок.

- Извини. Я должен был тебя предупредить, но времени уже не было. Они уже искали подходы к больнице. Промедление еще на один день стало бы роковым. Но что тебе пришлось пережить... - мужчина в парке достал из кармана пачку "Мальборо".

- Ты же не куришь, - приподняла брови Наташа.

- Я должен пока стать совершенно другим человеком во всех отношениях. А Воропаев курит. Правда, мне не во всем пока удается измениться до неузнаваемости...

- Почему же? Играешь ты совсем по-другому. Уманский у тебя получился эдаким зубастым парнем, который далеко вперед смотрит и даже влюбляется с перспективой. Керн - жесткий фанатик их с Доуэлем миссии, ради которой готов идти по головам и жертвовать всем. Тартюф готов уничтожить весь мир, лишь бы Эльмира горько раскаялась в своем отказе. Все твои герои теперь - люди жесткие, даже жестокие. Сильные личности, но силу свою порой применяют не во благо...

- И от этого в первую очередь страдают сами, - Томилин выбросил окурок и потер ладони. - Пошли в дом, Наташа. Ты же замерзла?

- И правда, Наталья Викторовна, - раздался звучный хорошо поставленный баритон с крыльца, - в доме гораздо теплее и удобнее.

Наташа сразу узнала этот голос, который слышала шесть с половиной лет назад, белой ночью на Оккервиль. Набережная за Ледовым дворцом. Вальтер с пистолетом. Белла на мотоцикле. Витя ныряет за тонущим Аркадием. Свет прожекторов. Мегафонный рев "Ни с места!". Трое из белой "Волги" в одинаково неприметных плащах и шляпах. "Мне жаль, что вам пришлось это вытерпеть, Наталья Викторовна, но вы сами виноваты. Если бы вы не молчали столько времени, то вышли бы из казенного дома гораздо раньше... Вы его любили? Сожалею, но для следствия это не аргумент!"

- Здравствуйте, Ван-Ваныч, - ядовито сказала Наташа, - так ведь предпочитают представляться непосвященным ваши коллеги?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Да, можете называть меня Иваном Ивановичем. Добро пожаловать в гости.

- Это ваш дом? - в сенях Наташа расстегнула пуховик и спрятала в карманы шапку и перчатки, вытерла ноги о коврик, но разуваться не стала. Кто знает, как пойдет разговор. Не придется ли ей уносить отсюда ноги, стараясь, чтобы пуля не попала ей в задницу.

- Одна из моих конспиративных квартир, - кивнул вальяжный седовласый мужчина в свободных шерстяных брюках и сером свитере в ромбик. - Проходите в зал, будьте любезны. Садитесь поближе к огню, Наталья Викторовна. Вы ведь замерзли?

На серванте Наташа увидела фото: Вячеслав с худощавым мужчиной лет шестидесяти, очень похожим на него (наверное, с отцом), и рядом с ними - вальяжный "Ван-Ваныч".

- Друг детства, - пояснил хозяин дома, проследив за ее взглядом, - мы со Славой-старшим десять лет сидели за одной партой в школе. Вас удивляет такое совпадение?

- Нисколько. Все когда-то были детьми, даже ваши коллеги, а значит, они и в школу ходили, и дружили, и играли, и дрались, и получали двойки. Я и не думала, что сотрудники вашей конторы рождаются уже в плащах, шляпах и с портфелями.

- Ирония вам не изменяет. Я рад.

Вячеслав, в узких черных джинсах и черной водолазке, молча подбросил в огонь полено, сел на подоконник и снова закурил. "Совсем другой, и держится иначе. Немудрено, что на работе его никто не узнал. И как похудел после отравления", - в сердце Наташи толкнулась непрошенная жалость - Да, повезло, что он не успел съесть вторую порцию каши... Он был еще очень слаб после операции, его скрутило после первого же пакетика, и он не получил полной дозы яда..."

- Стас был прав, когда называл Вадима "чьим-то", - произнесла она, - этого артиста действительно продвигают ОЧЕНЬ серьезные структуры. Три главные роли у Лаврецкого - это не баран начхал!

- Однажды, - неспешно сказал вальяжный, - когда я еще не был Иваном Ивановичем, Славин отец очень помог мне. Можно сказать, спас. Я был в долгу перед ним. Поэтому теперь была моя очередь помочь его сыну. Слава-младший знал об этом и знал также, что всегда может на меня рассчитывать, когда приехал в Петербург. Но за все годы в Северной столице он обратился ко мне за помощью лишь раз. И то попросил не за себя, а за свой коллектив, который заманивали в смертельную ловушку, а он в одиночку не мог этому воспрепятствовать.

- Пока я мог, я справлялся сам, - обернулся Вячеслав. - Меня так приучили, мужчина должен быть самостоятельным, а не хвататься всю жизнь за чью-то руку. Но тут я действительно ничего не мог поделать...

- Вас, я вижу, Наталья Викторовна, удивляет и настораживает наша откровенность, - внимательно посмотрел на Наташу вальяжный. - Но зная вас, я решил, что если вы будете знать ситуацию, вы сможете ее правильно оценивать, и мы сможем рассчитывать на ваше понимание и разумное поведение. Должен вам сказать, что, действуя вслепую, вы едва не провалили нам сложную оперативную разработку. Но в конечном итоге результат все же вышел таким, как нам было нужно... И нам даже не пришлось докладывать о возникших сложностях и получать взыскание...

- Ну, извините! - резко бросила Наташа. - Моего мужа собирались судить за убийство, которого не было. Я и так виновата перед Виктором и не могла бросить его в беде.

- Мы не допустили бы суда и приговора, - вальяжный сел за круглый, покрытый ажурной скатертью стол и сложил ладони "домиком". - Мартину Густавсон уже ждали в Петербурге и взяли бы ее при попытке покушения на вас или господина Когана с супругой и заставили бы сознаться во всем. Это сняло бы обвинения с вашего мужа...