Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

Совет директоров.

– Но они же деньги платят!

– А кто об этом знает? Да если и знают, что здесь криминального?

Вечером Иван Савельевич встретился с заместителем начальника районного управления внутренних дел Сашей Успенским. Они знали друг друга давно и всегда помогали друг другу. Саша послушал, грустно улыбнулся.

– Что тебе сказать, Иван Савельич, не ты первый, попавший в такую ситуацию.

– Саша, они ведь такую организацию уничтожают! Неужели властям это безразлично?

– Может, и не безразлично, но те ведь по закону действуют. У них на зарплате целая свора юристов.

– Что же делать?

– Своим работягам объяснять, что их ждет. Только это может спасти твою контору.

Теперь каждый день Ивана начинался со встреч с «работягами». Как мог, он убеждал людей не продавать акции. Не всегда получался разговор. Многие молчали, но были и «говоруны».

– Ну что, задергались, «коммуняки»? – встретил его однажды знакомый экскаваторщик. – За нас волнуешься? Да мы любой власти нужны. Хомут на шею найдется. А вот куда вы денетесь?

Другие отмалчивались, но с акциями потихоньку расставались. В памяти свежа была еще эпопея с ваучерами, которые придумал Чубайс с демократами. Рассуждали просто: лучше сегодня на эти бумажки пару литров водки, чем завтра выбросить их в мусорное ведро.

Иван дрался за свой трест. Сколько сил было положено, сколько трудов, чтобы соединить звенья в один ритмично работающий механизм. Он давно понял, бросили предприятия: не выплывешь – тони.

Саша Успенский по своим каналам узнал, кто занимается скупкой акций. Оказались «тамбовские» – самые отмороженные бандиты в городе. Но успокоил:

– Им самим ваш трест не нужен, они по чьему-то заказу. Надо на главного выходить.

– Ты так говоришь, как будто я в большой дружбе с ними.

– Ты нет, но кто-то состоит. Попробую стыковать тебя с «иннокентьевскими», они раньше друганами были.

Встреча состоялась на следующий день. Ивана внимательно выслушали, но расстались без каких-либо обещаний.

Через два дня все завертелось. Пригласили сразу на встречу с главарем. Злые языки утверждали, что к губернатору легче попасть на прием, чем к нему. Месяцами «кореша» терпеливо ждали…

Ивана поразил офис: много молодых людей в черных костюмах, все с оружием. И здание ведь не на окраине, в самом центре: тут все открыто, все легально, так сказать…

Впустили Ивана в небольшой зал, обыскали, посадили в отдалении, велели ждать.

Вскоре вышел самый «главный». Ступал осторожно, прижав правую руку к животу. Оглядел всех внимательно и сказал, обращаясь непосредственно к Ивану:

– По просьбе наших друзей, принял решение: сделку прекратить, хозяину акции вернуть… Провести все расчеты в течении двух недель, ответственным от меня назначаю Комара…

Подойдя к Ивану, левой рукой похлопал по плечу.

– Повезло тебе, парень, – сказал он негромко, чтобы никто не расслышал. И ушел.

Иван остался сидеть в полном недоумении и удивлении. Он понимал, что произошел перелом, и вопрос, над которым он бился два месяца, решился так… И все же, что ему делать дальше, и как понять слова – «сделку прекратить и провести расчеты»?

– Здравствуй, Иван, – как сквозь сон, услышал он по-дружески теплый голос.

Сухощавый, средних лет человек, в дорогом сером костюме, белой рубашке и голубом в горошинку галстуке; ростом чуть выше Ивана.

– Здравствуйте, – с прежним недоумением ответил Иван.

– Я Комар, а так – Комаров Петр Николаевич.

– Вы меня знаете? – Иван все еще не мог выйти из напряжения последних минут.

– Знаю, знаю. И очень давно. – Ирония скользнула в серых, обостренных усталостью глазах.

– Давно? – удивился Иван.

– Да уж лет сорок… – Незнакомец вдруг взял руку Ивана, нашел на пальце старый шрам и показал свой: – Вспомнил?

Они внимательно глядели друг на друга. Петр улыбался, Иван смотрел, силясь найти знакомые черты: тогда, в зоне, Петр был стриженный, как все, теперь шевелюра, уложенная опытным мастером. Но без единой темной пряди, абсолютно седая.

– Пойдем, – сказал он Ивану. – Все решено. Не сомневайся.

За дверью встретил их колкий осенний ветер.

– Петр, неужели это ты? – Иван чувствовал, что не может, как прежде, называть друга детства Петькой.

– Как видишь…

– И как ты сюда попал?

– Будем считать, что в длительной командировке.

Ворота, пост охраны. Пропусков не спрашивали, а Петру вооруженные охранники отдали честь.

Кафе оказалось недалеко, современное, с темными стеклами. Петра здесь хорошо знали.

– Как обычно, – коротко бросил он официанту.

– По сто граммов за встречу? Через столько лет…

– Не откажусь, – отирая вспотевший от переживания узнавания лоб, сразу согласился Иван.

Поставив опустошенную стопку, Петр вытянул ноги, откинулся на спинку кресла.

– Да, друг, спина покоя не дает. Лечился – все без толку. Болит. Ну, что смотришь так на меня? Не можешь понять, кто я?

– Конечно, я ведь не у губернатора был, решали не члены городского правительства…

– Правильно. Решали бандиты.

– И кто ты в этом «теневом правительстве»?

– Вор.

– Кто?

– Вор в законе.

– И что ты воруешь? Не чемоданы же на вокзале?

– И это было…

– Значит, в законе?

– В законе. Хранитель традиций. Свои правила, свой кодекс поведения. Не должны иметь семью, не должны работать, ни в какой форме не сотрудничать с государством. В каком-то смысле мы – как монахи.

– Да как же это случилось, Петр?

Они вновь встретились взглядами, но Иван понял, что в глаза друга ему лучше не заглядывать. И стал рассматривать сервировку стола.

– Иван, это звание дают не каждому. Я горжусь своим званием. Вся жизнь моя связана с зоной. На воле я бываю редко, да она мне и не нужна. Сейчас я, можно сказать, в отпуске, но он скоро кончится. Ты делаешь свое дело, я свое, у каждого своя дорога. Мы ее сами выбрали. Вот так-то, кровный мой…

– И в чем же все-таки заключается твоя работа?

– Не стройка, не лесоповал. Разрешение конфликтов, вроде судьи. Свое государство – организация и контроль расходов из общих касс.

– Из «общака» что ли?

– Подкованный. Но если бы ты знал, скольким людям эти кассы спасли жизнь.

– Прости.

– Надеюсь, понимаешь, что настоящие воры ворочают миллиардами, на зоне они не сидят. Они в руководстве, уважаемые люди.

– Давно в нашем городе? – сменил тему разговора Иван.

– Я здесь не живу. Дела. Короновали одного вора.

– Наверное, такие коронации в секрете?

– Секретов нет, но афиши не печатаем…

– И корону надевают? – Не удержался Иван, хотя понимал: зачем ему эти подробности?

– Да нет. Вору торжественно наносят татуировку: сердце, пробитое кинжалом. Означает «смерть за измену».

– А что, вор в законе может предать своего собрата? – Иван чувствовал, не об этом нужно им говорить, но мальчишеское любопытство подталкивало к расспросам.

– Еще как. За нарушение воровских законов есть свои санкции. Три вида наказания. Первое – пощечина, ее, как правило, дают за оскорбление, к тому же публично, во время сходки.

– Всего-то?

– Не скажи. Авторитет вора уже пошатнулся, битый – чести меньше. Второй вид наказания – удар по ушам. Церемония развенчания вора в законе. Развенчивают за нарушение воровского закона. Хотя, разжалование может быть и почетным – по состоянию здоровья. Ну и третье наказание – смерть. Ею карают только за измену. Предателем считается тот, кто