Космическая опера. Сборник фантастических романов - Джек Вэнс

— Я не удивлюсь ни тому, ни другому.

Через три часа после того, как солнце перешло свой зенит, оркестр под руководством сэра Генри издал первые ноты увертюры, и величественный духовой хорал поплыл над полями.

Первыми зрителями были одетые в перепачканные халаты бродяги, которые вышли на звук оркестра из тени рощи, мигая глазами так, как будто их только что разбудили. Примерно двадцать таких бедолаг подошло поближе и уселось на последний ряд сидений. Потом явилась примерно дюжина рабочих с ближайшего поля проверить в чем дело. Пятеро или шестеро из них остались послушать, а остальные вернулись к своей работе.

— Деревенщина есть деревенщина, где бы она ни находилась, — задумчиво проворчала дама Изабель.

Во время пятой сцены оперы прибыла группа деревенских жителей, среди которых, к великому удовлетворению дамы Изабель, было несколько аристократов. К началу второго акта в зале присутствовало уже около сорока слушателей, включая сюда и полуоцепенелых бродяг, которых и рабочие, и аристократы открыто сторонились.

— Все прошло замечательно, — сказала дама Изабель сэру Генри, Андрею Сцинику и Бернарду Биклю после представления. — Я очень довольна. Похоже, нашей аудитории понравилось то, что они услышали.

— Отсутствие Гондара создало нам большие неудобства, — заметил Бернард Бикль. — Я предполагал, что он знаком с местным языком и сможет оказать нам большую помощь в объяснении нашей программы жителям Рлару.

— Управимся и без него, — резко ответила дама Изабель. — Если здесь находится кто–то из Девятой труппы, а это вполне вероятно, то они наверняка знают хотя бы основы нашего языка. Мы докажем, что Адольф Гондар не так уж незаменим, как он это думает.

— И все же весьма любопытно, куда подевался этот парень, — сказал сэр Генри. — По трапу он точно не спускался, в этом я могу поклясться. Я тогда все время стоял у выхода и не видел даже намека на горе–капитана.

— Он непременно вернется, когда сочтет это для себя благоприятным, — заявила дама Изабель. — Я не собираюсь о нем беспокоиться. Завтра мы покажем «Сказки Гофмана». И будем надеяться, что сегодняшнее представление поможет нам собрать завтра большую аудиторию.

***

Надежды дамы Изабель полностью оправдались. Как только над полями поплыли первые музыкальные звуки, со всех сторон начали собираться слушатели и безо всякого стеснения рассаживались по местам. Три касты, описанные Адольфом Гондаром, можно было легко различить по их костюмам. Беднота в своих грязных бесформенных халатах сидела в сторонке, как парии. Рабочие были одеты в синие или белые брюки, голубые, белые или коричневые куртки и в большинстве случаев носили широкополые шляпы. «Аристократы», конечно, выделялись своей экстравагантностью, как павлины среди стада коров; только их естественная элегантность и наигранное высокомерие придавали серьезность и важность их одеяниям. Некоторые пришли с музыкальными инструментами, на которых они, очевидно, машинально что–то наигрывали.

Дама Изабель наблюдала эту картину в полном удовлетворении.

— Это именно то, на что я и рассчитывала, — сказала она Бернарду Биклю. — Рлару ни в коей мере нельзя отнести к технически развитым мирам, но население здесь восприимчивое и грамотное во всех слоях общества, чего никак не скажешь о Земле.

Бернард Бикль не стал спорить с этим замечанием.

— После того, как окончится спектакль, — продолжила дама Изабель, — я подойду к одному из местных жителей и попробую расспросить о мистере Гондаре. Вполне вероятно, что он прячется где–то у своих друзей, а я хотела бы узнать о его дальнейших намерениях.

Но когда дама Изабель попыталась завязать общение с одним из «аристократов», то наткнулась на стену полного непонимания.

— Мистер Гондар, — очень отчетливо произнесла она. — Я хочу узнать место пребывания мистера Адольфа Гондара. Вы не знаете, где он?

Но аристократы вежливо отходили в сторону. Даме Изабель оставалось только раздраженно цокать языком.

— Мистер Гондар легко бы мог послать нам весточку, — жаловалась она Бернарду Биклю. — А теперь нам только и остается, что сидеть, как на иголках… Ну что ж, он, очевидно, лучше знает, что делает.

Она перевела взгляд на окрестные пейзажи и увидела, как Роджер и Медок Росвайн возвращаются после прогулки по берегу реки.

— Похоже, Роджер опять увлечен мисс Росвайн. Не скажу, что одобряю это, но он даже не удосужился спросить меня об этом, — она тяжело вздохнула. — Похоже, мир никогда не будет таким, каким я хотела бы его видеть.

— А разве кому–нибудь это удается? — с добродушным цинизмом поинтересовался Бернард Бикль.

— Возможно, вы правы, и я должна смириться с этим фактом. А теперь вернемся к делам насущным. Пожалуй, нам стоит обсудить с Андреем завтрашнее представление. Мне надо наказать ему тщательнее следить за костюмами, сегодня они были совершенно не выглажены.

Бернард Бикль проводил ее до сцены, где она высказала администратору все, что думает о сегодняшних костюмах.

А вот что касается Роджера, то вокруг него мир был именно таким, каким он и хотел бы его видеть. После того, как Медок Росвайн распрощалась со своей навязчивой идеей, она стала более спокойной и уверенной, что придало ей еще большую привлекательность. Молодые люди много времени проводили вместе — ходили за луг и бродили вдоль берега реки. Там росли похожие на тополя деревья с розовато–лиловой листвой, дендроны тащили черные листья папоротников к воде. Примерно в четверти мили выше по реке высокие черные деревья окружали некое подобие развалин. В этом уголке не было никаких признаков жизни, никакого движения, никаких звуков. Насладившись тишиной и спокойствием, Медок и Роджер возвращались сквозь золотистые лучи полудня на «Феб».

На следующий день ставили «Волшебную Флейту»; аудитория собралась еще более многочисленная, чем раньше, и дама Изабель была чрезвычайно довольна. После финального занавеса она вышла к зрителям и поблагодарила их за проявленный большой интерес. Она кратко рассказала о цели экспедиции, а когда аудитория начала расходиться, вновь спросила о местопребывании Адольфа Гондара. Но даже если кто–то ее и понял, то ей этого не показал.

На следующий день на «Летучего голландца» народу собралось заметно меньше. Дама Изабель была расстроена как малочисленной аудиторией, так и тем безразличием, с которым зрители отнеслись к ее приветственным речам.

— Мне не хотелось бы использовать слово «неблагодарность», — жаловалась она, — но нельзя не признать тот факт, что мы потратили большое количество сил и средств и не получили взамен ни малейшего признания с их стороны. А сегодня такой грандиозный спектакль мы играем какому–то подобию аудитории, состоящему в большинстве в из низших классов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});