Летчики на войне - Г Чечельницкий

Весна победно шагала по орловским полям, рощам и лесам, прокладывая дорогу жаркому лету. Теплые ветры высушили грунт на многочисленных аэродромах и взлетных площадках, понесли по наезженным грунтовым дорогам облака пыли. Но не поднялись еще огненные смерчи над плацдармами, казались случайными пушечные выстрелы, будто убрали отсюда артиллерийские батареи; не часто чернили небо зловещие дымные следы сбитого самолета и возникали рядом с ним, как пухлые облачка, парашютные купола.

Зато все чаще и чаще в вышине слышался далекий рокот моторов, и по этим звукам даже новички на фронте безошибочно определяли: разведчики. Самолеты Пе-2 перелетали линию фронта "на потолке", избегая встреч с вражескими истребителями, обходя немецкие зенитные батареи.

"Что делает противник?", "Что скрыто за обманчивой тишиной на переднем крае?". Ответы на эти вопросы вместе с однополчанами искал и находил, углубляясь в тылы противника, пересекая рокады, фотографируя аэродромы в Карачеве и Нарышкино, экипаж разведчика младшего лейтенанта Григория Брегадзе.

Его боевая работа восхищала в полку самых искусных разведчиков. Ему всегда не хватало вылетов, он рвался на задания и получал их, возвращаясь с ценными сведениями. Последняя радиограмма с борта самолета, на котором находились Григорий Брегадзе, Иван Ольховый, Виктор Логинов, осталась незаконченной: "Прохожу над Орлом..."

Все внимание экипажей Пе-2 было приковано к районам Орел, Мценск, Болхов, Брянск, Нарышкино, Кромы, Красная Степь. Туда пролегали самые опасные и самые важные маршруты. Часто разведчикам приходилось вести бои в воздухе. С большим трудом отразил атаки двух "фокке-вульфов" экипаж в составе Гаврилова, Евтушенко, Никулина. Бой над Желеницей успешно выдержали капитан Чичкаленко, лейтенант Злыденный и сержант Глушко. Им удалось сбить вражеский истребитель, но воздушный стрелок Глушко был смертельно ранен. "Вели разведку, - говорится в документах 32-го авиаполка, - на орловском и болховском направлениях: передний край, шоссейные и железные дороги, аэродромы. Высота полета - 2000, 5000, 6000 метров, фотографирование с 2-3 тысяч метров. Сделали 154 вылета. Вскрыты крупные передвижения войск противника: Орел - Кромы - 400 автомашин, в Карачеве более 350 автомашин плюс 120 разгружаются на станции Карачев. Скопление танков - Кирейково, Медынцево.

Базирование авиации на аэродромах орловского аэроузла, Мезенка, Ледна, Мал. Спицыно"{14}.

Не аналогичными ли данными руководствовался командующий Военно-Воздушными Силами маршал авиации А. А. Новиков, находившийся вместе со своим заместителем генерал-полковником авиации Г. А. Ворожейкиным на аэродромах Курской дуги, докладывая в мае Ставке Верховного Главнокомандования о вскрытом воздушной фоторазведкой сосредоточении вражеских войск в районе Орел, Кромы. В докладе говорилось о том, что разведка установила наличие более 900 танков и 1500 автомашин противника, располагавшихся вблизи станций Куракино, Старое Горохово, Роговка, в деревнях в округе станции Змиевка и других населенных пунктах, лесах и рощах. Систематическим наблюдением с воздуха на 16 аэродромах отмечалось свыше 580 вражеских самолетов. Вывод был такой: "Противник танковыми и моторизованными частями занял исходное положение и создал авиационную группировку на орловском направлении для содействия наземным войскам"{15}.

Советское командование было уверено в том, что немецко-фашистские войска предпримут широкие наступательные действия на орловско-курском направлении. В мае, а потом в июне и начале июля ожидалось начало наступления. Задержка его вызвала серьезные опасения и тревогу. Чтобы представить себе напряженность момента, лучше всего обратиться к воспоминаниям генерала армии С. М. Штеменко. В его книге, в частности, рассказывается о том, как реагировала Ставка на сведения, поступившие по разным каналам в Генеральный штаб о возможном начале вражеского наступления 10-12 мая. Фронтам тогда была направлена такая телеграмма: "Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: к утру 10 мая иметь все войска как первой линии обороны, так и резервов, в полной боевой готовности встретить возможный удар врага. Особенное внимание уделить готовности нашей авиации с тем, чтобы в случае наступления противника не только отразить удары авиации противника, но и с первого же момента его активных действий завоевать господство в воздухе"{16}.

Однако наступление врага 10-12 мая не состоялось. Он, видимо, не был еще готов.

Второе предупреждение Ставки на фронтах получили в ночь на 20 мая в связи с поступлением в Генеральный штаб сведений о намечаемом начале наступления противника 19-26 мая.

Автор продолжает: "В напряженном ожидании прошел весь май... Начался первый летний месяц. Немецко-фашистское командование обычно приурочивало к этому периоду самых коротких ночей и отличной летной погоды наиболее активные действия своих войск. Повторится ли то же самое в 1943 году? Не ошиблись ли мы в оценке намерений противника. Если, паче чаяния, ошиблись, кто знает, какие еще могут быть последствия?{17}"

И еще: "Истек и июнь 1943 года... Наша оборона давно была готова к отражению удара противника...

И тут в Генеральный штаб опять (уже в третий раз) поступили данные о том, что противник наконец готов к активным действиям. Ставка Верховного Главнокомандования приказала:

"1. Усилить разведку и наблюдение за противником с целью своевременного вскрытия его намерений.

2. Войскам и авиации быть в готовности к отражению возможного удара противника"{18}.

5 июля, едва забрезжил рассвет, над позициями обеих сторон южнее Орла раздался гром канонады. Германское командование двинуло войска на глубоко эшелонированную оборону Центрального фронта. Развернулось ожесточенное сражение.

В процессе многодневных тяжелых боев немецко-фашистские войска потеряли свою ударную силу, были обескровлены, их наступательные возможности иссякли.

Пришел черед операции "Кутузов", а значит - время развернуться 15-й воздушной армии. Планы ее боевой работы были тщательно подготовлены и своевременно утверждены Военным советом Брянского фронта.

Замысел командующего фронтом с исчерпывающей ясностью излагался в оперативной директиве, которой определялись роль и место воздушной армии в операции "Кутузов", особенно на первом ее этапе. Речь шла о тесной увязке действий авиации с действиями наступающих армий. Требовалось разработать план авиационного наступления. Офицеры штаба во всей подготовительной работе проявили завидную энергию, умение проникнуть в глубину вопроса, требующего широкого тактического кругозора, произвели возможно точные расчеты эффективного использования авиации в интересах наступающих войск 63-й, 3-й, а также 61-й армий. Большую помощь штабам оказали представители штаба ВВС, находящиеся в армии вместе с заместителем командующего Военно-Воздушными Силами генералом Г. А. Ворожейкиным, - главный штурман генерал Б. В. Стерлигов, генерал-инспектор И. Л. Туркель, начальник войск связи генерал Г. К. Гвоздков.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});