Переливы в лунном свете. Повести и рассказы - Нина Визгина

И вдруг сегодня в его парке появилась эта странная девчонка с отрешенным взглядом и старинным браслетом. Она сидела сейчас так близко, что он явственно ощущал ее легкий цветочный аромат. Но смотрела девочка сквозь него, и он чувствовал, как совсем ей не интересен. Почему? Что спросить у нее, что рассказать? Он догадывался, что все его приемы обольщения, отработанные ранее на девушках, здесь не пройдут. Эта пигалица в нем принца явно не видела. А кого в ней увидел он? Почему так сильно защемило сердце, почему так тоскливо и одиноко? Да потому, неожиданно осознал Петр, что еще чуть-чуть, еще немного, и это удивительное существо оттолкнет его и упорхнет в свою юность, а он останется один на жесткой лавочке. И в своей взрослой жизни без нее он не будет счастлив никогда.

– Женя, вы живете в этом районе? – спросил Петр, лихорадочно соображая, как заинтересовать девушку своей персоной.

– Да, – нехотя ответила неразговорчивая барышня.

Девочка, наконец, посмотрела на него, а не мимо. Его поразила странность ее глаз. Темно-серые с огромными зрачками в тени, сейчас, подсвеченные полуденным солнцем, они просто лучились голубизной.

– Да, такие серьезные глаза обычно не лгут и не прощают ложь, – непроизвольно отметил он про себя.

– А где вы здесь живете? – неожиданно спросила девушка.

– В Мадриде, так смешно зовут наше заводское общежитие, – быстро ответил Петр, обрадованный подсказанной темой для продолжения разговора.

– Да, знаю. Меня всегда так удивляло это название. Мы однажды были там с мамой у нашей знакомой, когда покупали мне платье на выпускной вечер, – и немного замявшись, Женя добавила, – после восьмого класса. Тогда нам помещение показалось очень тесным, внутри множество коридоров и везде так темно, неуютно, – Женя даже слегка поморщилась, вспоминая свой единственный визит в мрачное здание.

– А у меня в общежитии своя комната, и она довольно светлая. Пойдемте ко мне в гости. У нас дома уже поспела черешня, и мне родители прислали целую корзину. Она очень вкусная, такие ягоды здесь не продают.

Петр подумал, что уговаривает ее как маленького ребенка. А Женя в свою очередь смотрела на него и удивлялась – он, что совсем не понимал, с кем разговаривал? Неужели она выглядела такой дурой, что ее можно открыто без церемоний зазывать к себе в общагу. И, вообще, что он уставился на нее. Она прекрасно знала, что никакой писаной красавицей не была, хотя и не уродина. И сердце ее было свободно, а впереди еще столько всего интересного, и этот взрослый дядя в ее будущее совсем не вписывался. И еще девушку очень беспокоил его взгляд, который тот иногда бросал на ее красивые часики.

Женя, не вполне представляя истинную ценность серебряного браслета, хорошо знала, что украшение старинное – то был материнский подарок дочери на шестнадцатилетие. А маме, в свою очередь, во время войны часы на затейливом браслете подарил знакомый военный, с которым они лечились в одном госпитале.

– Браслет что ли этому парню понравился? – уже потихоньку начала пугаться девушка. – А может это вообще бандит какой-нибудь, а я тут сижу с ним, разговариваю. Нет! Нет!

Женя обычно без труда ощущала настроение людей, окружающих ее, особенно, если от них исходила угроза. Природная интуиция уже не раз выручала ее из неприятных ситуаций. Вот и сейчас она была уверена, что сидящий рядом человек совсем не опасен, хотя и странен. Девушка никак не могла определить свое отношение к нему, но чувствовала, что просто так незнакомый парень не отстанет. Не желая далее поощрять его назойливое внимание, она решила, что лучше всего будет встать и уйти прямо сейчас.

– Мне пора, у меня скоро экзамен, надо готовиться, – девушка решительно направилась к выходу из парка.

– Я провожу вас.

Она не ответила. Он молча пошел рядом. Интересно, размышляла Женя, как далеко сегодняшнему спутнику хватит терпения идти за ней по старым улочкам. До ее дома отсюда более получаса ходьбы, и ничего интересного в этом не было. Обычно, если она продолжала стойко молчать, случайных кавалеров хватало минут на двадцать, после чего вежливо откланявшись, они возвращались назад на центральные освещенные аллеи. Вот и теперь девушка решила не обращать внимания на провожатого, но было странно легко молча идти рядом с молодым человеком. От него исходили непривычная уверенность и спокойствие – как будто все в этой жизни ему было понятно, и все он в ней знал наперед. Жене вдруг стало страшно, что она всегда будет с ним и уже никого другого не будет рядом и ничего нового никогда не случится. Только этот взрослый мужчина в строгом костюме с непонятным пугающим выражением глаз.

Петр шел рядом с молчаливой девочкой и чувствовал, как она с каждым шагом удалялась от него все дальше и дальше. Ему очень хотелось остановить ее, прижать к себе и не отпускать в ее легкомысленный юный мир.

– А если это невозможно, тогда возьми меня с собой, – хотелось крикнуть ему.

Никогда еще у Петра не возникало такого сильного желания, как сейчас, подарить себя другому человеку – подарить себя всего целиком женщине, раствориться в ней без остатка. Но, как вполне взрослый человек, он в то же время сполна отдавал себе отчет в том, что рядом шла вовсе не его женщина, а юная девочка, почти ребенок, человечек, которому пока совершенно не нужен близкий мужчина. Скорее всего, верила она до сих пор в сказку о принце на белом коне, мечтала о романтической встрече. И девочке этой необходимы красивые слова, яркие цветы и солнечные лучи, а не лунный свет на удобной постели.

– Знаете, мы уже почти пришли. Я не хочу, чтобы вы провожали меня дальше. Понимаете, дальше – территория парней с нашего двора, а мне совсем не хочется, чтобы кто-нибудь видел меня с вами.

Петр смотрел в ее серьезные глаза. Стального цвета в тени дерева с огромными зрачками они холодно отражали девичье равнодушие. Он не смог заинтересовать ее собой, ему не удалось хотя бы чуть-чуть задеть ее душу, а его сердце колотилось так, что казалось еще немного и из груди непроизвольно вырвется стон упускаемой надежды.

Неожиданно Петр взял ее руку и прижал к своей груди. Сквозь жесткую ткань накрахмаленной рубашки Женя почувствовала, как сильно бьется его сердце. Долго она будет помнить эти глухие удары, но только много позже, став взрослой женщиной, поймет, что мужское сердце отбивало ей тогда ритм начинающейся любви:

– Я рядом. Ты так мне нужна. Возьми меня с собой.

Но чтобы услышать зов любви, надо полюбить самой. А настоящая любовь, это все-таки взрослое чувство, и чтобы оно пришло, надо переболеть любовью легкомысленной, которая называется просто влюбленностью. Но Женя до сих пор даже не влюблялась. Вот и сейчас она только удивилась смятению, в которое привел ее неожиданный жест Петра, и окончательно решила, что пора расставаться.

– До свидания, мне пора, – сказала она, поспешно отдергивая руку.

– А когда оно будет наше новое свидание? – очень серьезно спросил Петр.

Женя посмотрела на него с удивлением. Стандартная фраза прощания, она и не думала о новом свидании с ним. Девушка продолжала молчать.

– Завтра в парке в семь часов вы сможете прийти к той же лавочке?

Девушка пожала плечами.

– Пожалуйста, я буду ждать вас, – продолжил парень, – Я обязательно буду вас ждать, – добавил он, пытаясь вложить в интонацию голоса всю силу своего желания увидеться с ней еще раз.

– До свидания, – тихо и как-то неуверенно повторила Женя.

Она пошла очень быстро, не сомневаясь, что парень за ней не последует, но все равно сделала ложный зигзаг через соседний двор, чтобы тот не заметил, куда на самом деле лежал ее путь. Через час, после ужина девушка уже забыла о своем новом знакомом. Пришла подружка, и они договорились на следующий вечер пойти в кино.

Петр сидел в своей комнате в глубокой задумчивости. На столе красовалось блюдо с черешней и лежало распечатанное письмо из родительского дома. Отец сообщал, что получил новое назначение с большим повышением. Мать была очень этим довольна, каялась, что никогда больше не будет вмешиваться в личную жизнь сына, только умоляла его быстрее вернуться домой. Она писала, что узнала о возможном окончании командировки сына осенью, если он сам этого захочет. Отцу светила длительная работа за границей, и она очень хотела, чтобы сын поехал вместе с ним, поскольку ему требовался технический консультант как раз по той тематике, которой занимался Петр. Но все это обязательно нужно было обговорить и утрясти еще до Нового года. А если он протянет время, то мать грозилась сама приехать и силой утащить его с Урала. Шутила, конечно, но по всему чувствовалось, как родители соскучились по сыну.

Петр закончил читать письмо. Ему внезапно захотелось бросить все и уехать из опостылевшего чужого серого края, чтобы никогда больше не видеть вечно дымящие трубы и пьяных мужиков на пыльной траве газонов после очередной получки. Но перед глазами снова встала залитая вечерним солнцем улица и удаляющаяся девичья фигурка с гордо поднятой головой, короткие русые волосы и старинный браслет на тонком запястье. Завтра он увидит Евгению. Петр улыбнулся, вспомнив, как представилась ему девочка, гордо назвав свое полное имя. Завтра он расскажет ей о своем желании увести ее осенью из этого холодного края к себе домой – туда, где почти всегда тепло.