Судьба вселенца (СИ) - Александр Борискин

   - Можно взять и Дениса Ивановича, но я тебе хотел предложить это приключение.

   - Мне? Да я от страха умру!

   - Ну, это ты преувеличиваешь! Почему тебе? Да потому, что четверть богатств клада получит мой помощник. А тебе деньги очень нужны: много долгов отдавать, одеться надо получше, да и накопления пора делать. Тем более, что ты будешь только на подхвате: принести, подержать, покопать. Все основное я сам сделаю.

   - А вдруг там клада никакого нет? Или клад есть, но без драгоценностей? Тогда и поход наш туда будет напрасным!

   - Для такого случая я тебе могу пообещать следующее: прощу тебе все долги и подарю сто рублей.

   - А когда надо идти?

   - Думаю, дня через три. Подготовиться хорошо надо. Ведь никто не должен знать, зачем мы пойдем ночью. Да и потом про клад никому ничего говорить нельзя: заговор сработает и тот, кто проговорился, умрет от страшной болезни. Ну, ты парень скрытный, это тебе не грозит!

   - Так мы что, ночью из поместья пойдем?

   - Нет, мы хитрее поступим. Пойдем с тобой на рыбалку с вечера. На берегу костер разожжем. Если рыбу поймаем, то уху сварим. А потом, вместо сна, сходим в то заветное место. Оно недалеко от нашей ночевки. Думаю, часа за два справимся. Клад найдем и обратно на берег вернемся. На зорьке будем рыбу ловить, как будто никуда и не уходили. А уж потом в поместье возвратимся.

   - А как готовиться будем?

   - Ты червей накопаешь. Я удочки приготовлю. Заранее всех предупредим, что на рыбалку пойдем, чтобы знали! Ну, еще еды с собой побольше возьмем: вдруг ничего не поймаем! Да, не забудь с собой лопату прихватить: всем будешь говорить, что это для червей - подкопать, если клев хороший будет, а черви закончатся. Вот и все сборы.

   - А наденем что?

   - Найдем какую-нибудь старую одежку, чтобы новую не марать. Сапоги еще да шапки: в начале мая по ночам прохладно. Если кто будет тебе говорить, что зря на рыбалку идем, отвечай, что это я придумал, и твоего согласия не спрашивал. Вот пусть со мной и выясняют все подробности. Все понятно?

   - Все! Только я всё равно боюсь!

   - Не боятся только дураки. А мы с тобой люди умные: за кладом идем!

   Решение Питера в начале мая идти на рыбалку с ночевкой вызвало большое удивление в поместье. Кто только ему не говорил, что это - пустая трата времени, что в разлив вода в реке грязная и рыба не увидит наживку, а значит, клев будет плохой. Ночи холодные и можно легко простудиться и заболеть ... Приводилось еще множество других аргументов, которые разбивались об единственный: "Я так хочу!"

   И вот, набрав с собой еды, в том числе бутылку беленькой для снятия ожидаемого стресса, котелок для ухи, рыболовные снасти и другие необходимые вещи рыболовы в шесть часов вечера отправились на берег Невы. Питер отошел от поместья километра на два, остановился как раз напротив кладбища, до которого было не больше километра по прямой. Правда, на пути находилось небольшое болотце, заросшее камышом, которое надо обходить, да овраг глубиной метра три, заполненный водой.

   Об овраге Питер узнал заранее, пройдя по берегу не один раз. Распорядился перебросить через него три бревнины длиной метров шесть, да сбить их скобами, чтобы не развалились: получился крепкий мостик. Больше никаких серьезных препятствий не было. Люди жили в стороне, за кладбищами, и, как правило, по ночам в этом районе не шастали. Иногда местные пьяницы подряжались на копку могил и тогда даже ночевали за кладбищем в специально сделанном шалаше. Он находился поодаль от кладбища самоубийц: этого места люди старались избегать. Но это было крайне редко.

   Еще местные жаловались, что в районе кладбища весной часто видели стаю из восьми - десяти собак. Они как раз облюбовали себе лежбище между двумя кладбищами, но на место захоронения самоубийц не заходили.

   Добравшись до места рыбалки, Питер отправил Курта нарубить веток и сделать шалаш, закрыв его сверху взятым с собой куском парусины, а сам уселся на берегу и закинул удочки. Клева не было.

   Когда плохонький шалаш был готов, Курт начал собирать сухостой для костра, натаскав к шалашу целую гору веток и выкинутых на берег половодьем обломков деревьев, которые разделал взятым с собой маленьким топориком.

   "Ни одной поклёвки! Завтра все поместье будет надо мной смеяться. Надо хоть что-нибудь поймать! Пошлю я Курта поймать лягушек, и посадить их в виде наживки на крючок закидушек."

   Именно так Питер в прошлой жизни ловил сомов. Лягушки были пойманы и две закидушки закинуты в невскую воду.

   Приближалась ночь. Облака иногда прикрывали луну, и становилось совсем темно. Ярко горел костер. Рыбаки сидели около него, ели взятые из дома бутерброды и смотрели на огонь. Тишина. Только иногда доносились соловьиные песни из ближайшего леска. Питер достал бутылку и набулькал по полстакана водки.

   - Для храбрости! Через полчаса уходим! Где лопата?

   - Тут!- у Курта от страха клацкали зубы и много говорить он просто не мог. Глядя на него, Питер впервые подумал, что брать с собой Курта, наверное, не стоило.

   "Он так испуган, что толку от него будет совсем мало. Скорее - одни неприятности."

   - Курт! Если ты так боишься идти со мной за кладом - можешь остаться у костра. Я схожу один!

   - Нееет! Одному оставаться у костра еще страшнее! Я пойду с Вами!

   - Тогда вставай и пошли. Время дорого.

   Он достал баночку с сажей и намазал ею лицо и руки свои и Курта. Теперь кладоискателей нельзя было разглядеть и с пяти метров.

   Питер, вооруженный толстой палкой от собак и с мотком веревки через плечо, шагал впереди. За ним, немного приотстав, с лопатой в руках двигался Курт. До мостка через овраг дорога была хорошо известна, поэтому до него добрались за десять минут.

   Перед переходом через овраг, Питер отдал один конец веревки Курту, а сам первым пошел по бревнам: было темно и дорога почти не видна.

   - Держи крепко веревку: если я поскользнусь или потеряю равновесие - поможешь мне выбраться из воды. Когда я буду на той стороне - иди по бревнам очень осторожно и тоже не выпускай веревку из рук. Я буду тебя страховать. Но прежде, чем идти - перебрось лопату через ров. Её потеря - бесславный конец нашей экспедиции.

   Мостик преодолели успешно, хотя и был момент, когда ноги Питера заскользили по дереву: пришлось ему срочно опускаться на корточки и хвататься руками за бревна.

   Далее путь не был разведан. Известно только направление движения. Питер не торопясь пробирался по целине. Сзади, также держась за веревку чтобы не потеряться, двигался Курт. Хорошо, что облака часто открывали луну, и можно было ориентироваться.

   Только через час Питер с Куртом добрались до лютеранского кладбища. Теперь надо было обогнуть его и добраться до захоронения самоубийц. Хорошо, что кладбище окружала тропинка, по которой и двинулись кладоискатели. Только тут Курт понял, куда они идут.

   - Господин фон Коль!- шепотом проговорил он,- мы что, идем на кладбище?

   - Нет! Мы только обогнем его. На кладбище заходить не будем. Нам надо пройти дальше.

   - Но дальше - православное кладбище!

   - Мы до него не дойдем, остановимся раньше. Не бойся, здесь ничего страшного нет.

   Курт ускорил шаг и почти вплотную шел за Питером.

   Наконец показалось кладбище самоубийц. Не доходя до него, Питер остановился, присел и огляделся. Вокруг никого не было видно. Стояла тишина.

   - Пришли,- прошептал он.- Сейчас доберемся до места и начнем раскопки. Не отставай! Иди осторожно, оглядывайся и внимательно прислушивайся. Если что услышишь или заметишь - сразу предупреждай меня. Пошли!

   Через пять минут они дошли до гранитного камня с выбитым крестом и изображением флешки.

   "Камень обычно ставят в головах покойника. Куда же моя Дуняша могла положить захоронку? В ногах? Или в головах?"

   Как не храбрился Питер, но в какой-то момент и ему стало жутко: раскапывать собственную могилу! Такое и в самом кошмарном сне не могло присниться!

   Вместе с Куртом они ухватились за гранитный камень, предварительно подкопав его с одной стороны, и повалили на землю. Питер сказал:

   - Курт! Я начну копать, а ты смотри по сторонам. Потом меня сменишь.

   Тот только мотнул головой. Его челюсти были крепко сжаты: иначе стук зубов разносился бы далеко вокруг.

   Питер примерно определил размеры могилы, снял с её поверхности дерн и осторожно, стараясь не шуметь, стал копать. Грунт был легкий: песок. С одной стороны это было хорошо, но с другой стороны стены ямы постоянно осыпались. Через полчаса его сменил Курт. Углубившись на полметра, он передал лопату Питеру.

   Стояла тишина. Полтретьего ночи. Луна то пропадала за облаками, то появлялась вновь.

   Еще, углубившись на полметра, лопата Питера стукнула о дерево.