Битва за Карелию. Арка в скале. Том 2 (СИ) - Ангелов Августин

Когда «Юнкерсы» начали пикировать на великанов, то сразу же продемонстрировали новую тактику атаки. Если раньше пикировщики налетали на каменных исполинов по одному, то теперь они пикировали сразу втроем. И каждый летчик имел целью одного из великанов. Получалось, что каждого из великанов пыталась бомбить отдельная эскадрилья, заходя на пикирование с высоты, превышающей зону поражения зенитным огнем. Потому время нахождения «Юнкерсов» в зоне поражения зениток было в этот раз минимальным.

Сбить вражеский самолет в этом случае можно было либо в момент пикирования, либо тогда, когда пилот выводил машину из пике. Да и бомбы на этот раз «Юнкерсы» сбрасывали более тяжелые, весом в полтонны каждая. И подполковник Сомов прекрасно понимал, что если попадать бомбами в относительно небольшие цели, вроде обычных танков, летчикам пикировщиков довольно трудно, но, они, тем не менее, справляются с боевой задачей и попадают, то в великанов попадать — это, конечно, для немецких пилотов гораздо легче. А опытные летчики, попадающие в танки с пикирования, в великанов попадут тем более.

«Штуки» с высоты в несколько километров выполняли друг за другом заходы на цели, а великаны били в этот момент из всех стволов своих «зушек», когда начались первые попадания. Бомба в полтонны весом разорвалась возле правой ноги великана, управляемого майором Синельниковым. Взрыв раздробил опорную часть ниже колена, отчего великан с грохотом завалился на бок. Но, даже лежа, он все еще продолжал вести огонь по вражеским самолетам. Вот только огневая мощь его сразу уменьшилась, потому что во время падения великана стволы правой зенитки погнулись. И следующая бомба раздробила лежащему гранитному исполину левое бедро.

Великаны Сомова и Матвеева, оставшиеся на ногах, пытались отбиваться, расходясь в разные стороны. Но, противостоять «Юнкерсам» получалось, на этот раз, неважно. Пикировщиков оказалось слишком много, атака вражеских самолетов получилась массированной, да и действовали они гораздо осторожнее, чем раньше. Как ни старался Сомов, а сбить смог всего лишь два самолета, в то время, как вражеские бомбы взрывались довольно близко от него, обдавая гранитную броню осколками и раскачивая многотонное каменное тело взрывной волной. И тут на связь с подполковником вышел Михаил Синельников, сказав по мысленному коммуникационному каналу:

— Коля, мы в трудном положении. Мой великан уже не сумеет подняться. Его добивают. Да и вы с Матвеевым не сможете продержаться долго. Слишком много самолетов у врагов в этот раз. Надо срочно эвакуировать наших пулеметчиков, иначе ребята погибнут.

Сомов возразил:

— Но, как же это сделать, Миша? Вокруг нас повсюду враги. Финны ведут по нам огонь одновременно с немецким налетом, стреляют из всего, из чего могут. Какая эвакуация? Куда?

Синельников объяснил:

— Ты не понял, Коля. Я сделаю для пулеметчиков эвакуационные проходы отсюда в промежуточный мир. Я поговорил об этом только что с Живым Камнем. Он не против. На создание эвакуационных каналов энергии у великанов еще хватит, но после этого придется их уничтожить. Другого выхода нет. Иначе все наши пулеметчики погибнут.

В этот момент очередная тяжелая бомба, точно сброшенная немецким пилотом с пикирования, свалила с ног великана Григориуса, управляемого Димой Матвеевым. И на ногах остался один лишь великан Сомова. Оценив ситуацию, подполковник принял решение, сразу доведя его до майора Синельникова:

— Ладно, Миша. Ты прав. Выхода нет. Проводи эвакуацию. Только постарайся сделать так, чтобы и оружие наше врагам не досталось.

Майор тут же сообщил:

— Понял. Начинаю создавать эвакуационные люки.

* * *

Владимир Рокотов уже попадал под вражескую бомбежку неоднократно с начала войны. Но, на этот раз он наблюдал самый серьезный налет вражеской авиации на свою голову. Ревели самолетные сирены, гудели моторы в небе и остервенело стреляли из зенитных пушек сверхтяжелые шагающие танки, закованные в броню из гранита, пытаясь отбиваться от немецких стервятников. Одновременно финны били по каменным исполинам из полевых орудий со стороны поселка Эссойла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А у пулеметного взвода Рокотова, засевшего в гранитных воротниках исполинов, почти закончились боеприпасы. Впрочем, все финские пехотинцы не то попрятались от великанов, не то закончились. Вокруг, насколько хватало глаз, младший лейтенант видел лишь трупы в серой форме. И целей для пулеметчиков поблизости просто не осталось. Наверное, это обстоятельство было и к лучшему. Во всяком случае, пялиться в пулеметные амбразуры острой необходимости не имелось, что давало возможность пригибаться поближе к каменному полу пулеметной ячейки, прячась от осколков, летящих со всех сторон после разрывов бомб.

Несмотря на плотный зенитный огонь, вражеские самолеты с черными крестами на крыльях упорно продолжали пикировать. Тяжелые немецкие бомбы падали все ближе. И вот уже взрывом разворотило каменную ногу одному из шагающих танков, отчего он повалился на бок, ломая низкие деревья фруктового сада, разбитого возле Эссойлы. Но, упав на правую сторону, танк продолжал стрелять левой рукой, задрав ее к небу вместе с двуствольной пушкой.

Когда еще одна бомба свалила с ног второй каменный танк-великан, Владимир Рокотов понял, что удача сопутствует вражеским летчикам. Только тот шагающий танк, где находился сам младший лейтенант, еще оставался на ногах, продолжая отстреливаться. Но и он стал жертвой очередной бомбы, лишившись правой руки. Каменные стенки пулеметных гнезд защитили от осколков, но взрывной волной младшего лейтенанта и его бойцов-пулеметчиков контузило. Рокотов сразу потерял слух. Он около минуты ничего не слышал, лишь в голове стучали кузнечные молоты, а из его носа пошла кровь.

В этот момент напротив Владимира прямо в камне замигала красным надпись: «Приготовиться к эвакуации. Забрать оружие. Открываю эвакуационный люк!» И эта же фраза зазвучала прямо в голове у младшего лейтенанта. Командир танка приказывал уходить внутрь машины. Не слыша самого себя после контузии, Рокотов закричал, дублируя голосом команду. Через несколько секунд прямо в граните появилось круглое отверстие, наполненное каким-то густым туманом, через который ничего не просматривалось. Но, туман не испугал красноармейцев. И все бойцы быстро полезли туда вместе с пулеметами. А последним, следом за ними, нырнул в люк и сам лейтенант.

К удивлению Рокотова, они оказались не в тесном пространстве внутри капсулы управления боевой машиной, а в просторном зале с большими цветными экранами, размерами каждый с классную доску, вделанными прямо в гранитные стены. И на этих экранах демонстрировался не вид на поле боя возле Сямозера, а совсем другие пейзажи. На одном виднелась батарея 152-мм орудий, похожих на гаубицы МЛ-20, образца 1937-го года, которые стреляли куда-то за горизонт. Другой экран показывал автоматчиков в форме РККА, но вооруженных немецкими автоматами, которые охраняли арку в скале. На третьем виднелась пустая дорога, проходящая где-то в карельских скалах.

Никаких рычагов управления и привычных танковых приборов Рокотов тоже не заметил. Мягкое электрическое освещение лилось с гранитного потолка, по которому рассыпались, словно звезды, маленькие точечные светильники, излучающие теплый желтоватый свет. А на каменных столах стояли какие-то приборы с буквенными клавиатурами, похожие на печатные машинки, но только плоские и с такими же плоскими небольшими экранчиками, показывающими какие-то разноцветные графики. И к этим приборам тянулись прямо из стен разноцветные провода.

В центре помещения находился большой черный параллелепипед, вросший нижней частью в гранитный пол и частично — в стену. На этом непонятном предмете метра полтора в длину, по краю четких граней, на фоне черного полированного камня серебрились непонятные знаки, похожие на иероглифы. Они, словно бы, были инкрустированы в камень. Но, то была не инкрустация, потому что знаки меняли форму, находясь на своих местах внутри, под самой поверхностью камня, а также изменяли интенсивность своего свечения серебряного оттенка. Необыкновенный предмет притягивал взгляд, завораживая своим необычным видом.