Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что делать? — говорил в таких случаях Кошка.
— Хочешь жить — умей вертеться Сейчас-то еще ничего… Вначале трудно было: то режимник заскочит, то кум нагрянет, то из роты, то из батальона, и каждому дай… Сколько красок, кистей, сколько книг зашмонали. Увидит детектив: «Дай почитать!» Попробуй, не дай! Раз дал, два, а возвращать, так нет, потерял, говорит… Э-э, думаю, шалишь! Хватит! Хрен вы больше что возьмете…
— Так и сказал? — ухмыльнулся Савелий.
— Что ж я, дурак, что ли? Я поумнее придумал…
— Он хитро прищурился. — Пару раз столкнул их лбами, сразу зауважали!
— Как это?
— Очень даже просто! Пришел как-то режим… Ну, этот, Цитрамон. Кличку эту дали острословы за его пагубную страсть к зеленому змию. Причем пьет он все, что горит и имеет градус или с ног сшибает, по его выражению. И, естественно, после принятия какой-нибудь гадости утром от него несет всякими парами, и голова трещит, как пустой орех, для поправления которой он и ныряет перся проверкой в санчасть, глотает обычную свою дозу цитрамона: пять таблеток. Так вот, повадился он ко мне и тащил все, что можно было загнать на опохмелку. А тут как-то кум дал мне переплести Агату Кристи… -
— А Цитрамон увел ее, и ты «не стал молчать об этом»? — догадался Савелий и фыркнул: Представляю их душевный разговорчик!
— Таким образом, еще кое-кого так наказал… С тех пор и зауважали… Да и с левыми работами приставать перестали… По крайней мере, бесплатно… Хозяин мне — сделай то-то и то-то, а я ему — не успею, такой-то приказал сделать ему… Тот на дыбы: «Посылай всех ко мне, кто мешает исполнять мои поручения!» С тех пор только по его записке теперь работаю, если мне не выгодно или не хочется делать кому-нибудь… Правда, стараюсь не очень борзеть: вмиг скушают… А ты что такой смурной? Устал, что ли?
— С Зелинским цапанулся… — буркнул Савелий.
— Опять? Чего он к тебе привязался: мужик вроде неплохой… Что на этот раз?
— Неплохой! Самая настоящая мразь! — вспылил Савелий. — Снимаемся вчера с промзоны, кричит: «Осужденный Говорков, почему пуговица верхняя не застегнута?»
— Он что, на съеме вчера был? — озабоченно спросил Кошка. — Ну и что?
— Что-что! Ларек, вот что!
— Второй раз ларьком хлопает! Да ладно, не бери в голову: видно, под руку попался!
— Ага, под руку! А в прошлые разы тоже под руку? Когда же они оставят меня в покое?
— Ты, Савелий, главное — держись: нервы береги
— может, они того и добиваются, чтобы срок нам продлить! Не поддавайся!
— Пойду я! — Савелий встал, раздраженный, непримиримый.
Кешка хотел остановить, но понял, что приятелю лучше сейчас побыть одному, пожал ему руку и добродушно улыбнулся:
— Ты заходи почаще…
ВСТРЕЧА С АРШИНОМ
От перенапряжения или просквозило в цеху, но Савелий почувствовал сильную головную боль, и все тело ломало, как при гриппе. Помучившись несколько дней, он решил наведаться в санчасть.
В небольшом коридоре санчасти народу было много: три скамейки, стоящие в предбаннике, занимали в основном и кто не мог стоять, — загипсованные ноги, ранения в живот, некоторые с перевязанной головой. Савелий пристроился за парнем с рукой в гипсе. От температуры он настолько ослабел, что стоял с огромным трудом, на бледном лице проступили бисеринки мелкого пота. Дверь в коридор санчасти приоткрылась, и на пороге показался молодой упитанный зек в белом халате, санитар санчасти.
— Кто к врачу? — важно произнес он.
— Я на перевязку… — заявил парень с перевязанной рукой, чуть посторонившись, пропустил Савелия вперед.
— Записан? — подозрительно спросил санитар.
— Нет! У меня температура… Грипп, думаю…
— Ну и что?! Грипп у него! Записаться нужно было, не примет, не положено! — Он безразлично отвернулся от Савелия. — Кто записан к врачу?
— Ты, мразь… — тяжело дыша, тихо выдохнул Савелий. — Я тебя сейчас запишу, сука! — Он Шагнул к нему.
— Ты что, земляк? Я же ничего… Это же не я… — залепетал санитар и тут же посторонился. — Заходи, Бешеный, может, примет… — Взглянув на бирку, суетливо спросил: — Говорков?
В кабинете терапевта стояла медицинская кушетка, рядом с ней — похожая на торшер, с мощной подставкой, сильная электролампа с рефлектором, соллюкс, используемая здесь не только для светолечения, но и для вспомогательного освещения больного. За столом восседал бледный круглолицый врач, с интересом листавший «Советский экран». Сквозь тщательно отутюженный зеками белоснежный халат просвечивали погоны капитана. Чуть выждав, когда тот соизволит оторваться от чтива, Савелий не выдержал и зло бросил:
— У меня температура!
— Ну и что? — едва взглянув на него, безразлично проговорил доктор и буркнул, вновь углубляясь в журнал. — Записан?
— У меня температура! — почти выкрикнул Савелий.
— Санитар, принеси карточку… — Врач продолжил свое чтение.
— Вот, гражданин капитан. — Санитар положил перед ним карту Савелия.
— Подойди! — проговорил врач, взял его руку и, сделав вид, что считает пульс, тут же добавил: — Ничего страшного — не высокая… выживешь. — Он ехидно посмотрел на Савелия и приоткрыл окошечко в Стене, соединявшее кабинет врача с, процедурным кабинетом. — Танечка, дай ему три таблетки кальция и две аспирину… За ночь пройдет — и на работу! Следующий!
Савелий наклонился и посмотрел на него в упор, потом повернулся и пошел прочь.
— Не понял? — наморщился капитан. — Осужденный!
— Где вас таких только делают? — не останавливаясь, пробормотал Савелий.
— Осужденный!.. Говорков, таблетки возьми! — крикнул вдогонку капитан.
— Да засунь ты их себе… — бросил Савелий хлопнул дверью.
Напяливая в предбаннике верхнюю одежду, Савелий уже не сдерживался и поносил капитана от души:
— Костолом паршивый!.. Коновал в погонах!.. Расселась, падла, и картинки смотрит!.. В Афгане бы тебя повстречать, суку! При выходе из санчасти его догнал санитар:
— Говорков!.. Бешеный, погоди!
— Да пошел ты! — обрезал Савелий.
— Да погоди… вот! — Он сунул Савелию пачку таблеток. — Температурные, от гриппа… У меня в заначке были… Бери-бери… — Он тут же ушел, прикрыв за собой дверь.
Глядя ему вслед, Савелий немного постоял, потом повернулся и столкнулся нос к носу с Аршином… Он явно шел к врачу. Жалкий, с перекосившимся лицом. Казалось, что его длинный рост укоротился. Увидев Говоркова, он вздрогнул, вжал голову в плечи и стал еще ниже сообразив, что опасность не грозит и Савелий не собирается бить его, Аршин, шамкая, как старик, — то ли челюсть неправильно срослась, то ли из-за отсутствия передних зубов, — прищурясь, процедил:
— Благодари Короля, а то бы давно ногами вперед вынесли…
— При чем здесь Король? Это же не он, а я тебя вразумил, — тяжело дыша, отрезал Савелий.
— На дурака косишь, что ли? Если бы не он, то… И тут Савелий понял, что стоящего перед ним злобного, опустившегося до животного состояния человека, у которого инстинкт преобладает над разумом, уже ничего не сможет исправить. Этот человек признает только силу. В нем великолепно уживаются два противоположных начала: рабское и хозяйское. А что преобладает, зависит не от его разума, а от сиюминутной ситуации. Покачав головой, Савелий, приблизившись к нему, почти шепотом произнес:
— У меня свои законы: один раз — предупреждаю, второй — учу, третий — убью!
Последнее слово он произнес настолько просто и обыденно, что именно поэтому оно и прозвучало жутко и страшно. Аршин невольно попятился от него, словно сейчас именно тот, третий раз…
«БЫТ» ЖИЛОЙ ЗОНЫ
Жизнь брала свое, и Говорков вроде бы даже начал привыкать к однообразной лагерной жизни: работа, иногда небольшой отдых за книгой, телевизором, потом сон, и так каждый День… Но иногда происходило что-то такое, чего он более всего боялся: по капельке набиралась, искала выхода, но не находила какая-то сила.
Как-то на фабрике отключилась электроэнергия, произошла авария на подстанции, и всех работающие загнали в жилую зону по баракам (жилая зона имела автономную электростанцию — не очень мощный движок, которого хватало на освещение периметра зоны и жилых помещений). Провалявшись пару часов на кровати (завхоз все-таки изменился к нему и снова перевел на нижнее место), Савелий попытался читать, но мысли жужжали, роились, словно пчелы, хотелось выплеснуть их кому-нибудь, но идти к Кошке не хотелось, а другого человека не было…
В отличие от Савелия свободные от работки довольные этим обстоятельством заключенные занимались кто чем: зашивали, штопали свою одежду, писали письма, варили чифир… В проходе напротив Савелия двое играли в шахматы. Играли молча, сосредоточенно. Из-за того, что в секции тусовались почти все живущие, было сравнительно тепло, и один из партнеров, обнажившись по пояс, сверкал многочисленными наколками на туберкулезном теле. У напарника позиция была явно лучше, достаточно было взглянуть на его довольную скуластую физиономию.
- Остров Бешеного - Виктор Доценко - Боевик
- Тридцатого уничтожить! - Виктор Доценко - Боевик
- Холодная ярость - Сергей Зверев - Боевик
- Тринадцать способов умереть - Валерий Рощин - Боевик
- Девушка без тормозов - Михаил Серегин - Боевик
- Смотрящий по России - Евгений Сухов - Боевик
- Сквозь тусклое стекло - Михаил Март - Боевик
- Норвежский инцидент - Александр Тамоников - Боевик
- Мизантроп - Чингиз Абдуллаев - Боевик
- Дерзкий морпех - Иван Стрельцов - Боевик