Арбат. В лабиринте переулков - Сергей Романюк

В доме № 10 жили в 1912–1916 гг. геолог и геохимик А.Е. Ферсман, в 1920—1930-х гг. известный скульптор В.И. Мухина, в 1910-х гг. знаменитый мостостроитель Л.Д. Проскуряков, по проектам которого были построены мосты через Нарву, Западный Буг, Волхов, Оку, Амур и др. В Москве он строил два красивых моста через Москву-реку на трассе Окружной дороги — Андреевский и Краснолужский, а его мост через Енисей заслужил золотую медаль на Всемирной выставке в Париже в 1900 г.

Между улицей Рылеева и Сивцевым Вражком обращает внимание первенец современной архитектуры в этом районе — дом № 12–16, построенный в 1959–1960 гг. Авторам его — З.М. Розенфельду и А.Б. Бергельсону — «удалось» создать здание строгих, аскетических форм. Очевидно, что внимание архитекторов было занято не столько внешним обликом здания, сколько созданием удобных интерьеров для провинциальной партийной элиты, приезжавшей в Москву. В доме, бывшем здесь до постройки ныне стоящего здания, родился выдающийся шахматист А.А. Алехин.

Напротив — дом № 13, типичный жилой дом из тех, которые появились в этих местах десятками, строящиеся начиная с 1960-х гг. для ответственных партийных работников. Отсюда с балкона шестого этажа выбросился один из его жителей после запрета коммунистической партии. Причина столь необычного поступка для партийного работника так и осталась необъясненной — предполагали многое, и в особенности махинации с партийными миллионами: ведь покончил самоубийством не кто иной, как управляющий делами Центрального комитета коммунистов. До строительства этого дома в глубине двора стояло небольшое трехэтажное здание, выстроенное архитекторами И.А. Ивановым-Шиц и Н.Д. Дмитриевым) и сломанное летом 1983 г. В нем в 1910—1920-х гг. жил известный историк литературы и русской общественной мысли М.О. Гершензон, которому, в частности, принадлежит книга «Грибоедовская Москва», где описан быт дворянской Москвы начала XIX в. на примере семьи Римских-Корсаковых. Писатель В.Ф. Ходасевич вспоминал о своих посещениях Гершензона: «Квартира, где он жил, большая, квадратная, в три окна, содержала немного мебели. Две невысокие (человеку до пояса) книжные полки; два стола: один вроде обеденного, но не большой, другой — письменный, совсем маленький; низкая плоская кровать у стены, с серым байковым одеялом и единственной подушкой; вот и все, если не считать двух венских стульев да кожаного, с высокой спинкой, старинного кресла… Оно историческое, из кабинета Чаадаева… В кабинете светло, просторно и очень чисто».

«Жилищные осложнения», неизбежные в советское время, когда новая власть везде пыталась отнять у «буржуазных элементов» квартиры (можно вспомнить «Собачье сердце» М.А. Булгакова), привели к преждевременной кончине выдающегося ученого.

Рядом — двухэтажное здание (№ 15) с большим окном в центре. Оно было построено в 1884 г. архитектором М.К. Геппенером.

Деревянный небольшой особняк под тем же номером, стоявший на красной линии переулка, был в конце XIX в. жилищем известного адвоката князя А.И. Урусова. Он выступал по делу нечаевцев, членов революционной заговорщицкой организации, за что его отправили в административную ссылку. Урусов серьезно интересовался театром, был выдающимся театральным критиком, собрал крупную библиотеку, со множеством редкостей. Т.Л. Щепкина-Куперник, хорошо его знавшая и бывавшая в его доме в Никольском переулке, вспоминала, что у А.И. Урусова «первого в Москве можно было услышать об интересной новинке, прослушать зачастую и самое новинку, и увидеть автора ее». В доме на этом участке осенью 1892 г. после триумфального окончания консерватории ненадолго поселился С.В. Рахманинов.

За Сивцевым Вражком доходные дома № 19 и 21 построены в 1908 и 1905 гг. (архитекторы А.Н. Зелигсон и Н.Д. Бегичев; в доме № 21 в 1900-х гг. жил поэт А. Белый), а дом напротив (№ 20) построен в 1913 г. архитектором П.П. Висневским.

Пречистенский переулок назывался в советское время по имени Н.А. Островского, автора романов «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей», который жил в этом переулке в доме № 12 с весны 1930 по лето 1932 г. Раннее название переулка — Мертвый — иногда связывают с окружающей местностью «Могильцы»: здешняя Успенская церковь называлась «что на Могильцах». Это объясняли тем, что у церкви находилось кладбище. Однако до конца XVIII в. кладбища были при каждой московской церкви, и в этом не было ничего исключительного. Дело в том, что церковь Успения здесь окружали неровные всхолмленные места, которые издавна назывались «могилистыми» (см. Словарь Даля), то есть холмистыми, кочковатыми или «могилицами» (и церковь в одном из документов так и именовалась — «что на Могилицах»). Название же переулка, как это часто бывало в Москве, произошло от фамилии владельцев самого крупного участка дворян Мертваго.

Здание бывшей церкви Успения (она числится по Большому Власьевскому переулку, 2/2) хорошо сохранилось. Оно принадлежит к типу двухколокольных церквей, распространенному в конце XVIII в., таких как церкви в Троицком-Кайнарджи или на Лазаревском кладбище. Впервые церковь упоминается в 1560 г. по поводу пожара, начавшегося в Москве: «Загорелося 17-го июля… по Пречистую на Могилицах». Еще одно здание ее было выстроено при царе Алексее Михайловиче в 1653 г., но в конце XVIII в. «по случаю тесноты и ветхости» разобрано и выстроено заново на пожертвования статского советника В.И. Тутолмина и др. Строил ее архитектор Н.Н. Легран, придел св. Спиридона освящен в 1799 г., а главный Успенский — в 1806 г. Если обратиться к литературным реминисценциям, то можно вспомнить, что именно сюда пригласила Марья Дмитриевна Ахросимова графа Ростова с Наташей и Соней, остановившихся у нее в доме в Обуховом переулке.

В этой церкви 1 июля 1918 г. венчались Екатерина Алексеевна Софиано и Дмитрий Иванович Сахаров, мать и отец знаменитого ученого и правозащитника.

С этой церковью можно связать рассказ И.И. Шнейдера, автора воспоминаний о Есенине и Дункан, о том, как они возвращались на Пречистенку, в особняк (№ 20), с вечера на Садовой: «Пролетка тихо протарахтела по Садовым, уже освещенным первыми лучами солнца, потом за Смоленским свернула и выехала не к Староконюшенному и не к Мертвому переулку, выходящему на Пречистенку, а очутилась около большой церкви, окруженной булыжной мостовой. Ехали мы очень медленно, что моим спутникам, по-видимому, было совершенно безразлично. Они казались счастливыми и даже не теребили меня просьбами перевести что-то… Но в то первое утро ни Айседора, ни Есенин не обращали никакого внимания на то, что мы уже в который раз объезжаем церковь. Дремлющий извозчик тоже не замечал этого. — Эй, отец! — тронул я его за плечо. — Ты что, венчаешь нас, что ли? Вокруг церкви, как вокруг аналоя, третий раз едешь. Есенин встрепенулся и, узнав, в чем дело, радостно рассмеялся. — Повенчал! — раскачивался он в хохоте, ударяя себя по колену и поглядывая смеющимися глазами на Айседору. Она захотела узнать, что произошло, и, когда я объяснил, со счастливой улыбкой протянула: — Mariage [свадьба]… Наконец извозчик выехал Чистым переулком на Пречистенку и остановился у подъезда нашего особняка». Единственная церковь в этих местах, вокруг которой можно было бы объехать на пролетке, — это Успенская церковь, стоящая на небольшой площади.

Однако архитектурный памятник XVIII в. совсем не характерен для этого переулка. Его облик в основном определяют здания, построенные в начале прошлого века. Так, с правой стороны идут подряд рядовые, но добротные жилые дома. За домом под № 22, три этажа которого выстроены в 1913 г. архитектором С.Ф. Воскресенским для причта Успенской церкви (два этажа надстроены позднее), стоит пятиэтажное здание (№ 20, 1910 г., архитектор Г.К. Олтаржевский), в котором две квартиры в полуподвальном этаже были осенью 1911 г. переоборудованы под физическую лабораторию П.Н. Лебедева, выдающегося ученого-экспериментатора, исследовавшего миллиметровые электромагнитные волны, открывшего давление света на твердые тела и газы, количественно подтвердив таким образом электромагнитную теорию света. Ученый вынужден был покинуть Московский университет в результате действий реакционного министра народного просвещения Кассо, нарушившего университетскую автономию. Вместе с ним в знак протеста университет покинули многие известные ученые. Несмотря на многочисленные приглашения из-за границы, П.Н. Лебедев решил остаться в России и работать в организованной с помощью общественности лаборатории, чтобы, как он выразился в письме своему ученику и помощнику, «делать живое дело в Мертвом переулке». В этом же доме на верхних его этажах сняли квартиры и сам Лебедев, и его помощник, будущий академик П.П. Лазарев.

Его приглашали к себе и Университет имени Шанявского, и Главная палата мер и весов, из Нобелевского института пришло предложение работать у них: «Естественно, что для Нобелевского института было бы большой честью, если бы Вы пожелали там устроиться и работать, и мы, без сомнения, предоставили бы вам все необходимые средства, чтобы Вы имели возможность дальше работать… Вы, разумеется, получили бы совершенно свободное положение, как это соответствует Вашему рангу в науке».