Шантаж девственницы (ЛП) - Райли Алекса

– Я думаю, что если ты захочешь создать свою маленькую студию, то у нас должно быть что-то здесь, в городе, и какое-то место за его пределами.

– Честно говоря, я не тороплюсь делать что-либо со студией. Это была просто идея, над которой я думала, потому как мне нужно было что-то делать, а я люблю детей. Теперь я как бы хочу сосредоточиться на малыше, – я глажу живот, заставляя его улыбнутся. – Кроме того, это твое место. То, что ты хочешь сделать, действительно зависит от тебя.

– Это наше, – поправляет он. – Мы теперь женаты.

– Я знаю, но…

– Ты подписывала брачный договор? Честно, я такого не припомню.

Я даже не подумала об этом. У меня есть доверие, но это ничто по сравнению с тем, что говорит Колдер. У меня есть несколько миллионов. У него же миллиарды. Наверное, поэтому мой отец даже не заикался об этом – проницательный юрист.

– Почему ты не заставил меня подписать его?

– Потому что это не имеет значения. Ты никогда не покинешь меня, – он говорит это с такой уверенностью.

– Ты так самоуверен. Как ты можешь быть таким? – мне хотелось бы быть такой, поверить в это, но боль еще не прошла. Прошли месяцы с тех пор, как он исчез. Интересно, не сделает ли он так опять.

– Мои мать и отец были вместе много лет. Я хочу такой же брак, как у них, и он будет у нас.

– Ты никогда не говорил мне о них, – он вообще не говорит о себе много.

– Я потерял их несколько лет назад. Единственная настоящая семья, которая у меня была. Это было сложно, – он поднимает взгляд от моих ног и смотрит на меня. – Но у меня снова есть семья, и я сделаю все, чтобы ее сохранить.

Глава 11

Фелисити

Я перестаю играть на скрипке, когда чувствую толчок в животе. Улыбка расплывается по моему лицу. Это был точно удар. В прошлом месяце мы узнали, что у нас будет мальчик. Я все время чувствовала его, но никогда не была уверена. Хотя это наверняка было шевеление. Я положила скрипку обратно в футляр, а потом на скамейку.

Мы с Колдером знали, что скоро переедем, но он все же настоял на том, чтобы выделить мне место в пентхаусе. Я всегда оставляю дверь открытой. Его домашний офис находится прямо напротив, и он любит слушать, как я играю, когда работает.

Он почти не выходит из своего рабочего кабинета. Его помощник по административным вопросам приносит ему все, что ему нужно, или обед для нас двоих. Колдер все время твердит мне, что наверстывает упущенные месяцы. Мне жаль, что из-за меня он почти не работает, но я не могу его попросить кинуть все и уйти с поста. Мне нравится, когда он рядом и пытается выкроить время для нас двоих, прежде чем ребенок появится.

Раньше у меня не было отношений, и я просто не могу насытиться этим. Я никогда не хотела, чтобы на меня обращали внимание, но когда дело доходит до Колдера, кажется, что мне этого недостаточно.

С тех пор, как я сказала ему, что попробую по-настоящему, все было идеально. Он до сих пор не сказал мне, что любит меня. Это больно, но я не могу жаловаться на то, как он обращается со мной. Он без ума от меня и удовлетворяет все мои потребности. Иногда на самом деле даже чересчур.

На днях я нашла его глупую детскую книжку и выбросила в мусорное ведро. Мне пришлось скрыть смешок, когда он вчера вечером искал ее в течение часа. Эта книга сводила меня с ума. Я выхожу из комнаты и захожу в его кабинет, закатывая глаза, потому что вижу новую детскую книжку, лежащую на его столе. Я засовываю ее за одну из подушек на маленьком диванчике, который у него здесь. Я часто лежу на нем и читаю, пока он работает.

Я возвращаюсь в спальню и заглядываю внутрь, но его там не вижу. Он бы не ушел, не сказав мне. Теперь, когда я думаю об этом, то не помню и дня, когда мы расставались с тех пор как съехались. Когда он уезжает, я еду с ним, будь то покупка продуктов или осмотр новых домов.

Когда я слышу шум в коридоре, я направляюсь к входу. Вид передо мной останавливает меня, как вкопанную. Колдер обнимает женщину. Когда она поворачивается, я вижу, что это Сидни. Дыхание покидает мои легкие, и я стою в шоке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы не говорили о ней с тех пор, как мой отец привел ее на обед. Я не хотела. Я не знаю, как долго длился их роман, и были ли они вместе в те месяцы, когда я училась до того, как он узнал, что я беременна. Я не хотела знать. Я была готова к этой идее невежества, как блаженству, но понимала, он не виделся с ней с тех пор, как мы поженились. Это просто невозможно, но вот она в нашем доме, и они обнимают друг друга.

Она отстраняется от Колдера, когда замечает меня, заставляя Колдера тоже повернуться и посмотреть. Я просто стою там. Кажется, я не могу сказать и слова.

– Мне показалось, я почувствовала шевеление ребенка, – наконец говорю я, затем поворачиваюсь и практически бегу по коридору.

Я слышу, как Колдер выкрикивает мое имя, но захлопываю за собой дверь спальни. Когда я сажусь на край кровати, я снова чувствую, как ребенок пинается. Когда дверь открывается, я с удивлением вижу Сидни, стоящую там.

– Выслушаешь меня? – спрашивает она, поднимая руки. – Обещаю, это не то, что ты думаешь, – вот тогда я вижу ее лицо. Пятнистое, как будто она плакала. Мне сразу стало жаль ее. Я знаю, каково это, когда Колдер разбивает сердце.

Она подходит ко мне и садится.

– Приятно наконец познакомиться. Кажется, я тебя уже знаю, – она одаривает меня полуулыбкой, затем смотрит на мой живот. Она тянется к нему, но останавливается. Я просто киваю. С тех пор, как забеременела, я заметила, что людям нравится трогать мой животик. У многих нет шанса, потому что Колдер буквально рычит на них. Это мило и каждый раз заставляет меня хихикать.

– Он так счастлив. Я не видела его таким с тех пор, как умерли его родители. Ты действительно вернула его к жизни. Я слышала это в его голосе каждый раз, когда мы разговаривали по телефону. Я увидела это по его лицу, когда он сегодня открыл дверь. Спасибо.

Я вижу, как она заботится о нем. Это написано у нее на лице.

– Ты знала его родителей? Он мало о них говорит, – я пыталась его успокоить пару раз, но я видела вспышку боли на его лице каждый раз, когда говорила об этом, поэтому закрывала тему. Я не могла представить, каково было бы потерять отца.

– Я практически жила там с ними. Мои родители трудные. Мы с Колдером выросли вместе. Его родители знали, что я, – она ​​делает паузу на секунду, – люблю девушек. Мои нет.

– Вы двое никогда не были..? – спрашиваю. Её лицо морщится от отвращения.

– Нет. Он мне как гребаный брат. Так было всегда. Он защищал мою тайну. Потому что мы знали, когда моя семья узнает, они выплеснут все свое дерьмо, и он помогал мне скрывать это, даже притворяясь моим парнем.

– Прошу прощения, если я встала между вами, ребята, – я начинаю думать, что я причина, по которой она здесь заплаканная. Что-то случилось. Я также предполагаю, что Колдер заставлял ее держаться подальше, потому что он не хотел делиться секретом, который не принадлежал ему.

– Нет, все нормально. Я должна была признаться своей семье. Я знала, как они отреагируют, но все равно было больно. Я хотела сказать Колдеру, что наконец-то это сделала. Он был первым человеком, о котором я подумала. На самом деле были только он и я последние семь лет.

Я беру ее руку в свою.

– Ну теперь ты собираешься стать тетей, – говорю я ей. Она улыбается. Я знаю, что у Колдера нет никакой семьи, кроме меня и ребенка, но я понимаю, что она тоже его семья. Я этого от него ждала. Чтобы он рассказал мне больше о своем прошлом, и теперь я вижу это и собираюсь принять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Он сказал мне, что ты милая, – она смеется. – В действительности он не мог молчать о тебе.

– Когда? – я не могу не спросить.

– Я поняла, что после Нового года что-то изменилось. Он был мрачен с тех пор, как потерял родителей, безостановочно бросаясь в работу, но я могла предположить, что было что-то еще. Находиться рядом с ним было как с чертовым медведем. Однажды вечером мы играли в видеоигры, и он немного выпил, и я воспользовалась возможностью, чтобы заставить его наконец-то пролить свет.