Славянский шкаф, или Малахитовые часы - Владимировна

Так Инна оказалась на свободе. Трое суток она гуляла по подругам, потом появилась в квартире отца. Алексашке она рассказала о даче с музеем, который так и не видела, тот сразу понял, куда исчезает вся антикварная мебель с гранатами в деревянных вензелях. Выпросив у отца денег на жизнь, она пошла к бабушке, у нее и осталась до возвращения Лизаветы с дачи. Алексашка что-то пропустил в этой жизни, все женщины вышли из-под его власти, хоть шаром покати, а никого нет. Инесса Евгеньевна куда-то уехала, исчезла и Лизавета, не сказав ему слова. Оставалась на месте его первая женщина, мать Паши. На безрыбье и рак рыба, поехал Алексашка навестить мать своего старшего сына.

Удивительная была женщина Маня, она всегда спокойно реагировала на отъезды и возвращение блудного Алексашки. Паша ухмыльнулся отцу и ушел к другу. Алексашка и Маня оставались вдвоем, как два старых друга: без большой любви, без эмоций, просто сидели и беседовали. Он оставил ей деньги, но чувства в нем не возникли, словно все давно бурьяном поросло. Косить бурьян чувств было лень, поговорив немного о Паше, Алексашка уехал в свою холостяцкую квартиру. Он решил осуществить задуманное, его безумно тянула Ивина. Алексашка приоделся и пошел к ее дому в надежде, что она появится с коляской во дворе. На этот раз ему повезло. Первым вышел из подъезда Красс и ушел в сторону дома Леночки. Вскоре появилась Ивина с детской коляской. Алексашка встал перед ней, как Орфей. Он весь лучился силой, желаньем и любовью к молодой матери. Ивина грустно улыбнулась ему и покатила коляску по своему излюбленному маршруту в парке. Алексашка пошел рядом. Они разговорились.

В это время к ее подъезду подъехала крутая, большая машина Самсона, он вышел из нее и увидел силуэты Алексашки и Ивины на аллее парка. Драка с могучим Алексашкой в планы Самсона не входила.

Самсон подъехал на машине к аллее, вышел навстречу парочке, и просто сказал:

— Привет! Алексашка, а твоя жена Лизавета у меня на даче обслуживает своего начальника Тора Николаевича, а вчера они в холле пили вино.

Алексашка в лице изменился.

А Самсон продолжал говорить, улыбаясь:

— Если хочешь, я тебя к ней отвезут на свидание, — и он кивнул своему шоферу.

Что оставалось делать Алексашке? Любовь — любовью, но жена дороже. Он сел в Машину и его повезли к ней на дачу. Самсон остался на аллее парка, с детской коляской, в которой еще не уснул его сын… или не его. Алексашка проехал квартал на машине Самсона и попросил шофера остановиться, ему стукнуло в голову, что мешать Лизавете он не будет, а лучше пойдет домой. Алексашка, войдя в дом, лег ничком на диван. Проснувшись, на автомате позвонил Ивине. Она, почувствовав шестым чувством, охлаждение к ней Красса, пригласила Алексашки к себе в гости.

Выспавшийся Алексашка приехал незамедлительно… Хороший ужин довершил объединение. Рядом с Алексашкой Ивина чувствовала себя хорошо. С ним было спокойно и надежно. А он поделился с ней своей информацией. Даш не особо удивилась, и сделала предположение, раз есть комод, шкаф, то должна быть еще предметы. Алексашка намек понял, и предложил предоставить наброски двух ново-древних предметов. Дерево теперь старили до изготовления мебели. Красса они решили не подключать, а все сделать не мебельной фирме Алексашки, а гранат купить в другом городе.

На следующий день Ивина встретила Самсона. Они дошли с детской коляской до местного пляжа. У пруда в вечерних лучах солнца лежали несколько человек. Две девушки привлекли всеобщее внимание. На одной из них были только маленькие трусики, а открытые для публики груди, свободно волновались от ее дыханья. В трех шагах от них на скамейке сидел молодой мужчина, и тянул пиво из банки, не отрывая глаз от доступных взгляду грудей. Самсон от того зрелища почувствовал пробуждение своих желаний, он готов был оторваться от Ивины и ринуться к доступным грудям.

Она это почувствовала и просто сказала:

— Самсон, идем в твой номер в гостинице, ко мне домой нельзя, Красс может вернуться.

— Ивина, а как же малыш? Ему надо есть, а в гостинице нет детского питания.

— Да, не волнуйся, ты, у меня вновь появилось молоко.

— Но оно ведь кончилось?

— Не кончилось, а несколько дней его действительно было мало, а сейчас вполне хватит покормить нашего сына, если ты молоко не съешь за него.

— Не съем, оставлю ребенку. Жаль, что я потратился на эту дачу, теперь у меня в городе нет квартиры. Ладно, пойдем в мой номер в гостинице, это здесь рядом.

— Я знаю.

Они поцеловались, проходя мимо пляжа, унося импульсы желаний… Ребенок спал, его оставили спать в коляске. Самсон и Ивина, приняв душ, вступили в новую фазу своей любви, но без участия грудного молока.

Самсон отодвинулся от Ивины и спросил, глядя в гостиничный потолок:

— Ивина, у тебя была однокомнатная квартира, она еще есть? Мне этот номер в гостинице обходится в копеечку.

— Тяжелый случай. После рождения малыша мы из моей однокомнатной квартиры переехали в трехкомнатную квартиру Инессы Евгеньевны. А она, скрипя зубами, переехала в нашу квартиру. Дальше — хуже. Мою квартиру она отдала Родьке, его квартиру забрала для реставрационной мастерской, так, как она находится на первом этаже, а себе она купила двух комнатную квартиру в новостройке. Вот и все!

— Слушай, а чего я тут с тобой время трачу, если у тебя квартиры нет? Шла бы ты к своему Крассу, раз у вас на троих теперь трехкомнатная квартира.

— А у нас с тобой сын, ты забыл? И у тебя есть загородный дом!

— Но у тебя нет ничего, ведь квартира у вас общая!

— У меня есть наш сын.

— Так забирай его и дуй к своему хозяину квартиры!

— Как, знаешь! Красс отец ребенка, а не ты, Самсон! Как бы он мог быть твоим ребенком, если мы с тобой познакомились через твой аппетит, к грудному молоку? — сказала Ивина, покормив грудью, проснувшегося в коляске малыша и вышла на улицу.

Темнело, тополиный пух притаился среди травы.

Ивина с помощью случайного помощника поставила коляску с малышом в автобус и поехала домой.

Красс с Родькой сидели в креслах рядом с мраморным столом, и пили пиво.

— Красс, вон она, приехала, — вскричал Родька и пошел в соседнюю квартиру.

Красс поцеловал Ивину. Жизнь есть жизнь. Невостребованная любовь Красса требовала выхода. Ребенок спал. Пришлось Ивине второй раз за вечер выполнить супружеский долг. Долг есть долг. Самсон, послав подальше бедную Ивину, помня о том, что богатым он стал из-за одной богатой женщины, решил приумножить свое богатство за счет другой состоятельной женщины, и прямо скажем еще молодой.

Лизавета за месяц отмыла все помещения дома Самсона, последней комнатой был местный музей, ключи от которого она получила в последнюю очередь. В комнате, за вишневыми портьерами ей было немного жутко, казалось, что предметы старины были живыми, они светились и подмигивали солнечным гранатами. Она, дрожа всем телом, протирала загадочную мебель, утыканную солнечными камешками, и с величайшим наслаждением закрыла дверь этой комнаты; радуясь, что срок ее работы на даче подошел к концу. Она получила расчет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});