Волк и конь - Андрей Каминский

- Он один сильнее, чем все языческие полчища. Как ангельские полки поразили тех нечестивцев, что убили дев-мучениц, так и этих язычников ждет лишь жалкая смерть и бесчестие.

- Самим девам ангелы-то не сильно помогли, - криво усмехнулся Пипин, - только отомстили за них. А я, признаюсь, никогда не спешил в мученики. Ладно, что много рассуждать - будем воевать пока сможем, а там, глядишь, о чем-то и договоримся с язычниками. Вы бы спустились со стены, святой отец - здесь скоро будет жарко, а вы, насколько я знаю, не привычны к бою.

-У каждого из нас свой бой, сын мой, - величаво сказал епископ, - я буду молиться в церкви о нашей победе и, если понадобиться, приму мученическую смерть перед ликом Урсулы. Ты же верь Господу нашему и ничего не бойся.

С этими словами епископ развернулся, чтобы спуститься со стены, когда протрубил звук рога и язычники двинулись к городу. Одновременно Пипин увидел, как в глубине леса полыхнул большой костер.

-Почему не я веду войско! - недовольно воскликнул Амальгар, - или не я король франков?

Бастард короля Хильперика сейчас выглядел куда внушительнее, чем когда он являлся просителем в Дорестад: в начищенной до блеска гибкой кольчуге, похожей на змеиную чешую, и в шлеме, увенчанным фигуркой золотого вепря. С пояса его свисал меч, в украшенных золотом ножнах, но сам Амальгар куда лучше обращался с большим луком у него за спиной: годы, проведенные в лесах, приучили его к этому оружию. Кроме Амальгара на большой поляне в глубине леса находилось с пару десятков язычников-франков, вооруженных и с зажженными факелами в руках. Впереди них стояла статная и все еще красивая, несмотря на возраст, матрона с золотисто-каштановыми волосами и зелеными глазами. Пышную фигуру подчеркивало зеленое платье, с откинутым на спину капюшоном. Все еще тонкую талию охватывал пояс из посеребренной свиной кожи, с крепившимися к нему бронзовыми фигурками вепрей и ножом с насечкой рун на лезвии. Голову женщины украшал венок из дубовых листьев.

-Твоя жизнь слишком важна, сын мой, чтобы утратить ее из-за пустяков, - низким грудным голосом сказала Фредегунда, - сейчас есть кому проливать свою кровь.

-Но Редвальд идет впереди своих воинов!- воскликнул Амальгар.

-Редвальд опытный воин и он - король-жрец Одина, - напомнила женщина, - его дело принимать первый удар. На твою долю хватит битв - если сейчас Редвальд погибнет, взяв Кёльн - в следующий раз объединенное войско поведешь уже ты.

-И все же я не могу отсиживаться в лесу, пока мои воины гибнут, - упорствовал Амальгар.

-Боги дадут нам знак, - ответила жрица, - сама Богиня подскажет, будет ли счастливым для тебя исход этой битвы.

Под кронами деревьев что-то зашевелилось и из ночного леса вышло еще несколько франков, с натугой волокущих большую повозку. На ней стояла бронзовая статуя, изображавшая молодую женщину в короткой тунике и с ножом у пояса, восседавшую на огромном вепре. Между передних ног зверя виднелась бронзовая табличка с надписью «deae Ardbinnae». Следом понуро шли два франкских крестьянина со связанными руками, которых вели на веревках подручные Ведьмы Токсандрии. Рядом с ними шла стройная девушка, очень похожая лицом на Амальгара - Брунхильда, его сестра-близнец. Она носила похожее на материнское одеяние, разве что венок в золотистых волосах был из листьев омелы, а на поясе, увешанном хрустальными шариками в бронзовой оправе, крепился не нож, а серебряный серп.

- Поставьте их там, - Фредегунда указала на большой дуб у края поляны. Сюда подтащили повозку, затем подвели и пленников, заставив их встать на специально заготовленные пни и продеть голову в свисавшие с ветвей веревочные петли. Подручные ведьмы накидали перед деревом кучу хвороста и швырнули в нее факелы, от которых занялось яркое пламя. Оно осветило лица пленников - Амальгар только сейчас заметил, насколько они разные: один уже немолодой, черноволосый, с карими глазами и смуглым лицом, второй - юноша, почти мальчик с огненно-рыжими волосами, серыми глазами и белоснежной кожей, усыпанной веснушками. Слугам Фредегунды пришлось постараться, чтобы выбрать из местных крестьян двух столь непохожих мужчин.

Фредегунда встала перед изваянием богини, широко раскинув руки.

-Взываю к тебе, Охотница, владычица леса и всех, кто живет и плодится в нем. О, всемогущая, милостивая и безжалостная, пошли слугу своего из лесной чащобы и дай нам знак своего благоволения.

Она дала знак и франки выбили пни из под ног пленников. Сорвав с пояса нож, Фредегунда с неженской силой, одним за другим вспорола им животы крест-накрест. В тот же миг послышался громкий топот - и из леса выбежал огромный вепрь с острыми клыками. На миг он застыл на краю поляну, сощурив подслеповатые глазки и ворочая головой. Все собравшиеся затаили дыхание, следя за кабаном, когда тот, словно решившись, направился к все еще дергавшимся в петлях