Георгий Жуков: Последний довод короля - Алексей Валерьевич Исаев

1941 г. Цена таким «оборонительным играм» была бы грош в базарный день. Состоявшиеся в январе 1941 г. учения, по крайней мере, не несли характера закрепления неверных представлений о направлениях главных ударов противника. Они были просто абстрактной отработкой типовых оперативных приемов. Игры были нейтральными, что, в общем-то, не худший вариант.

Совещание командного состава декабря 1940 г. и игры января 1941 г. оставляют в целом благоприятное впечатление. По крайней мере, того безобразия, которое имело место перед Первой мировой войной, не наблюдалось. Тогда игры, несмотря на вроде бы правильные задачи, обернулись фарсом. Первая попытка провести командно-штабную игру в Санкт-Петербурге в 1911 г. обернулась скандалом. Бывший военный министр Сухомлинов писал об этом так:

«Имея в виду, что государь всегда говорил о том, что во главе действующей армии, если бы вспыхнула война, он станет обязательно сам, я предложил собрать в Петербурге на стратегические занятия всех предполагаемых командующих армиями и в виде военной игры решить ряд задач на Западном фронте. Обстоятельные данные, имевшиеся у нас в главном управлении Генерального штаба, давали возможность создать обстановку и образ вероятных действий наших противников с большою правдоподобностью. Занятия эти лично для государя имели то значение, что таким способом он мог ознакомиться с теми генералами, которым предстоит стать во главе армий, и тех из них, которые окажутся несоответствующими предстоящим им ролям, заменить заблаговременно другими, более подходящими. Мысль эта очень понравилась государю, а когда с его одобрения разработаны были детали этой игры, то его величество повелел предоставить запасную часть Зимнего дворца для этих занятий и в составлении директив верховного главнокомандующего принимал участие сам. Командующие войсками съехались, все было готово, но за час до начала игры государь прислал мне записку, что занятия отменяются. Затем выяснилось, что Николай Николаевич был против «этой затеи», в которой «военный министр хочет делать экзамен командующим войсками». Всех приехавших из провинции командующих он пригласил к себе на обед, не пригласив меня»[27].

Наученный горьким опытом, В. Сухомлинов решил провести игру вдалеке от столицы, в Киеве. Игра состоялась в апреле 1914 г. Теоретически все было хорошо, проверялся военный план от 1 мая 1912 г. с изменениями, внесенными в 1913 г. Однако игра была односторонней, т. е. за немцев никто не играл. Но, несмотря на отсутствие энергичного противника и целый ряд допущений, обстановка в ходе розыгрыша операции на Северо-Западном фронте была близка к критической. Выход руководство игры нашло крайне оригинальный. Была дана вводная, которая сразу же передала победу на сторону русского оружия: английский десант уже на территории Франции, обстановка для Германии усложняется, соотношение сил на французском фронте резко меняется в неблагоприятную для нее сторону. Кроме того, 2-я армия, идущая к г. Лыку, отрежет выдвинувшиеся к Неману германские дивизии, Германское верховное командование в тревоге и бьет отбой. Оно приказывает перебросить не менее 3 корпусов из района Восточной Пруссии на французский фронт, т. е. фактически оголить фронт, а остальным отходить за р. Ангерап. Командование Северо-Западного фронта торжествует, русско-французская конвенция выполнена, — Франция спасена! Как мы знаем, в реальности игнорирование всплывших даже в перегруженной допущениями игре факторов привело русскую армию в Восточной Пруссии в августе 1914 г. к катастрофе. Эта катастрофа была тем более обидной, что русский театр в 1914 г. рассматривался немцами как второстепенный.

Поскольку русский Генштаб в апреле 1914 г. располагал купленным у полковника Редля планом стратегического развертывания австро-венгерской армии, розыгрыш событий на Юго-Западном фронте был вял и бесцветен. В действительности предательство Редля было раскрыто, и в войну Австро-Венгрия вступила уже с другим планом, делавшим даже урезанную русскую игру на картах совершенно бесполезной. Похоже, советский Генштаб сделал игры января 1941 г. намеренно абстрактными, понимая по опыту своих предшественников бесполезность гаданий на кофейной гуще. Дать командирам хотя бы частичку универсальной практики было полезно в любом случае.

От анализа вводных и возможных сценариев игры в «оборонительном» варианте Владимир Богданович страшно далек. Отмечая острым взглядом соринки в глазах авторов «Красной звезды», В. Суворов одновременно пропускает бревна в собственных органах зрения. Декларируя свое превосходство во владении обстоятельств первой игры над полковниками и генералами, он тем не менее допускает следующее высказывание: «Кроме всего прочего, Жуков в ходе игры имел в своем подчинении неоправданно большое количество германских войск, которых в реальной жизни там не было. В завершение игры Жуков собрал для контрудара войска, которых на самом деле не существовало. Только это и спасло Жукова от полного и позорного разгрома. В реальной обстановке Павлов сбросил бы Жукова в Балтийское море»[28]. Это просто неправда. К началу операции у «восточных» была 51 стрелковая дивизия, а у «западных» — 41 пехотная дивизия. Танковых дивизий у «восточных» было в три раза больше, а с учетом соединений непосредственной поддержки пехоты против 8811 танков у Д.Г. Павлова в распоряжении Г.К. Жукова было 3512 танков, а 5652 самолетам «восточных» противостояли 3336 самолетов «западных». Превосходство у наступавшего Д.Г. Павлова было по всем пунктам, кроме орудий ПТО, которых у «западных» было 4048 штук против 3069 штук[29]. Никакого «неоправданно большого» количества войск в распоряжении Г.К. Жукова в первой игре не было.

Было бы странно, если бы у «западных» было превосходство в силах и они оборонялись при таком энергичном командующем, как Г.К. Жуков. При перевесе над противником и даже при равенстве в силах целесообразнее наступать, а не уступать противнику инициативу. В сущности, в первой игре был реализован достаточно типичный сценарий, основные черты которого можно увидеть в целом ряде операций Великой Отечественной. Например, довольно точно его воспроизводят события под Харьковом в феврале — марте 1943 г. Когда у Юго-Западного и Воронежского фронтов был перевес в силах, они наступали, а войска группы армий «Юг» Э. фон Манштейна откатывались назад, и был сдан Харьков. Когда у Манштейна были накоплены резервы в лице перебрасываемых с запада переформированных эсэсовских танко-гренадерских дивизий, пехотных дивизий и выводимых через Ростов соединений 1-й и 4-й танковых армий, он нанес контрудар. Как это бы назвал В. Суворов, Манштейн «собрал для контрудара войска, которых на самом деле не существовало». Командующий группой армий «Юг» в конце февраля 1943 г., так же как Г.К. Жуков на картах в январе 1941 г., пришел к сходному решению: удар в основание вбитого в построение обороняющихся войск клина. Манштейн бросил в наступление навстречу друг другу II танковый корпус СС П. Хауссера и соединения потрепанной 4-й танковой армии Г. Гота. Им удалось