День скарабея - Дмитрий Дубинин

Не раз и не два Григорий и Сергей звонили друг другу, встречались, даже посещали, как прежде, областной клуб. Но все это уже было не то. Словно приезжаешь в знакомый город, а он пуст, покинут людьми, и зарос торчащими сквозь асфальт сорняками. Очень неловко теперь даже вспоминать, как они тщетно пытались склеить вдруг затрещавшие по всем швам отношения. Вплоть до нынешнего времени раз или два в год кто-то из них звонил другому, спрашивал, как дела, и нарочито бодрым голосом предлагал встретиться. И даже вроде бы место и время встречи обозначалось, но потом вдруг выяснялось, что у кого-то из них вдруг появлялись абсолютно неотложные дела… Что самое неприятное, Сергей теперь даже испытывал облегчение, когда очередная встреча с прежним другом срывалась. И ведь не было ни ссоры, ни взаимной обиды. Просто из крепкой, прочной постройки выкрошился цемент, состоящий из фантастики и выпивки.

Это тоже дружба? — грустно подумал Сергей. — И какая цена ей? Ясно только одно — это очень горько, когда дружба вот так сама по себе сходит на нет. Хуже, наверное, чем когда заканчивается любовь…

И когда Сергей, вернувшись днем из офиса домой, подходил к двери квартиры, то понял, что ситуация действительно осложнилась. Сквозь дверь были слышны вопли. Карина? Точно. И Ира тоже голосит, а это совсем плохо.

Стиснув зубы, Лихоманов длинно позвонил в звонок. Крики прекратились, жена спросила «кто там?» и, получив вразумительный ответ, впустила Сергея в квартиру.

Ирина была бледна от злости или страха, а может быть, от того и другого вместе. Карина, напротив, раскраснелась. Строя гримасы, она внимательно смотрела на вошедшего Сергея. Убедившись, что тот пришел один, спрятала пистолет, который до того держала в руке.

— Что тут происходит, черт возьми? — гаркнул Лихоманов. — Весь дом уже, наверное, знает, что здесь скандалят.

— Ты где был? — сварливо спросила Карина.

— Пиво пил! — зло ответил Сергей. — Я, кажется, не обязан перед тобой отчитываться, чем занимаюсь.

— Нет, серьезно, — это подошел Паша. — Ты пойми правильно: мы же должны знать, что нас не сдадут…

— Ты идиот, наверное, — с чувством произнес Лихоманов. — Если бы вас надо было сдать, то это уже давно бы сделали…

— А телефон?! Телефон! — воскликнула Карина. — Кто его наладил? Просыпаюсь, а твоя, понимаешь, треплется с кем-то…

— Значит так, — заговорил Сергей, чувствуя, как в душе закипает настоящее бешенство. — Телефон я вчера починил. И он будет работать! Это первое. Второе: мои родные будет звонить по телефону всегда, когда им это понадобится. Третье: мою жену зовут Ирина Васильевна. И для тебя только так. И никак иначе. Ты это поняла? Ты поняла, я тебя спрашиваю?!

Карина несколько секунд яростно раздувала ноздри, потом пробурчала что-то, весьма отдаленно напоминающее согласие, после чего нервным движением развернулась и скрылась в комнате.

— Я ей хотела как следует врезать, — мрачно произнесла Ирина. — Но эта стерва начала стращать меня пистолетом. Если она еще хоть раз станет пугать меня или еще кого-нибудь таким образом, я за себя не отвечаю. Ты это понял… Павел? Я уже говорила тебе: уйми ее! Вам же хуже может быть. А если она будет орать, кто-нибудь в конце концов вызовет участкового. Тебе это надо?

— Нет, конечно, — кисло сказал Кутапин. — Ну, не могу я с ней справиться, сами видите: бешеная.

— Я тебе за «бешеную» точно веки затараню, — зловеще прозвучало из-за двери.

— Вот, сами слышите… — Павел развел руками.

— Ну, а ты где был? — не совсем впопад спросил Лихоманов. — Неужели нельзя было сразу хотя бы попытаться?

— Да мы это… С Надей чай пили на кухне, — ответил Паша. — А тут сам слышу — уже напряги пошли.

— С Надей? — Сергей даже бровь поднял. — Где она, кстати? И Егор где?

— Да здесь я! — Лихоманов-младший высунулся из-за портьеры.

— Я ему запретила вмешиваться, — сказала Ира. — А Надя в комнате — помогает Андрея перевязывать…

Как бы в ответ на это из комнаты послышалось мужское чертыханье, затем два женских голоса почти одновременно заговорили с успокаивающей интонацией. Кажется, напряжение немного спало.

— Паша, пойдем, поговорить надо, — сказал Сергей.

Мужчины прошли в кухню.

— Ага, и что? — спросил Кутапин, усаживаясь за стол.

— Ты говорил, Карине скоро опять сам знаешь что потребуется.

— Стопудово.

— Короче, я примерно знаю, где надо это искать. Примерно знаю, сколько это стоит. И точно знаю, что за наш счет приобретать не буду. Понимаешь, да?

— Не вопрос, — подумав пяток секунд, ответил Павел. — Потом из ее доли вычтем… Но баксы трогать не будем, у нас рубли есть — должно хватить.

Сергей почувствовал облегчение. По крайней мере, этот вопрос уже частично решается.

— Если не секрет, где в Вантайске «дурь» толкают? — поинтересовался Павел.

— Не секрет. В санатории, — сказал Сергей.

* * *

В одном из карманов брякнуло что-то твердое и металлическое. Комплект вагонных ключей — такими обычно проводники пользуются.

Я снова посмотрел на дверь автомотрисы. Точно — под ручкой обнаружилась замочная скважина с треугольным выступом. Пока собаки не перешли на бег, у меня оставалось несколько секунд на испытание удачи. Да! Есть контакт! Ключ с натугой, но провернулся в скважине, дверь поддалась. Вперед!

Собак в последний момент я опять оставил с носом. Когда запрыгивал вверх и внутрь, некоторые кинулись вперед, но две из них даже взвыли от невезения.

Я поплясал на полу вагончика в проходе между пассажирскими сиденьями, скорчил несколько гримас собакам и назвал их всякими погаными словами, какие только пришли на ум. Перекурив и немного успокоив нервы, стал изучать приборную панель неизвестного мне ранее транспортного средства.

Самоходный вагончик был оснащен, по всей вероятности, дизельным двигателем. Управление мотрисой не сильно отличалось от управления автомобилем, даже казалось более простым, к тому же руль, что понятно, отсутствовал вообще. Для запуска мотора здесь предусматривался замок зажигания, но за сегодняшний день я уже научился быстро обходить подобную проблему.

Гулко заурчал стартер, под полом что-то раскатисто бабахнуло, и мотриса выбросила в караулящую меня свору громадный клуб черного дыма. Некоторые псы даже отскочили. Я выключил стартер, подождал полминуты, затем снова соединил нужные провода. Теперь двигатель завелся; выбросив с кашляющим звуком еще одно темное облако, мотор заговорил ровно и, хотелось бы надеяться, надежно.

Так, где здесь газ, где тормоз? Вот эта рукоятка, наверное, регулирует число оборотов двигателя, а тормозить надо большой педалью… Давай-ка проверим…

Мотриса дернулась вперед. Управлять ею действительно оказалось несложно, но к любой машине необходимо немного привыкнуть. Почти сразу же после начала движения рельсы круто повернули налево, меня качнуло, я инстинктивно схватился за панель и случайно включил фары. Совсем хорошо, а то ведь уже понемногу темнеет.

Я миновал приподнятую вровень с дверью мотрисы эстакаду — наверное, то была пассажирская платформа, с которой когда-то сотрудники комбината грузились в вагончик и направлялись на отдых в санаторий. Дальше узкоколейка вела вдоль комбинатского забора; через полотно и рядом с ним торчала довольно высокая трава, собаки скачками неслись сквозь нее, не отставая. Лучи фар уперлись в запертые металлические ворота, появившиеся впереди — наверное, выезд с заводской территории. Бить их с разгона казалось опасно, но выйти и открыть собаки не дадут, это уж точно. Я немного сбросил газ, уселся поплотнее в кресло машиниста и уперся ногами в стенку под панелью.

Удар! Меня бросило вперед. Ворота залязгали, снизу донесся визг проскальзывающих по рельсам стальных колес. Я остановил мотрису, переключился на задний ход, отъехал от покореженных ворот метров на десять, и снова пошел на таран.

Мотриса легко выбила обе створки ворот, которые с грохотом повалились по обе стороны рельсовой колеи. По-моему, даже придавило по меньшей мере одну собаку — сзади донесся истошный вой.

Путь был свободен. Он вел через обширный пустырь, кое-где поросший кустами. Полотно здесь лежало на бетонных постаментах, поднимая колею где-то на полметра над уровнем земли.

Я рискнул подкинуть двигателю оборотов. Вагончик послушно прибавил скорости, его стало здорово раскачивать. Я не хотел думать, что будет, если где-то впереди путь поврежден, но от собак надо было удирать в любом случае… Кстати, они понемногу отставали, хотя и не особенно. Бегущая стая растянулась на несколько метров; пусть и потеряла она некоторых из своих соплеменников, все равно десяток злющих псов еще преследовал меня.

Впереди поверхность пустыря резко уходила вниз, рельсы же, уложенные на мост, вели через глубокий каменистый лог с речушкой внизу. Собакам это не понравилось. Мне хорошо было видно, как свора заметалась над обрывом, лишь три-четыре самых отчаянных пса рискнули спуститься. Один из них кубарем покатился вниз, на голые камни. Когда я проезжал мостик, то смог убедиться в том, что подъем от речки еще менее удобный, нежели спуск. Ну, если собак это препятствие не остановит, то, будем надеяться, хотя бы существенно задержит… Где это я сейчас еду?