Обольщение миледи - Дэнис Хэмптон

– Ступай в дом и приведи отца, – скомандовала она парню на своем родном английском языке.

Джос с легкостью понял ее слова, которые были недоступны большинству франкоговорящих пэров. Этим он был обязан своей няне, заменившей ему умершую мать на его первом году жизни. Она придерживалась мнения, что внебрачный отпрыск должен многому научиться, если хочет преуспеть в этой жизни.

Мальчишка бросился к дому. Джос скривил губы. Дом дю Омэ отличался от пристанища крестьянина только тем, что стоял на высоком каменном фундаменте. Впрочем, не на таком уж и высоком. Двери даже не были подняты от уровня двора, что требовалось для обороны. Крыша была крыта камышом, деревянные стены – оштукатурены. Но крыло, где располагались, по-видимому, частные покои, выгодно отличалось от остальной части дома.

– Папа! Папа! В нашем дворе солдаты и монахини! – крикнул мальчонка, несясь вскачь по ступенькам к приподнятому над землей входу в дом.

Со скрипом и стуком повозка остановилась у крыльца. Джос спешился. Солдаты Хейдона последовали его примеру. Сестра Сесилия проворно спрыгнула с телеги на землю, в то время как сестра Ада заквохтала и тяжело наклонилась к вознице, протянувшему руки, чтобы помочь ей слезть.

Ник вышел вперед, ведя за собой свою лошадь, и остановился рядом с сыном своего господина.

– Не совсем то, что мы ожидали увидеть, во всяком случае после того, что узнали, не так ли, сэр? – Низкорослый, крепкого телосложения, с темными волосами и яркими голубыми глазами военный старшина, качая головой, изучал предоставленное в их распоряжение пристанище. – Все открыто и ненадежно. Мало камня. Я был лучшего мнения о положении шерифа.

Его слова заставили Джоса снова оглядеться вокруг. Не все шерифы обладали большим богатством, но должность была явно не по карману человеку без средств к существованию. Ник правильно заметил. Шериф должен быть лучше обеспечен. Дю Омэ наверняка имел за душой нечто большее. Живя в таком доме, он вряд ли мог бы себе позволить приобрести столь дорогое платье, в котором предстал перед ними.

– Возможно, у дю Омэ есть еще и другие владения, – предположил Джос, разглядывая двор, пока его взгляд не замер в том направлении, в котором скрылась Элиан.

В голове Джоса роились вопросы. Как жаль, что он не знал о родстве Элиан с дю Омэ до того, как стал ему угрожать. Он настроил ее против себя, вместо того чтобы обхаживать и получить ответы на интересующие его вопросы.

Ник повернулся к конюшне.

– Эй, ребятня! – крикнул он по-английски на тот случай, если присутствующие не говорили на языке аристократии. – Кто-нибудь подойдите и возьмите лошадь моего господина.

Вместо того чтобы броситься выполнять задание, парнишки шмыгнули в темноту хлева. Ник издал недовольное ворчание.

– Что за человек держит в качестве слуг детей? – сказал он на этот раз на нормандском французском. – Не переживайте, сэр Джос. Я велю кому-нибудь из наших позаботиться о вашем скакуне, чтобы вы могли заняться госпожой. Как только справитесь, помогу вам разоблачиться.

– Кто вы такие и что делаете на нашей территории? – прогремел над двором мужской голос. Из-за английского акцента его французский был почти непонятен.

Ник и Джос повернулись к высокому крыльцу. Управляющий оказался совсем не таким, каким представлял его Джос. Он был уже в возрасте, по меньшей мере вдвое старше своей жены. Более того, одет был куда лучше Элиан. Его торс облегала зеленая туника, а на кривых ногах красовались дорогие красные штаны.

– Ричард, это я, Сесилия, – откликнулась по-английски молодая сестра. – Милорд шериф распорядился разместить в его доме эту даму, которая недавно овдовела и к тому же тяжело больна.

Лицо старика приняло удивленное выражение.

– Зачем сэру Рейнеру понадобилось присылать сюда людей? Где госпожа Элиан?

– Ваша госпожа сбежала. Она не очень-то обрадовалась решению отца пригласить этих благородных господ, – вмешалась в разговор сестра Ада, также использовавшая язык простолюдинов, несмотря на свою нормандскую кровь, и принялась собирать свои свертки.

– Благородных господ? Это благородные господа? – У Ричарда глаза полезли на лоб. Казалось, его вот-вот хватит удар.

– Успокойся, Ричард, – промолвила Сесилия. – Госпожа нуждается в отдыхе и уходе. Подойди сюда сам или ты, Агги, и помогите мне перенести госпожу в зал.

– Я сам перенесу миледи в дом, – ответил Джос на их языке, поразив присутствующих, не подозревавших, что он знает английский.

Джос направился к телеге и взял Беатрис на руки. Ее веки даже не дрогнули, когда он прижал мачеху к своей широкой груди. Он молил Бога, чтобы диагноз монахинь подтвердился и ничего дурного, не поддающегося лечению, с ней не случилось.

– Куда мне ее отнести? – спросил он управляющего, поднявшись на крыльцо.

Старик пожал плечами:

– Поскольку она дама благородная, ее следует поместить в хозяйскую опочивальню.

С монахинями, идущими следом, Джос прошел за Ричардом в дом. В нескольких футах от двери возвышалась ширма, длинная деревянная панель, означавшая, что в доме по центру располагался камин. Поскольку огню требовался воздух, а обитателям дома – тяга, чтобы уносить дым в вентиляционное отверстие в потолке, вроде того, что имелось в кухонной крыше, входная дверь постоянно оставалась открытой, независимо от погоды и времени года. Зимой ширма предохраняла помещение от холода, а летом не позволяла ветру вносить прохладу в душную, жаркую комнату.

Джос пересек зал. У него на лбу выступили капельки пота. В помещении было жарче, чем на улице. Кто придумал зал без единого окна или хотя бы узкой прорези в стене? Однако даже в этом зале без окон в доме с камышовой крышей дю Омэ демонстрировал свои претензии. В конце зала возвышалось массивное кресло, хозяйское место, указывавшее на его возвышенное положение всем тем, кто прислуживал в доме, какими бы немногочисленными и безродными по происхождению они ни были.

По крайней мере Кони имел аккуратного управляющего. Тростник на полу отличался свежестью, в углах не было паутины, полки сияли чистотой. В пустом очаге отсутствовали следы золы или сажи.

Ричард подвел рыцаря к углу зала, где была дверь, и открыл ее, затем посторонился, пропуская гостей вперед. Все оказалось, как Джос и предполагал. В отдельном крыле находились частные покои дю Омэ. Войдя внутрь, рыцарь замер в немом изумлении.

Кровать в центре комнаты была истинным сокровищем и не вписывалась в плебейский быт Конитропа. Четыре столбика украшала резная слоновая кость, поверх которой вились вырезанные из дерева цветы. Кровать была задрапирована драгоценной зеленой парчой, столь богато расшитой золотой нитью, что она сверкала даже при скудном свете, сочившемся в комнату сквозь закрытые ставни широкого окна. Шериф, вероятно, имел какие-то скрытые ресурсы, раз мог позволить себе подобную роскошь.