Недоразумение (СИ) - Нечипоренко С.

Ирина стояла и ждала ответа от него. По плану они должны отправиться в магазин.

— Сейчас, — угрюмо ответил Иван, — если боишься не успеть, то «помять» можно перенести на другой день.

Он даже не сменил позу и не оглянулся на нее.

Ирина вышла из комнаты на кухню. Часы на стене показывали десять тридцать утра. «Ладно, — подумала она, — сейчас позавтракаем и в одиннадцать выйдем. Может, действительно, для него важны эти крючочки и цыферки. Пусть занимается. Раз с утра уже пытается что-то сделать, значит это важно. Некоторые мужики, вон, пьют целыми днями, а Ваня у меня молодец».

Через пятнадцать минут на кухонном столе лежали две тарелки с питательным завтраком. Себе она положила горку зелени и немного мяса, что осталось с ужина, а Ивану и того и другого, плюс, пожарила два яйца. «Мужчина должен хорошо питаться», — резюмировала Ирина и пошла звать Ивана к столу. Войдя в комнату, она увидела его руку. Рука Ивана тянулась к ней и, одновременно, ладонь сжималась и разжималась, широко расставляя пальцы. Ирина вопросительно смотрела на друга.

— Неси, неси, — прокомментировал свои жесты Иван.

Она вернулась на кухню, взяла его тарелку и пошла в комнату. Иван продолжал сидеть перед экраном. Она положила тарелку с завтраком на край стола.

— Приятного аппетита пупсику!

— Угу, и тебе.

Сидя в одиночестве, на кухне, Ирина написала список всего того, что надо было купить. Закончив, вымыла свою тарелку и пошла в комнату. Тарелка Вани была пуста. Он поднялся из-за стола.

— О-о-о, Ваня, ты встал, — игриво воскликнула Ира. Подошла и прижалась к его сильному телу. — Тебе понравился завтрак?

— Ну, я же съел…

— Твоей заюльке приятно очень, очень, что ее пупсику понравилось. Дай я тебя поцелую.

— Может вечером?

— И вечером…

— Тогда это будет за два дня.

Она притянула его за шею и поцеловала в губы. Иван хотел отстраниться, но Ирина не выпускала его из объятий.

— Ну, еще чуть-чуть…

— Мы же торопимся, сама говорила, — Иван отстранил ее и улыбнулся.

Ирине нравилось, когда Иван улыбается. При всей его грозной внешности, всегда серьезной и строгой, когда он улыбался, ей становилось намного теплее. Она видела, что его угрюмось, она никак не связана с тем, что ему плохо с ней. Просто он такой.

«Жаль только, что он не любитель обнимашек и целовашек, — думала Ира, — но ничего, я сделаю все, чтобы мы были счастливы».

В ее графе «личная жизнь», как раз была отмечена и подчеркнута красным цветом мечта: «хочу, чтобы Ваня стал чувствительным, ласковым и нежным».

Как этого добиться она пока не знала, но чувствовала, что если захочет, то возможно все. Пусть даже если придется постараться за двоих…

Ровно в одиннадцать они вышли из подъезда дома. Небо заволокли тучи. Первым по списку был «Мега-Парнас».

Иван был из тех многих мужчин, которые не любят ходить по магазинам. Как настоящий мужчина, приходя в какой-нибудь супермаркет, Иван всегда знал за чем он пришел, поэтому искал это, находил это и, покупая, сразу уходил. А если не находил, то болтаться по магазину смысла не было. И вот, пройдя порядка десяти различных отделов с одеждой, Ира купить для Вани замечательную шелковую рубашку светло-василькового цвета и брюки, которые так привлекательно обтягивали его ягодицы. Они вышли в общий зал.

— Ваня, я хочу зайти посмотреть себе что-нибудь? — сказала Ира, голосом маленькой девочки.

— Хорошо, зайди вот сюда, — он указал кивком головы на первый попавшийся магазин. — Я пока посижу здесь, чего-то я утомился.

Через десять минут Ирина выскочила из магазина с широко открытыми и горящими энтузиазмом глазами. На лице Ивана повисла вуаль усталости и тоски.

— Я не долго?

— Давай, ты с подругой сходишь в следующий раз?

Иван встал, сжал ее ладонь, и потащил Ирину как ребенка. Она глазела на зовущие ее витрины и яркие вывески. Ей даже показалось, что он уже увидела, что хотела бы посмотреть и купить. Но ее мужчина был настоящим мужчиной, поэтому через мгновение она уже покорно шла рядом. «Ладно, зато я очень рада, что мы купили ему обновки. Мой мужчина должен быть самым лучшим — уговаривая она себя, старалась мыслить позитивно. — Я схожу с подругой. Это даже к лучшему».

Через полтора часа они уже нагруженные большими пакетами с едой и одеждой стояли на автобусной остановке. Небо по-прежнему ёжилось огромными тяжелыми облаками. Автобуса не было уже минут пятнадцать и достаточно большое количество людей томилось в ожидании вместе с ними.

Два часа ночи. Заплаканными глазами Ирина глядела в огромный силуэт шкафа, как в черную дыру. Нахлынувшая обида и печаль почти прошли, но все еще оставалось чувство горечи и неясной несправедливости.

«Как можно не чувствовать, как? Я же сказала, что мне не приятно и больно… — Вновь покатилась слезинка. Ирина обернулась на спящего Ивана. Старалась не всхлипывать, чтобы не разбудить. Ей не хотелось, чтобы он нечаянно увидел, что она сидит в такой поздний час на краю кровати вразбросанных чувствах. — Ну, почему же так? Вот он, лежит рядом, моя вторая половинка, это же он. Я это точно знаю, но почему же он как будь то не чувствует того же, что и я?»

Протянув руку к столу, она в темноте нащупала ежедневник. Взяла его, и бесшумно вышла на кухню. Включила свет, села за стол. Сегодня должен был быть замечательный вечер. Глядя на прошедшую дату, там красным фломастером было нарисовано сердечко и помечено, что сегодня романтический вечер с любовью…

«Я же забочусь о нем — размышляла Ира, — любовь — это тоже работа. Иначе, она быстро превратиться в рутину, и быт ее просто может разбить, как девятый вал беззащитную лодку. У нас так однажды было, и больше я не хочу повторений. — Ирина стала отмечать крестиками пункты, которые удалось выполнить за сегодня. — Ужин сделала, встретила, не приставала с распросами. Дала посидеть в компьютере. Накрыла красиво стол. Ему понравилось. Я молодец. — Она задумалась, представила, когда придет момент, и ей не придется самой себя хвалить, планировать приздники и маленькие сюрпризы. — Мужчины такие бесчувственные. Ваня. Пусть лучше он такой, зато честный и искренний. А его чувствительность — моя забота. Если бы он тоже начал сознательно подходить к совместной жизни, у нас все было бы лучше. — Она поставила второй плюс напротив пункта, сколько раз Ваня будет доволен за вечер. Общение на пять баллов. Фильм посмотрели вместе. — Ирина поникла, вспомнив ключевой момент прошедшего вечера. — Что было не так? Самое главное — любовь с любимым мальчиком. Но любимый превратился в доисторическое животное. И музыка еще играла, когда Иван уже храпел, отвернувшись лицом к стене».

Она поставила минус и рядом маленький плюс. Снова стало обидно и больно, особенно, когда она всплыли в памяти его непреклонность и жесткость. Даже не смотря на то, что она сказала, что ей не нравиться, Иван продолжая свои движения. Заболела попа.

Глаза увлажнились. Она уставилась на движущуюся стрелку настенных часов. В поле ее рассеянного зрения попал и кот. О сидел, как солдатик у своей миски и неотрывно смотрел на хозяйку немигающими глазами. Когда она взглянула на него, он начал покачиваться.

Ира улыбнулась:

— Вижу. Сейчас в обморок упадешь с голоду. Завтрак будет завтра и не проси. Боже мой, уже почти три часа. Завтра Ване вставать. И мне еще встречаться по-поводу загародного участка. Хорошо все-таке будет, если удастся нам купить свой дом. Она на цыпочках вышла с кухни в комнату. Легла рядом со своей половинкой, обняла, прижалась.

— Жарко, — промычал Иван.

— Сам ты «мумуша».

Ирина отодвинулась. Лежала, смотрела его широкую спину и подумала, что все же хорошо, — он вернулся.

Она слышала дыхание Вани. Невольно подстроилась под его ритм, сливаясь с ним в одно целое. Через некоторое время она заснула, и увидела себя стоящей на высокой горе, которая с одной стороны была крутым обрывом над безбрежным и широченным морем, а с другой — пологой и лохматой, как древний медведь. Ирина смотрела вниз, в самую пучину живых пенящихся волн. Раскинув руки, ей хотелось взлететь. Ветер развевал ее русые волосы. На губах ощущался соленый ветер моря. Она присела на яркую, шевелящуюся зеленую траву, и услышала голос Вани.