ИСХОД (СИ) - Лопатин Георгий

В итоге в степь удалось уйти меньше пяти тысячам кутригоров. В плен попало больше десяти тысяч степняков, а с учетом ранее пойманных, то у Руса оказалось порядка пятнадцати тысяч пленных.

Без потерь у славян так же не обошлось, причем довольно чувствительных, погибло порядка пяти сотен. Больше от стрел, от тех степняков кого спешивали. Они иногда хватались за луки если луки при этом не пострадали и уцелели при падении стрелы, вот и стреляли в отчаянной злобе. Около сотни погибли в сражении на «дверной проем». Там схватка была скоротечной и в первых рядах со стороны степняков оказались самые опытные воины, а со стороны славян наоборот не самые лучшие.

К счастью эту элиту степняков быстро расстреляли из луков и дротиками, так что дальше проем держали без большого напряга и потерь.

— Теперь главное всю эту ораву прокормить… — глядя на кучу пленных пробормотал Рус. — Как собственно и собственных воинов.

Но с этим проблем не возникло. Сейчас в Крыму сотни и сотни по сути бесхозных стад различной живности. Увести их быстро оставленные за спиной по сути одни женщины далеко не успеют. Надо только снова пройтись по степи широким неводом и согнать их все поближе к Керченскому полуострову, где и забить большую часть (зимние холода сохранят мясо до весны), а часть отправить в родные пенаты. Особенно тягловый скот не помешает.

Что до сбежавших, то… они, полнимая бесполезность дальнейшего сопротивления, побегут дальше и не будут представлять опасности. Чуть позже конечно могут попытаться напасть собрав тех степняков, что остались на материке, но сомнительно. Вести быстро разнесутся по степи и теперь выжившим нужно будет скорее отбиваться от соседей: оногуров и утигуров.

Так что можно смело начинать разработку месторождений.

Глава 7

Дальше была тризна по погибшим, при этом на каждого погибшего воина принесли в жертву степняка, чтобы боги приняли его душу более благосклонно. Запылали костры, благо поблизости имелась рощица, кою почти всю вырубили для этого дела… К счастью приносили в жертву раненых кутригуров, кои все равно были бы бесполезны для работы. Хотя конечно, выздоровей они и можно было бы продать тем же ромеям за звонкую монету…

Тризна сейчас не столько траурное мероприятие, сколько веселое. В конце концов ты остался жив и победил, обзавелся трофеями.

Люди жарили мясо и активно общались рассказывая друг другу эпизоды прошедшего сражения в котором удалось сразить врага и чудом уцелеть самому, показывая отметины на доспехе и так далее и тому подобное.

— Слава князю Русу! — прозвучал чей-то полный восторга голос.

— Слава!

— Слава!!

— Слава-а-а!!! — заорали не менее восторженно молодые воины.

Тем боле что они были уже слегка навеселе. Мало того, что радость победы переполняла, так еще вином зашлифовали. Его в качестве трофеев взяли совсем немного, но много в таком случае и не нужно, пять-шесть глотков и все, ощущения как после кувшина.

14

Рус медлить не стал и уже на следующий день послал двадцать сотен сгонять скот, а так же пленников, если они по каким-то причинам не успели сбежать если вообще собирались это делать. Рус никого жалеть не собирался и намеревался продать их всех ромеям. Ему требовалась в изрядных количествах бронза, ну и звонкая монета лишней не будет.

Сам с тремя тысячами выдвинулся в сторону Херсонеса. Конечно же город он брать штурмом не собирался, но вот договориться с местными, чтобы не возникало неприятных экцессов было бы полезно. А то ромеи сейчас наверняка сидят в своем городе в непонятках и сильно нервничают не зная, что задумали эти дикие варвары славяне.

В памяти ромеев еще должны быть свежи воспоминания о крупных вторжениях славян под предводительством Пана в ту же Фракию случившиеся в 546 году, что были остановлены только срочно нанятые ромеями герулами. Но отступив, зимой 547–548 года славяне вновь вторглись в пределы империи дойдя до Эпидамана.

Потом еще зимой 550 года, уже его сыновья собрав внушительную армию порядка пятидесяти тысяч человек, разделившись на 2 отряда грабили Иллирик и Фракию. Летом того же года только присутствие в Сердике войск, собранных для отбытия в Италию, помешало славянам совершить набег на Фессалоники. Однако отбытия войска на зимние квартиры в Салону дало им возможность беспрепятственно дойти до Адрианаполя и хорошенько все пограбить вокруг. В этом вторжении поучаствовал и сам Рус.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В общем нервничать у ромеев причины были более чем серьезные.

В какой-то момент перед Русом открылась неприятная картина. Его добычу беззастенчиво угоняли какие-то уроды. Ну, понятно, что это оказались местные скифо-сарматы, что под шумок решили немного прибарахлиться.

— Грабят среди бела дня, ублюдки!

— Бьем?! — азартно спросил Славян, что напросился вместе с Русом.

Хотя Рус хотел его оставить на месте, контролировать пленников и готовить их к походу на восток к керченскому полуострову. Но в итоге разрешил идти с собой.

— Нет. Нам с ромеями сейчас ссора не нужна, а эти твари их союзники. Так что попробуем решить дело миром.

Среди грабителей появление крупного отряда вызвало суматоху. Скифо-сарматы стали спешно сбиваться в кучу. В итоге их набралось как бы не больше чем славян. Другое дело что с доспехами у них было все печально, в то время как славянские воины уже не являлись откровенными босяками. По крайней мере все воины, что взял с собой рус имели какой-никакой доспех. Рус специально таких отобрал для большей представительности при разговоре с ромеями.

Со стрелами правда все было плохо. Из того полумиллиона, что обрушили на кутригуров в целости удалось собрать немногим больше ста тысяч. При этом к немедленному использованию годились лишь тысяч десять и то в основном те, что имели металлический наконечник и что удачно впились в плоть конскую или человеческую, не сломались при падении, не были растоптаны и были вырезаны. С остальными требовалось работать. Доставать из плоти целы стеклянные наконечники (запас давно исчерпан), к счастью таких все же хваталоособенно если наконечник ушел глубоко в плоть, и ладить их на целые древки. Собственно, этим сейчас и занимались те, кто остался на поле боя: собирали, доставали и соединяли.

— Переговоры!

Взяв с собой дюжину дружинников Рус выехал вперед.

В толпе кочевников снова произошло какое-то хаотичное движение, но тем не менее через несколько минут из массы всадников так же выехало с полтора десятка всадников.

Видно, было, что штандарт Руса произвел на них должное впечатление.

— Это наша корова и мы ее доим! — начал с наезда Рус.

— Чего?.. — изумился и нахмурился сбитый с толку военный вождь скифо-сарматов.

— Вы вообще слышали, что воровать нехорошо? Хотя, о чем это я?.. Кочевник и воровство это синонимы. В общем вы решили украсть у меня мою добычу, мне это мягко говоря не по нраву.

— Кто ты вообще такой?!

— Ах, где же мои манеры?.. Меня зовут князь Рус, сын кагана славян Пана и брат нового кагана Леха. С кем сам имею честь говорить?

— Я вождь Мугель.

— Так вот Мудень… то бишь Мугель, ты взял чужое и тебе лучше отдать мне мое по-хорошему.

— А хватит силенок забрать? — осклабился скифо-сармат и его поддержали свитские.

— На вас? Сам-то как думаешь, если мы меньше чем за десять дней вырезали всех кутригуров в Крыму? Ваших врагов от которых вы прячетесь каждую зиму в горах, как трусливые зайцы прячутся в норах спасаясь от лисы. Или ты думаешь я тут краешком по западному берегу прошелся и сейчас побегу назад, пока кутригуры не опомнились и не соберут большую армию против меня? Нет, вся степная часть Крыма — моя.

— Это невозможно! — воскликнул один из кочевников средних лет в относительно богатом доспехе. — Сколько же ты тогда привел воинов?!

— Возможно. А привел, пятнадцать тысяч. При этом я потерял всего две тысячи убитыми.

— Это невозможно! — воскликнул уже другой совсем молодой степняк.