Поздняя свадьба - Пенни Джордан

Абби не могла понять, что же она испытывает на самом деле, чего же действительно хочет. И она отвечала на его поцелуи, как изголодавшийся ребенок, она не уступала ему по силе страсти. Вспоминая давно забытое, но такое родное тело, она хотела его до хруста в суставах, до физической боли.

– Мы не должны… Я не… не надо… – слабо протестовала она между страстными поцелуями, обнимая его, вжимаясь в его тело.

– Конечно, надо, ты же сама знаешь. Неправильно то, что мы стоим здесь как парочка подростков, когда… Поехали лучше домой. Нам так много нужно сказать друг другу, так много.

– Это означает, что разговор будет не только о свадьбе Кати? – она растерялась.

Как быстро все вокруг меняется. Ее разум уговаривал подождать, выиграть время, чтобы все обдумать, а тело требовало Сэма, его ласк, его поцелуев, его любви.

– Ну, в том числе и о свадьбе, – согласился Сэм. – Пошли скорей отсюда. А то сейчас все сбегутся посмотреть на красавицу, которую я держу в своих руках. Уведут еще, и поговорить не дадут. Я-то готов с тобой стоять хоть до скончания века, но лучше не дразнить гусей. И вообще, если ты помнишь, я предпочитаю мягкую кровать. Хотя, – тут он хитро прищурился, – ты меня так заводишь, что я могу заняться с тобой любовью где угодно.

– Сэм, стой, остановись. Да подожди же ты, на нас смотрят. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? – Абби попыталась отстраниться. – Ты не должен…

– Должен, не должен… Какое это имеет сейчас значение, можно отрицать все что угодно, но нашей сущности нам изменить не удастся, мы нужны друг другу.

– Нет. – Абби делала последние попытки протестовать, но она ощущала его дыхание, и сейчас ей ничего так не хотелось, как чувствовать рядом с собой обнаженное тело Сэма.

– Абби, если ты не перестанешь на меня так смотреть, я не знаю, что произойдет дальше.

– Мы можем… мы могли бы поехать ко мне домой, – сказала Абби, уступая своим чувствам, но оправдываясь тем, что ей надоело пристальное внимание одной парочки. – Но только для делового разговора, – добавила она быстро.

– Как скажешь, – согласился Сэм, но в его красноречивом взгляде она прочла, что то, о чем он собирался с ней говорить, не имело ничего общего со свадьбой Кати.

Абби завела мотор и тронулась с места. В зеркальце заднего обзора ей было видно, что Сэм следует за ней. Господи, что же она наделала! Но отступать уже поздно. Она подъехала к дому, вышла из машины и направилась к двери, пытаясь унять волнение.

Сэм взял ключи из дрожащих пальцев Абби, открыл дверь и мягко втолкнул свою спутницу внутрь. И только уже на кухне та неуверенно произнесла:

– По-моему, сейчас не самый подходящий момент, чтобы обсуждать эту свадьбу. Они ведь даже не назначили день.

– Это все, что ты хочешь мне сказать? – спросил Сэм.

Абби вопросительно посмотрела на него.

– Разве мы приехали не для того, чтобы поговорить о свадьбе?

– И для этого тоже. Но…

– Но что?

Абби не нравилось, что Сэм по-прежнему может вертеть ею, как ему вздумается. Чтобы спасти остатки самоуважения в собственных глазах, она готова была наговорить сейчас Сэму кучу гадостей, лишь бы не довольствоваться ролью пешки в их непростых, запутанных отношениях.

– Ты и в самом деле не догадываешься? – усмехнулся Сэм.

– Я не понимаю, о чем ты… – произнесла Абби, уже начиная жалеть, что так опрометчиво согласилась приехать сюда вдвоем.

– Зато понимает твое тело. И мое, – сообщил Сэм. – Между нами не все было гладко. Я допустил огромную ошибку. Но секс – это было… Ты никогда не задумывалась, что мне пришлось пережить? – Его голос резанул ее как удар бича. – Тебе не пришлось спать одной на кровати, где мы были вместе. По ночам мне мерещились твой шепот, твои крики, которые ты издавала, когда мы любили друг друга. Пустая кровать, тебя нет рядом, сначала я не могу уснуть, потом просыпаюсь оттого, что ищу тебя и не нахожу. Этот кошмар преследует меня до сих пор. Каково мне было, когда ты приходила во сне! Твое нежное мягкое тело… такое ощущение, что ты меня никогда не оставляла. У меня не осталось ничего, кроме воспоминаний о том времени, когда мы были вместе.

Он исподлобья смотрел на нее потемневшими то ли от боли, то ли от страсти глазами. Его голос задел в ней какие-то струны, к которым никто давно не прикасался. Его слова всколыхнули чувства, которые ей с таким трудом пришлось когда-то прятать подальше и которые еще не пришло время выпускать на свободу. Если он говорит правду, значит, они в расчете. Боль, которую он пережил, была почти равна ее боли. Но у нее есть Кати, есть за что бороться, просто так она не собирается сдаваться.

Сэм давил на нее воспоминаниями, от которых никак нельзя было избавиться. Давняя обида вспыхнула в ней с новой силой, и, как раненое животное, она закричала:

– Нет, ты не любил меня, иначе бы ты не стал во мне сомневаться, не придумал бы, что я тебе изменяла. Рассказываешь, как тебе было трудно, как горько, а ты хоть представляешь, что досталось на мою долю? И что ты предлагаешь? Забыть? Ты не любил меня, ты не мог…

– Абби, ты ошибаешься. Я…

Она сказала не то, призналась себе Абби, когда Сэм сократил расстояние между ними до минимума.

– Нет, ты не любил, не мог…

Она знала, что он прекрасно слышит панику в ее голосе и чувствует, как напряглось ее тело.

– Зачем ты так говоришь? Почему для тебя так важно верить в то, что я тебя не любил? Я был не прав – это я признаю, сделал величайшую ошибку в своей жизни, отказавшись признать моего ребенка. Но самая последняя вещь, которую я мог бы сделать, – солгать тебе о своих чувствах. Я любил тебя.

– Это была не любовь… просто секс, – упрямо настаивала Абби.

– Просто секс… Для тебя – может быть, – быстро отреагировал Сэм, – но для меня никогда. Вот почему ты смогла уйти от меня так легко, для тебя это был просто секс.

Уйти от него так легко… Да он действительно ни черта не понимает! Она не стала унижаться и просить прощения. Только один человек на свете знает, как тяжело ей было. Знает, хотя и не помнит. Это Кати. И лишь благодаря дочке Абби смогла остаться сильной.

Ей вдруг живо вспомнился тот день, когда доктор после тщательного обследования сказал, что если она не начнет лучше питаться, то потеряет ребенка.

В первые недели после их разрыва она не могла ни есть, ни пить, ни спать. Кусок не лез в горло, любая пища вызывала отвращение, а по ночам Абби зарывалась в подушку и задыхалась от душивших ее слез.

Но когда она услышала, что ее ребенку грозит опасность, то поняла, что надо срочно браться за ум. Как ей пришлось насиловать себя, буквально запихивая в рот очередную порцию еды, не чувствуя ни вкуса, ни запаха! Она жила в каком-то оцепенении, в состоянии постоянной истерики. О какой легкости он тут смеет рассуждать!

Легко! Даже сейчас, после стольких лет, отголоски пережитого дают о себе знать. Какой ужас пришлось пережить из-за того, что ребенок родился маленьким и слабеньким, часто болел! Кати по ночам плакала. Абби то и дело вскакивала, брала девочку на руки и часами ходила по комнате, баюкая ее и напевая колыбельные, слов которых не знала. Поэтому песенки получались похожими на жалобный скулеж, точь-в-точь как плач Кати. Но, как ни странно, малютке такой дуэт нравился, и она в конце концов успокаивалась и начинала сладко посапывать на материнской груди.

Всего этого Сэм не знает и никогда не узнает. Она ничего ему не скажет и постарается вырвать из сердца эту проклятую любовь с корнем. Любовь! Чудно! Столько лет прошло, она надеялась, что время лечит, но не тут-то было… Ну ничего, еще не все потеряно. Она найдет в себе силы противостоять его неотразимому обаянию.

– Ты прав. Все именно так и было. Спустя столько лет разницу почувствовать достаточно сложно. Да и я уже не та неопытная и наивная девочка, – безапелляционно заявила она и добавила: – Секс и любовь действительно разные вещи.

– И сейчас ты, конечно, знаешь, в чем разница? – с вызовом спросил Сэм.

Когда она услышала его злой голос, то поняла, что перестаралась: Сэм изменился в лице, его глаза метали яростные искры, но слово не воробей. Отступать нельзя, нужно идти вперед.

– Да, думаю, что да, – согласилась она холодно. Лишь очень внимательный человек мог заметить, что ее голос слегка дрогнул, когда она произнесла эту фразу. – Запретный плод всегда сладок, а я была слишком неопытна, чтобы различать эти понятия. Да что я тебе рассказываю, сам все знаешь не хуже меня, – добавила она.

Вот будет кошмар, если он узнает, что в ее жизни больше никого не было, что ее кровать пуста, а тело хочет его, его…

– Отлично. Ну, раз ты все знаешь, может, и меня, дурака, просветишь?

Сэм не намерен был позволить ей уйти от ответа. Он подошел ближе, взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

Абби попыталась увернуться, потому что знала, что произойдет дальше, но не успела. Сэм оказался быстрее, и ее тело предало ее мысли. Чувствовать его пальцы, ловить на губах его дыхание… На нее нахлынули давно забытые ощущения.