Амулет колдуна - Алексей Калинин

— Э-э-э, люди! Вы же не едите себе подобных, так во всех наших книгах написано, по крайней мере в северной части материка не едят, — менее уверенно сказал маленький грубиян. — Я разрешаю отдать вяленое мясо, раз оно вам надоело, и после моего освобождения отправиться восвояси. Преследовать и сниться вам по ночам я не буду, обещаю.

— Мне больше нравятся его упитанные ляжки, возьму их, а остальное ты можешь забрать себе. И беличья шапочка как нельзя лучше подойдет к моим волосам, — все также плотоядно проворковала Тана и, достав небольшой нож, начала подрезать ноготки. Срезанные чешуйки падали в густую траву.

— Спасибо, ты же знаешь, как я люблю жареные пальцы, вот так удача нам подвалила. Ещё посмотри на его нос, хрящеватый и длинный, как раз такого я давно уже не пробовал. Да и не вспомню сейчас, когда мы с тобой последнего гнома разделывали, зато помню какое у них нежное мясо! — продолжал играть Павел и тоже достал нож.

И я внес лепту — вышел вперед и начал кровожадно облизываться. Наглость гнома растаяла на глазах, а увидев меня, он как-то весь сник и погрустнел. Еще бы, кошачья морда, вылезающая из густых зарослей — страшный сон любого Маугли.

— Котик, зачем ты их привел? Я честное слово не хотел тебя кушать, это просто шутка. Не убивайте меня, пожалуйста, а то папа с мамой очень огорчатся. Один я у них, и позаботиться некому будет на старости лет, и стакан с водой никто не поднесет, и редкий алмаз не покажет, — окончательно раскис гномик. — Отпустите меня, и они вас по-королевски наградят.

— Павел, он сказал «пожалуйста», а этого от гномов редко кто слышал, наигрубейший народец, но справедливый и очень трудолюбивый. Давай поможем, берись вон за те сучья и на счет три тяни на себя! — смилостивилась над запуганным гномом Татина и подошла к пленившему его дереву.

— Раз, два, три и взяли! — скомандовал Павел.

Шероховатый ствол качнулся туда-обратно и примостился на том же самом месте. Гном взвыл. Таким образом, они брали еще раз пять, пока не освободили ногу гнома.

Гном кинулся растирать затекшую ногу, потом покатился по земле и тихо поскуливал, когда кровообращение начало восстанавливаться. Наконец поднялся и, отряхнувшись от листвы, обратился к Павлу.

— Спасибо тебе, благородный сын своего отца, — затем повернулся к Татине. — Спасибо тебе, красивейшая дочь своей матери. Благодарю вас за освобождение из плена и спасение от голодной смерти. Умоляю, не сочтите мою просьбу за грубость и хамство, но не могли бы вы препроводить меня домой, если нам по пути, конечно.

— Мы едем к Ледяным горам, меня зовут Павел, а мою спутницу Татина, того кто привел к тебе нас называй Кешка — слегка выпятив грудь, сказал Павел. — Если тебе с нами по дороге, то присоединяйся к нашей компании. Кстати, как называть тебя?

— Я Кхорм, наследный принц гномьего королевства и единственный наследник престола, буду признателен вам до самой смерти, если позволите следовать с вами, — гордо произнес гном и уже менее горделиво попросил. — У вас не найдется немного еды, а то я в таком положении провел четверо суток и ничего не ел.

Мы вернулись на поляну и там отдали должное обеду. На солнечной полянке, на все лады разливались птичьи трели, кузнечики стрекотали как скипидаром намазанные, бабочки кружились в стремительной карусели. После плотного обеда, когда умялась половина запасов, гном начал рассказывать.

Глава 4

— Кхорм, так как ты попал в эту западню? — спросил Павел, когда покончили с едой, меня поместили на привычное место, а самого принца умыли и привязали к Пашкиной спине, чтобы не свалился.

Бегунок сперва возражал против возрастания груза, но потом флегматично плюнул и уже не обращал внимания на гнома. Но иногда излишне усердно принимался отгонять мух, слегка попадая жестким хвостом по румпелю гнома.

— Хороший вопрос, Павел, жаль ответ не будет таким. У нас, подземных старателей, принято передавать по наследству королевскую власть. Может поэтому королям дается строгий запрет на рождение детей — не больше одного. И не важно, кто это будет — дочь или сын, но если нет ребенка, то тут уж власть переходит к родне. Может поэтому я и оказался в ловушке. Мой двоюродный брат Стохм, да проклянет его имя Подземный Кузнец, замыслил одну «веселую» шутку, итог которой вы наблюдали. Он часто поднимался на поверхность и гулял по полям и лесам, особенно гордился тем, что в темноте и на ощупь сможет определить любой вид деревьев. Но мало понимал в каменоломном, кузнечном и ювелирном деле.

— Это да-а, в семье не без урода, — прокомментировала Татина.

Я согласно кивнул, правда, этого никто не заметил. Ну и ладно. К тому же еловая лапа прочертила по боку Бегунка, заставила пригнуться, хотя смолистая шишка все же скользнула по ушам.

— На краю Вечного леса, в канун праздника подземного старателя, он поставил ловушку и поместил в нее зайца, рядом набросал кучу всяких щепок и сучьев, словно там срубили дерево. Потом за общим праздничным ужином Стохм обмолвился о ловушке и предложил проверить мою смелость, то есть ночью пойти и посмотреть — попалась ли в нее какая дичь. Мне не хотелось тащиться куда-то, и я запротестовал, тогда он упрекнул родителей в воспитании труса. Мой отец такого не стерпел и вызвал Стохма на спор: либо я приношу ловушку из леса, и тогда Стохм будет изгнан с позором навсегда, либо я отказываюсь и сам ухожу из племени, «ибо гордому и трудолюбивому народу не нужен трус в короне». Мать пыталась что-то сказать отцу, но тот не пожелал слушать, тем более, что и другие гномы разгоряченные элем, закричали о проверке смелости. Так и пришлось тащиться в непроглядную тьму за ловушкой Стохма.

— Развели как лошка, — хмыкнул Павел.

— Что это за зверь такой и как его разводят? — поинтересовался из-за спины гном.

— Да это я так, присказка такая, — пробормотал Павел.

— Так вот. На пути я не обнаружил ничего пугающего, правда, поднял с лежки кабанье семейство, но убежал, прежде чем секач нашел причину беспокойства. Зато неприятный сюрприз ждал меня возле ловушки, там, над еле живым зайцем, Брысь рассматривал валяющиеся на земле щепки. Заметив меня, все его духи собрались воедино, и он двинулся в мою сторону. На попытки объяснить, что да как, Брысь не реагировал. Он схватил меня в охапку, в ушах засвистело, в глазах помутилось, и в себя я пришел в западне, из которой вы освободили. То есть ощутил себя на месте зайца. Хорошо еще, что Брысь не растерзал меня, как остальных — Крохм перевел дух, слегка утомленный рассказом.

Бегунок, мирно топающий по мягкому мху, тоже слушал рассказ гнома, хвост ни разу не коснулся картофельного носа. Зато по завершении поставил хлесткую точку, гном испуганно ойкнул.

— Понимаю, и я пару раз велся на «слабо» и попадал от этого в неприятные истории. Ничего, зато сейчас вернешься, накостыляешь этому Стохму по ушам и забудешь все как дурной сон, — высказался Павел. — А как вообще жизнь у королей проходит, чем вы занимаетесь? А то Татина лишь про одного короля рассказывала, а он или убивает, или захватывает.

— Нет, мы, горный народ, давно ни с кем не воюем, живем в основном под землей, на поверхность редко-редко выходим. Мы оставили землю людям после Столетних войн, когда поняли, что не сможем вас одолеть, но как рассказывают горделивые старейшины — мы специально ушли вниз от слепящего яркого солнца. Купцы приезжают и оставляют товары у входа в пещеры, а наутро забирают мечи, кольчуги и щиты в обмен. Да и попасть к нам очень трудно, если не знать ходов, то всю жизнь можно проплутать по пещерам, а так и не встретить ни одного гнома — сообщил нам Крохм. — А жизнь у королей ничем не отличается от обычных трудяг, кроме решающего права голоса ничего такого не имеют.

— Вот бы у нас так, а то наш король на власти помешался, и может быть и к вам в скором времени заглянет с предложением, от которого вы не сможете отказаться! — печально сказала Тана.

Она сорвала длинный стебель и теперь выковыривала из белоснежных зубов застрявшие волокна обеденного мяса.

— Ему не зачем это делать, как я уже говорил, мы давно не имеем контактов с людьми, вы первые за последние несколько лет, кто видел гнома не на картинке — проговорил Крохм. — Хотя нет, не так давно к нам приходил маг Гарион, он предлагал, объединившись с его людьми, завоевать королевство Ростию. Но мы отказались. Мы живем своей жизнью и нас не касаются людские войны и перемены. Тогда он так разозлился, что прямо задымился и начал потрескивать. Но мой отец остался непреклонен и в ответ на грозное лицо мага пообещал завалить все выходы, похоронив гостя под тяжелыми скалами. Другие гномы поддержали королевский ответ. И Гариону пришлось уйти ни с чем. Кстати, Павел, а почему ты все время ерзаешь, что-то не в порядке?

— Ну как тебе сказать, я не привык так долго скакать на коне, и поэтому возникли некоторые проблемы интимного свойства, — замялся и попытался скрасить ответ Павел.