В сути вещей - Владимир Булыгин

Кто или, вернее, что представляется тем великим конструктором (понимателем), что собирает эти кусочки в единое осмысленное целое? Имя этому таинственному – жизнь, т. е. то, что выделяет повторяемые (а значит и предсказуемые) последовательности и затем использует уже их для отыскания иных повторяемых явлений.

Что касается самого предложения «глокая куздра штеко будланула бокра», в том то его и смысл, что оно в чистом виде показывает назначение синтаксиса – показывать, что на что воздействует. Эту информацию в русском языке несут окончания, в других языках эта роль отводится предлогам. И детское мышление без особого труда, естественно отделяет то, что изменяется само от того, что изменяется не само, т. е. выделяет то первое в языке, что составляет также и суть предложения.

Здравствуй, Володя!

Действительно, уже не магия то, чем занято наше мышление. Накопление опыта, его систематизация, выявление закономерностей, постановка целей и разработка способов их достижений, самопознание – вот основные неотделимые друг от друга свойства мышления.

Все существующее подчинено основным законам природы, генетики, физики, химии, т. п. Из существующего ПРИРОДА только ЖИВОЕ наделило целью (заложила генетически), дала возможность накапливать опыт, меняться под действием внешних факторов (приспосабливаться и довольно не плохо), но этого не достаточно для появления мышления.

Целеустремленное поведение, рожденное внутренней потребностью, является основным признаком и движителем мышления, а сама схема достижения цели как раз определяет уровень мыслительного процесса.

Так, примитивное мышление имеет возможность выстраивать логическую цепочку для достижения цели, используя при этом явные, имеющиеся предметы или пережитый опыт, двигаться поэтапно к достижению видимой цели, основанной, как правило, на удовлетворении свои первичных потребностей (собака, скамейка). И только у человека и некоторых животных мыслительный процесс позволяет идти «от обратного», четко осознавая каждый этап. Сначала формулируется сама конечная цель, которая может и не зависеть от удовлетворения первичных потребностей, потом рассматриваются пути, способы, предметы необходимые для достижения цели. Сказана сама суть – целеустремленное поведение «от обратного» не связанное только с удовлетворением первичных потребностей или с тем, на что явно обращено внимание, есть наивысшая точка мыслительного процесса, способного разрешать, казалось, не разрешимые задачи.

Дом с приведениями поэтапно.

1. Осознание проблемы. Новоселу не нравится смех и пение.

2. Поставлена цель: избавиться от непристойного пения и сардонического смеха.

3. Выявлены непререкаемые закономерности воздействия на них: игра на органе и сжигание ладана.

Новосел сам не в состоянии решить проблему исходя из имеющегося опыта, поэтому он делится с проблемой с другом (одна голова хорошо, а две лучше).

4. Друг, движимый желанием помочь приятелю, через свой опыт систематизирует полученные знания таблице № 6, рисунок № 7.

5. Выстраивается логическая цепочка определенных действий (прекратите ровно на одну минуту сжигать ладан, затем, не зажигая ладан, играйте на органе; затем перестаньте играть и зажгите ладан; в будущем все время жгите ладан и никогда не играйте на органе) в результате которых достигается желаемый результат.

Да, действительно, дом с приведениями – всего лишь дом, в котором приведения уже не приведения благодаря такому уникальному феномену человека как мышление.

Здравствуй, Оля!

Мыслит, что способно выявить то, что может быть выражено через тождество, и что способно добиться нужного состояния в выявленной закономерности.

Касаемо примера с приведением это означает, что нужно, во-первых, переопределить к виду «образ = операнд, если оператор» и, во-вторых, выстроить поведение от цели, такое чтобы приведение не пело и не смеялось (S=0, L=0). Допустим, выявлены следующие закономерности:

(S=1, L=1) = (S=0, L=0), если (X=1, Y=0)

(S=0, L=0) = (S=1, L=0), если (X=1, Y=0)

(S=0, L=0) = (S=0, L=0), если (X=0, Y=1)

(S=1, L=0) = (S=1, L=1), если (X=0, Y=0)

Чтобы приведение не изменяло своего поведения, если оно до этого уже не пело и не смеялось, нужно не играть на органе (X=0) и жечь ладан (Y=1), т. е.

«(S=0, L=0) = (S=0, L=0), если (X=0, Y=1)».

Чтобы получить это (S=0, L=0) необходимо предварительно получить (S=1, L=0). А чтобы добиться (S=1, L=0) нужно предварительно исходить из (S=1, L=1).

Имеем:

«(S=0, L=0) = (S=0, L=0), если (X=0, Y=1)» ←

← «(S=0, L=0) = (S=1, L=0), если (X=1, Y=0)» ←

← «(S=1, L=0) = (S=1, L=1), если (X=0, Y=0) или если (X=1, Y=0)».

То, что мыслит – не обязательно сознает. И только тогда, когда объектом мышления становится само мышление, только тогда о мышлении можно сказать, что оно уже сознает (сознавать – значит, как мыслить что-то, так и мыслить само мышление).

Что касается различия мышления и жизни, то оно в том, что способы поведения живого задаются генами, а в случае мышления – структурой нейронных связей. И преимущество «нейронной жизни» лишь в том, чтобы выявлять то же, что закономерно, но делать это более оперативно, не дожидаясь смены поколений, и без страха для нейронных связей умереть голодными или быть съеденными.

Здравствуй, Оля!

Зачем нужна точка? Чтобы исключить двусмысленность, однозначно выразить что-либо. Например, известное всем «Казнить. Нельзя помиловать» указывает, что нужно казнить. А «Казнить нельзя. Помиловать» указывает, что нужно помиловать. А если требуется, чтобы смысл был не в том, чтобы помиловать и не в том, чтобы казнить, а в том, чтобы была бы именно неопределенность то ли казнить, то ли помиловать? Тогда «Казнить нельзя помиловать» однозначно подчеркивает саму эту двусмысленность, исключая как однозначность казнить, так и однозначность помиловать.

Теперь о побуждении. Мама заставляет дочку съесть кашу. И та ее ест. Учитель просит произнести букву. Ученик повторяет за учителем эту букву. Более коротко и формально эти предложения можно свести к форме, когда в первом предложении побуждается что-либо делать, а во втором это делается: «Делай В. В.» или, что тоже «Повтори В. В.», где вместо В можно подставить все что угодно, в том числе есть кашу или произнести букву. Эти два предложения «Повтори В. В.» можно выразить через значок тождества: «В = В, если повторить».

Так, однажды осознав, какую пользу может принести вытянутая рука, маленький ребенок всюду ею уже пользуется. Протягивая ручку в сторону интересующей его вещи, он побуждает маму обозначать словом то, что он (ребенок) видит: би-би, дядя, му-му и т. д.

С вопросом сложнее. Когда мы познаем мир, нам требуется выразить, как одна вещь связана с другой (отличной от себя), причем необходимо выразить это отношение через тождество (требуется высказать об этой вещи истину). И напомню в связи с этим основной вывод первой главы, определяющий тождество:

«образ = операнд, если оператор», где образ – то, что получается; операнд – то, из чего получается; оператор – то, благодаря чему из операнда получается только этот образ.

Так вот, смысл вопроса – побудить истину. А это означает, что, например, высказывание «Пушкин = поэт» – ложное высказывание. И поэтому на вопрос «Пушкин – то же самое, что поэт?» следует отвечать «Пушкин – не то же самое, что поэт». А на вопрос «Пушкин – то же самое, что поэт, который написал дядю Степу?» следует отвечать «Пушкин – не то же самое, что поэт, который написал дядю степу», а «Пушкин – то же самое, что поэт, который написал Онегина». Еще раз, спрашивать «В – это В?» бессмысленно, а вот узнавать как соотносятся (при каком условии) между собой, например, В и А имеет смысл: А = В, если С (смотри рис. 1).

Теперь о том, что у нас там (в коробочке с мозгами) творится. Живое – то, что выявляет повторяемые явления и использует уже их для выявления других повторяемых явлений. Не требуется никакого сверхразума, чтобы выявить зависимость типа «В = В, если Т» или «С = С, если Т», что в более привычном виде читается как «ТВ. В.», «ТС. С.». И также не требуется какого-то сверхразума, чтобы затем использовать это Т, которое заставляет повторить то, что следует за этим Т. Далее, хотя механизм использования вопроса сложнее, но он также не требует никакого изначального сознания или еще чего-то в этом роде. Наша психика (ее части) постоянно занимается подобного рода задачками, поскольку смысл существования этих частей – найти то, что повторяемо в том, что изначально кажется беспорядком.

Здравствуй, Оля!

Особняком среди всех падежей, который позволяет строить иерархии, стоит родительный (причинный) падеж. Читаем у Турчина [1]: «Слово «мяч», как и слово «красный», изображает некоторый класс объектов и ему можно сопоставить одноместный предикат «является мячом»(х), или просто «мяч»(х). Тогда «красный мяч» это такой предмет a, что верны высказывания «мяч»(a) и «красный»(a), иначе говоря, верно высказывание «мяч»(a) ˄ «красный»(a)».

Можно и перефразировать. Пусть родителями, папой и мамой будут соответственно «мяч» и «красный». Тогда ребенком у этих родителей будет «красный мяч».