Кофе для истинной леди - Софья Ролдугина

— Не вздумайте вступать с этим человеком в схватку, — предупредила я ее. — Если заподозришь неладное, то пускай лошадь в галоп. Лучше выставить себя живой трусихой, нежели мертвой, но храброй дамой.

— Я не из тех, кто способен на поступок, леди Виржиния, — практично заметила Эвани. — Разве что дурной поступок совершить не позволю, а вот геройствовать — это не про мою душу.

— Приятно слышать, — вздохнула я.

До обеда оставалось всего ничего, поэтому послание для Эллиса получилось кратким, но информативным.

Дорогой мистер Норманн!

Во-первых, имейте в виду, что сведения, предоставленные в этом письме, являются строго конфиденциальными и могут бросить тень на честь людей, которые мне очень дороги, а потому убедительно прошу Вас не разглашать их ни при каких обстоятельствах.

Надеюсь на Ваше благоразумие.

Во-вторых, Вы были абсолютно правы, когда предполагали, что появлению первой записки с угрозами предшествовало скандальное происшествие с сыновьями А., которое едва удалось скрыть. Некто Ф. из Эннекса (думаю, сообразить, кто это, не составит Вам труда), тогдашний учитель фехтования, решил заняться еще и образованием своих воспитанников в области женской анатомии и, с их согласия и при горячей, подозреваю, поддержке, отвел мальчиков в публичный дом, принадлежащий некоей мадам Эрис. Это в Бромли, на западном краю «чаши». Однако мистер С., о котором я упоминала в предыдущем письме, заявил А., что в указанном доме вовсе не мальчики будут постигать женскую тайну, а их самих постигнет, скажем так, внимание со стороны Ф.

А. поверила С. и с его помощью вернула сыновей домой. Однако они занимают сторону Ф. и считают, что того оболгали. В данный момент мальчики шантажом принуждают А. терпеть в своем доме Ф.

От себя добавлю, что человек это крайне неприятный, лишенный всех представлений о морали и нравственности.

В-третьих, мне удалось узнать, что первая записка появилась аккурат через неделю после этого происшествия. Мальчики сильно испугались за жизнь своей матери, и ссора была временно позабыта.

И последнее. Вы писали, что одна из групп записок сделана густыми чернилами на дешевой бумаге. Это навело меня на мысль. Обратите внимание на это письмо — я воспользовалась чернилами, которые А. ставит в комнате гостей, и «гостевой» же бумагой. Мне показалось, что определенное сходство с записками имеется.

Одну из них пересылаю Вам обратно. А. все равно не заметит пропажи.

С нетерпением ожидаю ответа,

Ваша мисс Э.

P.S. Ах, да, едва не забыла. Поговаривают, что Ф. по уши в долгах.

Довольная собой, я запечатала письмо, вручила Эвани конверт и обещанный нож — и поспешила к обеду.

* * *

Человеческая память — странная штука. Она похожа на огромный сундук с тяжелой пыльной крышкой, в котором сложены аккуратно самые диковинные предметы. Те, которыми пользуешься чаще — на самом верху. Теплые, приятные воспоминания, словно отполированные частыми прикосновениями деревянные фигурки; воспоминания полезные, от постоянного употребления острые, лишившиеся лишних подробностей; наконец, страшные воспоминания, которые гонишь от себя, но они как моль — обязательно вылетят из той самой меховой накидки, которую бережешь к особому случаю.

То же, чем пользуешься редко, покоится на самом дне. Пожелтевшие от времени кружева — фрагменты детства. Рассохшиеся почти что в труху воспоминания-карты тех мест, которые довелось посетить… Кажется, что знания уже потеряны, но вернись на шаг назад, развороши сундук, докопайся до дна, поднови их свежей краской новых впечатлений от полузабытых пейзажей из отрочества — и вот они, на твоей ладони, опять чистые и сияющие.

Возвращение в Дагворт — реставрация воспоминаний.

…Я шла по коридорам Дэлингриджа и изредка касалась рукою стены — шершавая поверхность почти не обработанного камня холодила ладонь даже сквозь плотный шелк перчатки. Забавно. Всего несколько дней назад мне казалось, что заблудиться здесь легче легкого. Однако теперь в моей голове словно появилась карта с отметками — «свернуть здесь», «короткий путь», «опасное местечко». Как в детстве, когда мы с Дэнни и Крисом могли часами ускользать от нерасторопных гувернеров, скучных уроков и правил, прячась в лабиринтах Дагвортского замка — конечно, нам-то провожатые из числа прислуги были не нужны… Даже сейчас я ощущала привкус той свободы, и он побуждал не дожидаться, пока кто-нибудь из людей Абигейл сопроводит меня в столовую, а идти самой.

И только почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, я подумала, что мое решение было несколько безрассудным.

За мной… следят?

Я оглянулась через плечо, мельком, чтобы не спугнуть случайного преследователя — и, готова поклясться, за поворотом мелькнула какая-то тень. Возможно, это прошмыгнул по своим делам кто-то из прислуги, а ощущение взгляда в спину — всего лишь плод моего разыгравшегося воображения. Однако после рассказа Эвани я насторожилась. Слишком свежи еще были воспоминания о том парикмахере, сумасшедшем преследователе. Однажды меня уже перепутали с мисс Тайлер, так отчего бы не случиться этому снова?

— Кто здесь? — окликнула я негромко и прислушалась. Ни намека на шаги. Такая тишина, что можно собственное дыхание услышать.

Стараясь ступать беззвучно и благодаря небеса за туфли без каблука, я осторожно направилась к повороту. Кто бы там ни прятался, но до следующего извива коридора дойти он не успеет, слишком велик прямой участок. Если побежит — выдаст себя топотом, если попытается спрятаться в одной из комнат — скрипом дверей. Это замок, не загородный дом, да и река под боком. Как ни смазывай петли, все равно они будут разговорчивыми.

Однако за поворотом никого не было. Пустой коридор, закрытые двери, тишина.

«Показалось», — чувствуя огромное облегчение, подумала я, и в этот момент за спиной у меня совершенно четко раздался стук каблуков. Шаг, второй…

Сердце пропустило удар.

Я резко развернулась — и никого.

Острый приступ паники растворил, как кислота, ностальгически-светлое ощущение от одинокой прогулки по Дэлингриджу. Каждая дверь вдруг стала казаться ловушкой, в любой темной арке мерещилась засада, даже пасторальные пейзажи на стене выглядели зловеще. Честно говоря, не думала, что когда-нибудь буду рада увидеть Фаулера, но когда едва не налетела на него, то на мгновение ощутила иррациональный порыв броситься ему на шею.

К счастью, на лице у меня это никак не отразилось. Но, видимо, и с печатью испуга на челе я справиться не сумела, потому что в глазах у баронета появилось обеспокоенное выражение — словно в противовес застывшим в неизменно насмешливой улыбке губам.

— Что это с вами, леди Виржиния? Вы как будто повстречались с привидением.

Проглотив совершенно неуместный смешок, я взяла себя в руки и ответила спокойно:

— «Повстречались с привидением» — это нынче модная замена выражению «что-то вы бледны, леди, все ли в порядке»? В таком случае, позвольте уверить вас — нет, не встречалась, да, в порядке, — и решительно направилась к лестнице, намереваясь завершить диалог.

Однако у Фаулера были другие планы.

— Погодите, леди. Если мы с вами сейчас спустимся в столовую с разницей в минуту, а на вас лица не будет, то мне определенно припишут очередное злодейское покушение на девичью честь. Может, подождете пока здесь и подышите воздухом?

— Если мы с вами появимся в столовой вместе, да еще с опозданием, то вам припишут очередное злодейство, даже если я буду цвести, как роза, — возразила я и попыталась пройти.

Не тут-то было.

— До обеда еще около получаса. Я настаиваю, — Фаулер жестко придержал меня за локоть. Подсознательно понимая, что на этот раз веер мне не поможет, я подчинилась и позволила отвести себя по лестнице наверх, затем по узкому коридору — прямо в галерею. В некоторых окнах были стекла, другие были закрыты ставнями.

«Вот сейчас кое-кто подтолкнет меня в спину — и прости-прощай, Виржиния, — подумала я, глядя, как Фаулер сноровисто распахивает створки и тщательно протирает платком подоконник. — Хороший будет урок тем, кому взбредет в голову дать отпор какому-нибудь наглецу».

— Идите сюда, — негромко позвал Фаулер. — Я бы предложил вам нюхательные соли, но, во-первых, не имею обыкновения носить их с собой, во-вторых, после нашей беседы у реки это выглядело бы издевкой.

— Любые ваши действия сейчас выглядят издевкой, — вздохнула я, но все-таки подошла. Не настолько же он сумасшедший, чтобы и впрямь выбрасывать меня из окна. — Кого вы караулили в том коридоре? Уж не меня ли?

— Нет, — коротко ответил Фаулер и придвинулся ближе, не нарушая, впрочем, границ личного пространства. — Но, сознаюсь, рад встрече. Наше знакомство состоялось в некрасивой ситуации…