Кукушата Мидвича - Джон Уиндем

— Ну, знаете ли, — возмутился Уиллерс, — это уж совершенные глупости. Все эти припадки с выдиранием волос и прочее, — однако, тон доктора был куда менее убедительным, чем ему хотелось бы.

— А Гарриман? — не унималась Джанет. Гарриман не так давно ввалился в приемную доктора в жутком виде: разбит нос, глаза опухли, недостает двух зубов. По его словам, трое неизвестных мужчин подвергли его жестокому и немотивированному избиению. А несколько позже местный мальчишка рассказал всему Мидвичу, что видел в окно, как Гарриман истязал себя собственноручно. А на лице его ребенка кто-то заметил небольшой синяк.

Уиллерс пожал плечами.

— Честно говоря, я не буду удивлен, даже если этот недоумок сообщит, будто его топтало стадо розовых слонов. Его репутация…

— Ладно, доктор, — прервала его Джанет, — как хотите, но если вы не коснетесь этих фактов, я буду вынуждена составить дополнительный рапорт.

И это было сделано. В заключение Джанет подчеркнула: «Вопреки утверждениям мистера Уиллерса, перечисленные факты не могут быть отнесены на счет истерии. Что бы это ни было; оно, бесспорно, нуждается в тщательном исследовании».

Указанные исследования явились темой следующего доклада доктора Уиллерса, выполненного в форме протеста:

«Я не могу понять, какое вообще дело до всего это Милитари Сервис. Если предмет и нуждается в изучении, при чем здесь военная разведка. То, что военные суются во многие отрасли науки почем зря — не секрет. Что ж, изучайте, наблюдайте, но предоставьте такую возможность и профессионалам, в конце концов. Зачем же устраивать из этого тайну?

Вспомните о трудностях, которыми сопровождалось наблюдение обычных тройняшек. А у нас шестьдесят — шестьдесят! — малышей, похожих настолько, что матери не всегда в состоянии отличить их друг от друга. Вы представляете, какую научную ценность могут составить результаты их наблюдения в условиях одинакового окружения? Закрывая тему для исследования, вы наносите непоправимый вред…»

Дальнейшие усилия доктора возымели весьма скромное действие. В Мидвич с краткосрочным визитом прибыл Бернард. Долгая дискуссия с доктором закончилась расплывчатым обещанием последнему расшевелить Министерство здравоохранения.

Когда мы остались втроем, Бернард сказал: — Что ж, теперь официальный интерес к Мидвичу перестанет быть тайным. Думаю, нам было бы очень полезно заручиться поддержкой мистера Зеллаби. Можете ли вы организовать встречу с ним?

Я позвонил Зеллаби и быстро обо всем договорился. После обеда я отвез Бернарда в Киль Мейн и оставил его там. Вернувшись двумя часами позже, он выглядел очень задумчивым.

— Ну, — спросила Джанет, — что там с нашим философом?

Бернард посмотрел на меня.

— Он меня заинтересовал, — проговорил он, — ваши рапорты в целом превосходны, Джанет. Но вот то, что касается высказываний Зеллаби… Боюсь, вы понимаете его неверно. Да, он говорит излишне много, и зачастую его слова лишь сотрясение воздуха, но то, о чем вы писали — это скорее форма его высказываний, нежели их содержание.

— Извини, если я направил тебя по ложному следу, — сказал я, — вся беда в том, что сущность речи Зеллаби очень уж уклончива, зачастую это только намеки. Лишь немногое из сказанного им я считал нужным отмечать в рапорте — он говорил о вещах вскользь, и неясно, всерьез это всё или же только очередное умозрительное заключение.

Бернард кивнул.

— Можешь не объяснять, я ведь только что говорил с ним, и прекрасно тебя понимаю. Я спросил его, не является ли цивилизация своеобразной формой декаданса — ухода человечества от остального живого мира. На что последовал ответ, согласно которому разрыв между хомо сапиенс и прочими совсем не так велик, как мы привыкли думать, и что человек зря претендует на роль единственного сапиенса. Это то, что я сумел понять, — Бернард почесал в затылке и на минуту смолк, — очень многого я понять так и не сумел. Но несомненно одно — он замечает все. Кстати, он солидарен с доктором по вопросу о необходимости исследования малышей экспертами. Да, а вам известно, что дочь мистера Зеллаби пыталась увезти ребенка отсюда?

— Нет, мы об этом не знали, — ответила Джанет, — а что значит «пыталась»?

— Только то, что, проехав шесть миль, она сдалась и повернула обратно. Зеллаби это очень не понравилось. «Плохо, когда ребенка угнетает родительская власть, — сказал он, — но когда мать находится под влиянием ребенка — это трижды скверно».

В общем, Гордон Зеллаби убежден, что пора что-то предпринимать.

14. Надвигаются события

По разным причинам прошло почти три месяца, пока Алан Хьюг сумел выбраться в Мидвич на уик-энд, поэтому намерение Зеллаби перейти к решительным действиям пришлось отложить.

К этому времени нежелание Детей (в письменных сообщениях стали употреблять заглавное «Д», чтобы отделить их от нормальных ровесников) оказываться за пределами Мидвича стало привычным и было принято всеми, как хлопотная, хотя и разрешимая проблема.

Надо сказать, что это доставляло определенное неудобство — на время отлучки родителей Детям приходилось подыскивать няньку. Но общественное мнение в этом вопросе оставалось весьма умеренным: что ж, еще одно неудобство вдобавок к остальным, дети есть дети.

Впрочем, у Зеллаби была собственная точка зрения, отличная от общепринятой, но он терпеливо дожидался воскресного вечера, когда удалось увлечь зятя в сад, и лишь там, в маленькой беседке, где никто не мог нарушить их уединение, он решился высказать ее:

— Мой мальчик, должен заявить вам следующее: я был бы счастлив, если бы вы забрали Ферелин отсюда.

Алан посмотрел на него с некоторым удивлением:

— Но я только об этом и думаю, можете мне поверить… — Дорогой Алан, боюсь, что думать об этом — в сложившихся обстоятельствах недостаточная мера.

— Так ведь однажды Ферелин уже пыталась сделать это, — напомнил Алан.

— Да, но в тот раз она собиралась уехать вместе с ребенком. Что из этого получилось, мы знаем. И, судя по всему, новая попытка закончится тем же. Действовать нужно иначе — увезите ее без ребенка. Если вы сумеете уговорить ее, мы обеспечим малышу прекрасный уход. Возможно, когда матери не будет рядом, он утратит свое пагубное влияние на нее.

— Но если верить Уиллерсу…

— Доктор поднимает шум, только чтобы показать, что он сам не напуган. Он не замечает того, чего не хочет видеть. Подобные методы еще никому не помогали.

— Вы что же, думаете, что причиной возвращения Ферелин и остальных была не истерия?

— А что такое истерия? Функциональное расстройство нервной системы. Да, нечто подобное наблюдалось, Уиллерс правильно это отметил. Вся беда в том, что он остановился там, откуда должен был начать. Вместо того, чтобы честно спросить себя, чем объясняется нервное расстройство матерей, он окутал себя пеленой общих рассуждений о «неизбежном остаточном возбуждении» и т. д. и т. п. Я не обвиняю его — он сделал многое, теперь выдохся и заслуживает отдыха. Но это не значит, что нам позволено принимать искаженную трактовку фактов, исходящую от него. Почему, например, развивая свои спорные умозаключения, он игнорирует тот факт, что все без исключения случаи «истерии» наблюдаются лишь в присутствии Детей?

— В самом деле? — спросил Алан.

— Все до одного. Душевней дискомфорт зарождается лишь вблизи ребенка. Откатите коляску подальше — и неудобство тут же исчезает.

— Мне не совсем понятен механизм всего этого.

— Увы, мне тоже. Можно, правда, предположить наличие гипнотического воздействия. Но так или иначе, бесспорно одно — Дети сознательно воздействуют на своих родителей. Именно поэтому все вернулись в Мидвич.

— Да, и с тех пор никому не удавалось увезти ребенка дальше, чем на шесть миль.

— Но если ребенок останется дома, мать может отправиться в Трейн, и вообще куда угодно. Уиллерс утверждает, что истерика, преследующая женщин при попытке выбраться из Мидвича, проистекает из чувства страха — мол, пока ребенок в деревне — он в безопасности. Так пусть ребенок остается здесь; вы же поможете Ферелин решиться.

Алан задумался.

— То есть вы предлагаете поставить Ферелин перед выбором: ребенок или я. Не находите ли вы это жестоким?

— Дорогой юноша! Тот ультиматум, который выдвинул вам обоим ребенок уже самим фактом своего появления на свет, является куда более жестоким. Кроме варианта действий, предложенного мной, у вас есть лишь один: самому перебраться в Мидвич на постоянное жительство.

— Но я смогу сделать это, только дезертировав из армии.

— Тогда увозите Ферелин. Она уже в течение нескольких недель пытается найти выход из создавшейся ситуации, и вы должны ей в этом помочь.

Алан медленно произнес: