Против часовой - Николай Климонтович

Сейчас должна была вернуться младшая из школы, и Наташа стала спешно собираться — она решила улизнуть, чтобы до вечера не встречаться с домашними. Она поехала в Центр, на Ордынку. Но вместо салона красоты, куда хотела направиться за маникюром, Наташа неожиданно для самой себя оказалась в церкви. Наташа помнила ее название, потому что когда-то оно показалось ей загадочным и чуть смешным: церковь Николы на Пыжах.

Здесь было тесно, душно от ладана, жарко от свечей и шуб. Шла служба. Наташа перекрестилась на образа — не двуперстно, конечно, а как положено. Наташа всегда считала, что для счастья нужно не так много: быть любимой и самой любить, теплый дом и интересная работа, те сережки, что она видела недавно в витрине ювелирного магазина, двадцать четвертый Каприз Паганини, и природа. И капелька Бога… У атеистки Наташи образ Христа всегда лежал где-то на дне ее сердца, подчас шевелясь и вздрагивая. Евангельская история казалась ей прекрасной до слез: как бы там ни было, но тень Христа на кресте всегда падала на душу Наташи, потому что ее душа была христианкой. Конечно, она не ходила ни к исповеди, ни к причастию, но иногда ставила свечки за упокой бабушки, за здоровье своих девочек… Они купила свеч, поставила и за то, и за другое — под образом Богородицы. Неожиданно для самой себя поставила свечку и за здоровье Валерки.

Выйдя из церкви, она дошла до метро и вдруг купила на лотке дорогой Космополитен в целофановой обертке. Она не читала этот журнал после одного случая: однажды притащила домой номер — кто-то дал на работе — с надписью на всю обложку Все о его оргазме. И решила больше не прикасаться к гадости. Но на кухне за чаем все же развернула, стала читать — не без смущения и досады. Не заметила, как вошла старшая дочь, заглянула через плечо. И сказала: мам, что ты читаешь, это ж для молодых девушек. И Наташа тогда с раздражением журнал захлопнула, только и могла сказать: иди заниматься… А теперь вот купила зачем-то — разве что из упрямства. И поняла, что она — поедет!

Когда Наташа на что-то решалась — достать билеты на концерт, устроить дочь в нужную школу, получить автомобильные права — она сжималась пружинно, концентрировалась и мчалась, как на треке, и было ее не удержать. Вот так когда-то сорвались они с Валеркой к Нельке в Душанбе. Вот так и сейчас уже через полчаса, она оказалась в Агентстве горящих путевок — она была здесь в начале лета, нашла адрес по интернету, тогда срочно добывала тур в Анталию: Володе внезапно выпал отпуск. Прежде чем идти в Агентство, аккуратная и предусмотрительная Наташа открыла свой зарубежный паспорт — посмотреть, не просрочен ли, и увидела свою фотографию. На фотографии она себе очень не понравилась: мертвое казенное выражение лица. Даже хорошенькой не назвать. Какие-то смутные колебания испытала Наташа, глядя на свое изображение. Но — поборола себя. В Агентстве ей было сказано, что, приди она неделей раньше, ничем помочь ей не смогли бы, перед католическим Рождеством все было раскуплено. А сейчас — пожалуйста: курорт шесть дней, пирамиды ацтеков, до того два дня в Мехико, отель четыре звезды, бассейн, все включено — странно, разве она была похожа на пьющего человека; и дорога совсем недорога — по апексу, то есть с фиксированной датой возврата, восемьсот уе, баксов по-нашему. Визу ей сделают за три дня, триста долларов, дешевле никак нельзя, у нее ведь индивидуальный тур… Знаю, знаю, отмахнулась Наташа и бросилась ловить такси — ехать домой за деньгами. В такси она вспомнила, что еще ее спросили почему-то: вы же не будете посещать северные штаты? Наташа переспросила: северные штаты чего? Северные штаты Мексики. Нет, зачем мне, ответила Наташа, отчего-то чувствуя, что лжет. Зачем ей, действительно, какие-то северные штаты, думала она сейчас…

Две тысячи у нее были тайно накоплены, хранились на книжной полке в ее комнате, засунутые в Розу мира: таких книг никто в семье, кроме Наташи, не читал, — это как раз и на тур, и на расходы. Нет, мало, на всякий случай тысячу она возьмет у Аллы, у той богатый муж, правда скупердяй, иначе не был бы богатым, но наверняка у Алки есть кое-что в собственном загашнике… Теперь: что она скажет мужу. Как что? Скажет, мол, на работе дали почти бесплатную путевку. Профсоюзную. Он скажет: господь с тобой, Натка, какие теперь профсоюзы. А она: это у вас, у военных, ничего больше не дают, а у нас, у работников сферы образования… Нескладно, но ничего, что-нибудь другое придумает: мол, это историческая экскурсия для отличников образования — историк она, в самом деле, или нет, — своего рода грант. А купальник взять? Нет, он старый, не модный, купальник она купит на месте. Все на месте. И Наташа представила себя на пляже, на берегу Мексиканского залива. А что, фигура у нее еще вполне того, пляжная. И продают же, на самом деле, в стране Мексика приличные купальники-бикини…

Самолет улетал утром следующего дня. И в день перед отлетом Наташа опять была одна. Она бродила по комнатам, узнавая разные вещи, разглядывала их, как впервые. В комнате девочек она не задержалась — здесь она и так все знала наперечет, даже тайник за книгами, где старшая держала записную книжку с телефонами своих мальчишек. Погладила большую плюшевую обезьяну, что недавно сама подарила младшей — ведь будущий год обезьяний… В гостиной — так они называли большую, общую, комнату — тоже не задержалась, почему-то ей всегда бывало здесь неуютно и одиноко. Что-то чужое было в этом нагромождении техники, в большом фикусе на полу, который сама же и приволокла зачем-то: подружка дала черенок, Наташа ткнула в горшок с землей, а фикус разросся, стал давать ростки в разные стороны, ронял сухие листья, и, казалось, стал мешать дышать. И в их с Володей спальне она почувствовала себя сейчас так, будто случайно попала в незнакомую комнату. Здесь устроено все было так: помимо кровати и при кроватных тумбочек был устроен уголок для ее занятий, а его секретер — ближе к двери. Зачем-то она щелкнула замком, крышка секретера откинулась. Она не ждала найти ничего нового — какие-то военные издания, конспекты, которые остались после Академии, документы. Одну книжку она взяла в руки, оттуда выпала открытка. Наташа узнала свой почерк. Какие-то общие слова, поцелуй — когда же она писала ему открытки? Ах, да, был у нее однажды симпозиум в Симферополе. Но, боже, это ж было так давно: судя по штемпелю, одиннадцать лет назад. И все эти годы он хранил эти пустые, в сущности, строки. Наташа опустилась на краешек кровати, разглядывая вид симферопольского бульвара. И думала: что же я делаю, что же я…

Глава 14. ПОЛЕТЕЛИ

Наташа хотела было лететь по студенчески: с одной дорожной сумкой через плечо, как летала когда-то на свердловские каникулы. Только самое необходимое: косметика, белье, немнущийся сарафанчик, кожаные черные босоножки (Италия), а пляжные тапочки в последний момент выкинула, такая вот обуяла ее бесшабашность. Но в дубленой курточке: была предупреждена о перепаде дневной и ночной температур в стране назначения. Но сложила в последний момент все-таки несколько нарядов в чемодан, — и приличные туфли. И прихватила тот самый номер Cosmo, что купила по выходе из храма, целофан был еще не тронут.