Вторая мировая война (Избранные страниц) - Уинстон Черчилль

x x x

Вечером 19 августа Сталин сообщил Политбюро о своем намерении подписать пакт с Германией. 22 августа союзнические миссии лишь вечером смогли разыскать маршала Ворошилова. Вечером он сказал главе французской миссии: "Вопрос о военном сотрудничестве с Францией висит в воздухе уже несколько лет, но так и не был разрешен. В прошлом году, когда погибала Чехословакия, мы ждали от Франции сигнала, но он не был дан. Наши войска были наготове... Французское и английское правительства теперь слишком затянули политические и военные переговоры. Ввиду этого не исключена возможность некоторых политических событий..." На следующий день в Москву прибыл Риббентроп.

x x x

Из материалов Нюрнбергского процесса и из документов, захваченных и недавно опубликованных Соединенными Штатами, нам теперь известны подробности этой незабываемой сделки. По словам главного помощника Риббентропа Гаусса, который летал с ним в Москву, "днем 22 августа состоялась первая беседа между Риббентропом и Сталиным... Имперский министр иностранных дел вернулся с этого продолжительного совещания очень довольный...". В тот же день, быстро и без затруднений, было достигнуто соглашение относительно текста советско-германского пакта о ненападении. "Сам Риббентроп, - говорит Гаусс, - включил в преамбулу довольно далеко идущую фразу относительно установления дружественных германо-советских отношений. Сталин возразил против этого, заметив, что Советское правительство не может внезапно представить своей общественности германо-советскую декларацию о дружбе после того, как нацистское правительство в течение шести лет выливало на Советское ушаты грязи. Поэтому данная фраза была исключена из преамбулы". В секретном протоколе Германия заявила, что не имеет политических интересов в Латвии, Эстонии и Финляндии, но считает, что Литва входит в сферу ее интересов. Была намечена демаркационная линия раздела Польши. В Прибалтийских странах Германия претендовала только на экономические интересы. Пакт о ненападении и секретный протокол были подписаны поздно вечером 23 августа.

x x x

Несмотря на все, что было беспристрастно рассказано в данной и предыдущей главах, только тоталитарный деспотизм в обеих странах мог решиться на такой одиозный противоестественный акт. Невозможно сказать, кому он внушал большее отвращение - Гитлеру или Сталину. Оба сознавали, что это могло быть только временной мерой, продиктованной обстоятельствами. Антагонизм между двумя империями и системами был смертельным. Сталин, без сомнения, думал, что Гитлер будет менее опасным врагом для России после года войны против западных держав. Гитлер следовал своему методу "поодиночке". Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет. В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной. Зловещее известие поразило весь мир, как взорвавшаяся бомба. 22 августа советское агентство ТАСС сообщило, что Риббентроп летит в Москву для подписания пакта о ненападении с Советским Союзом. Какие бы чувства ни испытывало английское правительство, чувства страха не было. Не теряя времени, оно заявило, что "такое событие ни в коей мере не отразится на его обязательствах, которые оно твердо решило выполнить". Теперь ничто не могло предотвратить или отсрочить столкновение.

x x x

На основании секретных переговоров Гитлер был уверен, что пакт с русскими будет подписан 23 августа. Еще до возвращения Риббентропа из Москвы и до опубликования сообщения он обратился к своим высшим военачальникам со следующими словами: "С самого начала мы должны быть полны решимости сражаться с западными державами... Конфликт с Польшей должен произойти рано или поздно. Я уже принял такое решение весной, но думал сначала выступить против Запада, а потом уже против Востока... Нам нет нужды бояться блокады. Восток будет снабжать нас зерном, скотом, углем... Я боюсь только одного - что в последнюю минуту какая-нибудь свинья предложит посредничество... Политическая цель идет дальше. Заложена основа для сокрушения гегемонии Англии. После того как я провел политическую подготовку, та же задача стоит перед солдатами".

x x x

По получении известия о заключении германо-советского пакта английское правительство сразу же приняло меры предосторожности. Были отданы приказы о сосредоточении основных частей береговой и противовоздушной обороны и о защите уязвимых пунктов. Правительствам доминионов и властям колоний были посланы телеграммы с предупреждением, что в очень недалеком будущем может оказаться необходимым принять предупредительные меры. 23 августа военно-морское министерство получило разрешение кабинета реквизировать 25 торговых судов для переоборудования их во вспомогательные крейсера, а также 35 траулеров, которые нужно было снабдить прибором "Асдик". Было призвано 6 тысяч человек из запаса для службы в заморских гарнизонах. Были одобрены меры по противовоздушной обороне радарных станций и полное развертывание сил противовоздушной обороны. Был проведен призыв 24 тысяч резервистов военно-воздушных сил и всех вспомогательных частей ВВС, включая эскадрильи аэростатов. Во всех строевых частях были отменены отпуска. Военно-морское министерство опубликовало предупреждения торговому флоту. Было принято много других мер.

ГИБЕЛЬ ПОЛЬШИ

1 сентября на рассвете Германия напала на Польшу. В тот же день утром последовал приказ о мобилизации всех наших вооруженных сил. Премьер-министр попросил меня посетить его вечером на Даунинг-стрит. Он сказал мне, что не видит никакой надежды на предотвращение войны с Германией и что для руководства ею предполагает создать небольшой военный кабинет в составе министров, не возглавляющих никаких министерств. Насколько он понимает, лейбористская партия не желает участвовать в национальной коалиции. Но он надеется, что либералы присоединятся к нему. Он предложил мне войти в состав военного кабинета. Я принял его предложение без возражений, и на этой основе у нас состоялся долгий разговор о людях и планах. Позже я узнал, что 1 сентября в 9 часов 30 минут вечера Англия предъявила Германии ноту и что 3 сентября в 9 часов утра за ней последовал ультиматум.

x x x

Английское правительство стало очевидцем быстрого и почти механического уничтожения более слабого государства в согласии с методами и давними планами Гитлера. Польша была открыта германскому вторжению с трех сторон. Всего армии вторжения состояли из 56 дивизий, в том числе 9 танковых. По численности и вооружению польская армия не могла тягаться с наступавшим противником, да и диспозицию ее нельзя было признать разумной. Все польские вооруженные силы были разбросаны вдоль границ Польши. Резервов в центре не было. Гордо и высокомерно отвергая германские притязания, поляки тем не менее боялись, как бы их не обвинили в провокации, если они проведут мобилизацию заблаговременно, чтобы противостоять накапливавшимся вокруг них силам. 30 дивизий, представлявших лишь две трети польской действующей армии, были готовы или почти готовы принять на себя первый удар. Быстрота, с которой развивались события, и энергичное вмешательство германской авиации не позволили остальной части польских вооруженных сил выйти на передовые позиции, пока все не было кончено, и они приняли участие лишь в последних фазах катастрофы. Таким образом, на большом протяжении 30 польских дивизий оказались лицом к лицу с почти вдвое превосходящими силами, не имея за своей спиной никакого прикрытия. Они уступали немцам не только численно; они сильно отставали и в артиллерии, а девяти германским танковым дивизиям они могли противопоставить лишь одну бронетанковую бригаду. 12 бригад польской кавалерии мужественно атаковали полчища танков и бронемашин, но не могли причинить им вреда своими саблями и пиками. 900 самолетов первой линии, из которых, пожалуй, лишь половина была современной конструкции, были захвачены врасплох, а многие уничтожены еще на земле. По плану Гитлера, германские армии выступали в поход 1 сентября; впереди них германская авиация наносила удар по польским эскадрильям на аэродромах. За два дня польская авиация была фактически уничтожена. За неделю германские армии вторглись в глубь Польши. Повсюду им оказывалось мужественное, но тщетное сопротивление. Все польские армии на границах, кроме познанской группы, фланги которой были глубоко изогнуты, были отброшены назад. Лодзинская группа была расколота надвое главными силами германской 10-й армии. Половина отступила на восток, к Радому, другая была вынуждена отступать на северо-запад. В прорыв устремились две танковые дивизии, двигавшиеся прямо на Варшаву. Севернее германская 4-я армия достигла Вислы, форсировала ее и двинулась вдоль реки, наступая на Варшаву. Только польская северная группа сумела несколько задержать германскую 3-ю армию. Вскоре поляки были обойдены с флангов и откатились к реке Нарев, единственной, где заранее была подготовлена довольно сильная оборонительная система. Таковы были результаты первой недели блиц-крига. Вторая неделя ознаменовалась ожесточенными боями, и к концу ее польская армия, насчитывавшая номинально около двух миллионов человек, перестала существовать как организованная сила. Наступила очередь Советов. 17 сентября русские армии хлынули через почти незащищенную польскую восточную границу и покатились широким фронтом на запад. 18 сентября они оккупировали Вильнюс и встретились со своими германскими партнерами в Брест-Литовске. Гибель Польши и ее полное покорение шли быстрыми темпами. Незахваченными оставались Варшава и Модлин. Блестящее сопротивление Варшавы, в значительной мере возникшее из стихийного сопротивления ее граждан, заранее было обречено на неудачу. После многих дней сильной авиационной бомбардировки и артиллерийского обстрела, причем много артиллерийских орудий было быстро переброшено по автострадам с неподвижного Западного фронта, Варшавское радио перестало исполнять польский национальный гимн и Гитлер вступил в развалины города. Модлин, крепость в двадцати милях ниже по течению Вислы, принял остатки торуньской группы и боролся до 28 сентября. Так за один месяц все было кончено и страна с населением в 35 миллионов человек попала в беспощадные тиски тех, кто добивался не только ее завоевания, но и фактического порабощения и даже уничтожения большей части ее населения.