Система. Завоевание. Конец начала. Книга первая. Цикл «Икосаэдр. Бронзовый аддон» - Илья Андреевич Беляев

в руку, сжимающую оружие и медленно осел на землю.

Наиглупейшая смерть. Всегда был противником бессмысленных убийств, но когда попадаются подобные олухи, приходится только разводить руками, удивляясь их тупости.

На горизонте показалась разношерстная компания, одурманенная выпивкой и азартом погони людей. Стражник зло посмотрел на меня и повернул висевшие на запястье, на браслете, камушки. Те засветились тусклым светом и, как мне показалось, стали издавать звуки. Можно к гадалке не ходить — предмет обладал магическими свойствами, я даже склонен предположить, что это прототип рации или переговорного устройства.

В противоположной стороне от бегущих показались трое стражников: двое — с копьями, один — с мечом. «А, вот и подтверждение моим словам».

Мне не оставалось ничего другого, как оставить место преступления. Складывалось такое чувство, что меня загоняли в угол. Я свернул направо, и помчался по единственно-свободной улице, но тут случилось то, чего я не ожидал. Впереди был тупик. Городская пятнадцатиметровая стена так неудачно перегородила мне дорогу. Домишки жителей стояли плотно друг к другу, и найти между ними лаз или какой проход было бы пустой тратой времени, которого не было.

Около одной из построек я заметил лежащий мешок. Когда же подошел ближе, то с ужасом понял, что это человек. Сжавшийся, съежившийся, свернувшийся «калачиком», он лежал прямо у входа в дом. Весь в синяках, побоях, с запекшийся кровью на губах и ушах… Я хотел наклониться, чтобы пощупать пульс, но и без этого было понятно, что жизнь покинула это тело. На нем находились одетые такие же льняные штаны с рубашкой, сапоги, пояс-кушак в четверть да обрезанные перчатки на руках. Что-то мне это напоминало. Я не стал дальше терять драгоценное время, а с разбега налетел на дверь плечом. Та поддалась, резко распахнувшись, и я оказался внутри. Поспешно закрыв ее, я заложил для надежности еще и засовом, и только после этого облегченно вздохнул.

«Нет, я предполагал в последнюю минуту перед отправкой сюда, что окажусь в местах не столь приятных и не полезных для здоровья, но, чтобы все начиналось именно так… Даже осмотреться толком не дали. Гид явно что-то не договаривает. Должен был предупредить о возможности такого старта, а то глаза продрал и сразу в драку. А тут, как мы уже знаем, чужаков не любят, за чернь считают. Помои, зловония, беззубые старухи из окон выглядывающие, алкашня придворовая дубинами размахивающая — черте что здесь происходит!»

— Вот это вы правильно подметили, Иван Игнатьевич!

Зажглась свеча. Мрак комнаты расступился. Помещение оказалось маленьким, с безвкусным нагромождением скудной мебели: двустворчатый шкаф, железная кровать, комод, сундук, обитый железными пластинами, печь в дальнем углу, стол с набором немытой посуды и скамейка, на которой сидел Гид.

— Ах ты, гнида! Разве мы о таком договаривались?

Я готов был придушить этого человека. Что мне помешало — сам не знаю. Наверное, страх остаться здесь навсегда, невозможность попасть в свой мир.

— Что значит «О таком…» в вашем понимании?

— Грязь, зловония, подглядывающие старухи, одержимые насилием, алкаши… Да и само это место кроме отвращения ничего не вызывает.

— Постойте! Вы сами себе противоречите.

— В каком смысле?

— В самом что ни на есть прямом. Вы были обучены насилию в самой совершенной форме. То, через что вы прошли, не каждый бы смог повторить. Поэтому давайте вы не будете говорить о подобных мелочах.

— Но…

Мое оправданное возмущение стало быстро улетучиваться.

— Я вас понимаю. Оказаться в незнакомом месте, да еще в таком дурно пахнущем состоянии…

— Дурно пахнущем — это еще мягко сказано, — процедил я сквозь зубы. — А как быть с чернью?

— Что вы имеете в виду? Я не вижу повода для объяснений.

— Все, кому я попадался на глаза, называли меня этим… мягко скажем, неприятным словом, хотя вы утверждали, что мое появление здесь будет инкогнито и не займет много времени.

— Сущая правда.

— Не уходите от ответа!

Гид вздохнул, и отпил чистой воды из прозрачного стакана.

— Чернь в данном городе употребляется как обращение к человеку, недавно появившемуся, не имеющему ни родства, ни большого богатства, ни чего бы то ни было, что можно было бы попросить, взять, отобрать; не имеющего союзников, влиятельных друзей и покровителей. То есть тот, кто находится на самом дне и при этом пытается выбраться в свет.

— Днище, одним словом.

Я не смог удержать сарказма в голосе.

— Вот только иронизировать не нужно. В этом месте каждый второй находится в таком положении, а выживают единицы. Кстати, вы видели человека, лежащего около входа в дом?

— Да.

— Это один из получивших предложение, подобно вам, но, к сожалению, не обладающий достаточной выносливостью чтобы выбраться из этого места.

Я стиснул зубы. Один из многих… Его путь оборвался здесь, в паре метрах от того места, где стоял я. Руки поднялись к засову…

— Глупая идея, — произнес Гид. — Этим вы ему не поможете — он уже несколько дней как мертв, а воздать последние почести — точно лишено всякого смысла. За дверью двенадцать головорезов и четверо городских стражников. Все они не оставляют попыток вас найти. Открыв дверь и выйдя на улицу, вы тотчас же себя обнаружите. Куда вам помогать мертвым, когда будет требоваться спасать свою жизнь!

Резко развернувшись, я так посмотрел на Гида, что тот все понял без малейших слов.

— Учтите, что поспешно принятые решения пойдут во вред только вам самим. Кстати, вам нужно в обратную сторону. Как выйдете из дома, идите налево, на углу сверните направо. Там двести метров до перекрестка и вновь сверните направо. Через пару сотен метров будут городские врата. Вам туда.

Я уже не слушал Гида. Все, что мне хотелось — это набить ему морду. За все. За все, что произошло. Пусть даже многое и не по его вине. Как говорится, просто «попался под горячую руку».

— Зря вы так, Иван Игнатьевич. Этим ничего не изменить.

Он встал и обошел вокруг стола.

Я не останавливался. Когда расстояние между нами сократилось до двух метров, Гид поднял руку… Скамейка оторвалась от пола и полетела в мою сторону, но задела лишь край одежды и не причинив больше никакого вреда, врезавшись в стену, разлетелась на щепы.

— Ах да, — прошептал он — правило первого магического удара…

Он улыбнулся и направил на меня другую руку. Неведомая сила приподняла меня и швырнула назад, прямо в закрытую дверь. «Удачи, мой друг!» — послышалось в голове. В ту же секунду я разворотил дверь и, вылетев на улицу, упал на спину, пропахав несколько метров зловонной жижи. Одежда