Принцессы немецкие – судьбы русские - Инна Соболева

Как раз с Григорием Орловым, первым фаворитом императрицы Екатерины II, и связана услуга, которую оказал ей старший брат Кирилла, Алексей Григорьевич. Дело в том, что Григорий Григорьевич Орлов после смерти законного супруга своей возлюбленной счел необходимым узаконить их отношения. То, что Катенька теперь царица и ей не пристало выходить замуж за своего подданного, ему казалось сущей чепухой. У них есть сын? Они любят друг друга? Он помог ей захватить трон? Так за чем же дело стало!? У нее не оставалось сил противиться его напору. Да она и в самом деле любила этого отважного красавца, правда, со свойственной ей способностью преувеличивать достоинства любого, кто ей симпатичен, а уж любимого – тем более.

Но замужество царицы – дело государственное. С одной стороны, отношения с Орловым, о которых всем известно, следует упорядочить. С другой – ситуация, какой в царствующем доме еще не бывало. Вопрос был вынесен на обсуждение Государственного совета. Собравшиеся удрученно молчали. Исключение составил Никита Иванович Панин (он не только воспитатель Павла, но и один из самых активных участников заговора, приведшего Екатерину к власти). Панин смело заявил: «Императрица может делать что ей угодно, но госпожа Орлова никогда не будет русской императрицей». Это отрезвило Екатерину. И не только потому, что в словах могущественного Панина – нескрываемая угроза. Любовь любовью, но ничего не смыслящий в государственных делах муж, а рядом, в опасной близости к трону, – четверо его братьев, как раз к государственным делам вовсе не равнодушных… Они наверняка попытаются влиять на ее политику. Нет, ей это не нужно. Но и обижать Григория, а тем более терять его, она еще не готова. Значит, следует найти убедительную причину отказа. Тут неожиданно на помощь приходит возвращенный из ссылки Бестужев (он искренне желает этого брака – надеется через Орлова влиять на Екатерину). Он предлагает опубликовать свидетельство о тайном браке императрицы Елизаветы Петровны с Алексеем Григорьевичем Разумовским. Это убедит всех, что подобные браки в порядке вещей. Для этого нужно совсем немного: получить у графа бумаги и разрешение на их публикацию.

Переговоры с Разумовским поручают вице-канцлеру Воронцову. Об этих переговорах со слов дядюшки рассказал племянник Алексея Григорьевича. Его рассказ я передаю почти дословно. В очень осторожных, заранее обдуманных выражениях Воронцов излагает Разумовскому цель своего посещения: за услугу, которой от него ждут, его блестяще наградят. Екатерина предполагает, признав в нем официального супруга своей тетки и благодетельницы, возвести его в сан императорского высочества со всеми почестями и прерогативами, присвоенными этому титулу. Соответствующий указ уже заготовлен. Разумовский слушает, не говоря ни слова, смущая посетителя своим молчанием и задумчивым взглядом, отуманенным безысходной грустью. Все так же молча он читает проект указа. Подходит к старинному дубовому сундуку, вынимает оттуда шкатулку из слоновой кости с перламутровыми и серебряными инкрустациями, открывает ее, вынимает документ, перевязанный розовой шелковой лентой, выцветшей от времени, развязывает ленту, заботливо прячет ее обратно в шкатулку, запирает сундук и возвращается к камину, где неспешно читает извлеченный из шкатулки документ. После этого, храня такое же глубокое молчание, которое Воронцов не решается нарушить, Алексей Григорьевич с видом человека, принявшего серьезное решение, осеняет себя крестным знамением и бросает таинственный документ в огонь. Со вздохом – облегчения или сожаления – он опускается в кресло и наконец говорит: «Во всю свою жизнь я был только смиренным рабом ее величества императрицы Елизаветы. И теперь я хочу только одного: быть всеподданнейшим слугой царствующей императрицы. Просите ее сохранить ее милостивое отношение ко мне».

Прецедента, на который уповали Бестужев и Орлов, больше не существовало. Уничтожив дорогой ему документ, Алексей Григорьевич доказал и свою неподкупность, и, главное, преданность Екатерине. Это был поступок настоящего друга, понимавшего ее истинные интересы. Выйди она замуж за Орлова, едва ли она стала бы счастливей. А уж в том, что этот брак мешал бы ей царствовать, не приходится сомневаться. Что никаких помех она долго не потерпела бы, тоже не вызывает сомнения. Значит, и от второго супруга рано или поздно пришлось бы избавляться. Как? Это опять область предположений – область сослагательного наклонения. Очевидно одно: Алексей Григорьевич Разумовский оказал ей неоценимую услугу, и она этого не забудет. До последнего дня не оставит его расположением и преданной заботой. Она вообще умела быть благодарной.

Потеряв надежду на брак с императрицей, Григорий Орлов начинает вести себя так, что вызывает всеобщее недоумение и осуждение. Французский посланник Беранже докладывает в Париж:

Чем больше я слежу за Орловым, тем более я убеждаюсь, что у него недостает только звания императора. Его непринужденность в обращении с императрицей поражает всех, и, по словам русских, такого явления не было ни в одной стране со времен основания монархии. Он стоит выше всякого этикета и позволяет себе по отношению к своей государыне такие вольности, каких не могла бы допустить в высшем обществе ни одна уважающая себя женщина со стороны своего возлюбленного.

В самом деле, она невероятно покорна, послушна всем его капризам. Но капризы любящая женщина может простить, а когда узнает об изменах… «Я сие узнала и просто сделала заключение, что, о том узнав, уже доверия иметь не могу, – мысль, которая жестоко меня мучила. Я думаю, от рождения своего я столько не плакала, как эти полтора года». Отчего плакала? Только ли от обиды? Или он вернул ее к мысли, что ее нельзя любить, что с ней (в ней) что-то не так?

Думается, именно в необдуманных словах Иоганны Елизаветы, твердившей дочери, что та некрасива, что ей не найти жениха, нужно искать истоки ее отношения к мужчинам во второй половине жизни. Орлов своим поведением подтверждал: любить ее так, как она хочет, невозможно. Долго такое продолжаться не могло. Она, повелительница огромной державы, не позволит себе быть брошенной, жалкой. Как хорошо, что он всего лишь любовник, от которого не так уж трудно избавиться. А если бы был мужем! Наверное, только в это трудное время она до конца поняла, какую услугу оказал ей мудрый Алексей Разумовский.

Любопытные соображения по поводу Орлова высказывает барон де Бретейль в донесении министру иностранных дел Франции герцогу Шуазелю:

Это очень красивый человек. Он был возлюбленным царицы в течение нескольких лет, и я вспоминаю, как она однажды указала мне на него как на смешного и экстравагантного человека. Но затем он заслужил более серьезного отношения к себе с ее стороны. Впрочем, говорят, что он действительно очень глуп. Так как он говорит только по-русски, то мне трудно судить о нем. Но глупость – довольно распространенная черта среди тех, которые окружают теперь императрицу, и, хотя она, по-видимому, легко приспособляется к своему обществу, я, тем не менее, убежден, что она не преминет устранить от себя большую часть этих приближенных.

Прозорливый дипломат оказался прав. Только причиной устранения Орлова стала не его глупость, а его измены. Впрочем, все-таки глупость: умный человек никогда не позволил бы себе поступать с Екатериной так, как почему-то считается допустимым вести себя с обыкновенной женщиной. Она обыкновенной не была. Не понять этого за одиннадцать лет близости – что это, как не глупость?

Екатерина прозревает: как могла она восхищаться тем, чего не было: умом, благородством? Как могла искренне верить и убеждать других, что он – настоящий античный герой? Тем не менее, уже твердо решив расстаться, она щедро награждает Орлова, подтверждая, что умеет быть благодарной. Среди прочих подарков бывшему возлюбленному – бесценное чудо, Мраморный дворец, построенный Антонио Ринальди, один из прекраснейших дворцов Петербурга. Правда, до окончания строительства Григорий Григорьевич не дожил, Екатерина выкупила дворец у его наследников и подарила на свадьбу своему второму внуку, Константину Павловичу. После отречения цесаревича Константина, подавления восстания декабристов и воцарения Николая I дворец снова отошел в царскую казну. В нем жил и работал младший брат Александра II, Константин Николаевич, чей вклад в развитие русского флота, к сожалению, недостаточно оценен. Потом дворец перешел к его сыну, великому князю Константину Константиновичу (известному поэту К. Р.), праправнуку Екатерины Великой. В этом дворце он, президент Императорской академии наук, задумал и осуществил создание Пушкинского Дома, бесценного памятника величайшему поэту России. Но до этого еще очень далеко.

А пока идет год 1773. Орлов видит, что положение его пошатнулось, а Мраморный дворец больше похож не на подарок любящей женщины, а на плату за любовь. Так расплачиваются с надоевшими содержанками! Может быть, он не слишком умен, но гордость у него есть. И он преподносит своей царице в день ее тезоименитства достойный подарок: огромный бриллиант с редким голубовато-зеленоватым отливом, ограненный в форме высокой индийской розы (180 граней, расположенных ярусами). Екатерина благосклонно принимает подарок и дает ему имя – «Орлов». Под этим именем он и сегодня числится в списке самых крупных драгоценных камней мира. Государыня приказала увенчать бриллиантом скипетр, один из символов императорской власти. Сейчас он хранится в Алмазном фонде Кремля.