Девочка криминального Колуна (СИ) - Вазгенова Лина

— Кто меня заказал, тварь? Говори?

— Имя сука? Я знаю что для моего устранения обратились за услугой к организации "Лернейской гидры". Ноухау этой конторы, шлюхи обученные подрывной технике.

— Я вас не понимаю. Какая гидра? — впившись ногтями в его запястье, хриплю и пытаюсь вырваться, но он наваливается всем весом, распиная меня на матрасе.

Соприкосновение с его крепким, сильным телом, подобно электрическому разряду, прошибает до самых костей. По коже пробегает мороз и тут же становиться невыносимо жарко. Дышим загнано и смотрим друг другу в глаза.

Он, готов разорвать меня, а я провалится сквозь землю за свою больную реакцию на близость этого зверя.

— Ты сука конечно очень ловко прикидывалась невинной овечкой и не менее профессионально вывела из строя систему сигнализации, и видеонаблюдения, но вы просчитались.

— Да если честно мы и сами забыли что устанавливали скрытые камеры, которое автоматически включается когда из строя выходит основной блок ведения видеонаблюдения. Из за взрыва правда пострадало несколько аппаратов, но та часть где ты колдуешь над проводами системы сигнализации отлично сохранилась и скоро не сомневайся, моя команда айтишников востановит ту часть где ты, или твоя шлюха подружка, не знаю как у вас распределены роли в вашем тандеме умело закладываете бомбу в хозяйском секторе.

— Тогда тоже станешь отпиратся?

— За твоим любимым Дракошей мои парни уже выехали.

— Не трогайте его. Давид, он вообще не… — договорить не успеваю, я даже не успеваю ничего понять, как его кулак впечатывается в стену в паре сантиметров от моего лица.

— Даже так? — выплевывает он с такой яростью, что кажется еще чуть-чуть и свернет мне шею.

— Ебаря значит своего выгораживаешь? Он блядь нипричем. А ты стало быть причем? Вспомнила все таки сука. — утробно рычит мне в щеку, сверля меня взглядом одержимого психа.

— Мои ребята уже взломали вашу базу.

— И совсем скоро у меня на столе будет полный отчет по вашей организации.

— Да… И чуть не забыл. Твоя подружка уже здесь.

Глава 22

Меня захлестывает обреченное бессилие, жгучая злоба и я едва ли не рычу от ненависти к такой судьбе. Я стараюсь не вестись на провокацию, но не могу справиться с внутренними бесами.

— Самоутверждаешся урод? Похищая, связывая и насильнно удерживая беззащитных девушек. Только так чувствуешь себя крутым мужиком со стальными яйцами? — шиплю не в силах молчать, хотя понимаю что от этого ненормального можно ожидать чего угодно и лучше лишний раз не нарываться, но это сильнее меня.

— Ты бы блядь девочка за языком последила, а то как бы не пришлось тебе твоим помелом эти стальные полировать. А какой я крутой мужик ты обязательно узнаешь. Не хочу тебя разочарововать. — хищно ощеревшись, выплевывает он с такой яростью, что кажется еще чуть-чуть и свернет мне шею.

— У моего языка для полировки есть объекты поаппетитней и посвежее. — срывается с губ прежде, чем успеваю подумать. Хотя мне уже плевать, что со мной будет. Меня несет, прорывает, как назревший чирь.

— Вижу, ты осмелела. — утробно рычит дъявол, сжав пальцами мои щеки, заставляя морщиться от боли, приблизив свое лицо к моему почти вплотную.

— Считай…, что уже нет. — выдыхает мне в губы.

О чем это он…? И тут до меня доходит смысл этой брошеной фразы.

— Не смей его трогать. Слышишь, уро… — Но договорить мне не удаётся, крепкая рука сдавливает мое горло с такой силой, что в глазах темнеет и я начинаю, как выброшенная на берег рыба, рвано хватать ртом воздух.

Он сверлит меня своим жутким взглядом и я слышу пугающий до мандража хруст его зубов, и кажется даже, как ходят желваки на его щеках.

А еще от гнева у него подрагивают сжатые в тонкую полоску губы и как у змея Горыныча раздуваются ноздри, того и гляди, огонь повалит.

И я уже просто не выдерживаю, меня накрывает.

— Ненавижу! Ненавижу! — ору вне себя от отчаяния и едкой горечи. У меня связанны руки и поэтому в ход идут ноги. Я брыкаюсь, выгибаясь всем телом и беспорядочно выбрасываю удары.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Успокойся блядь. — злобно рявкает это животное, прикладывая меня затылком о матрас.

— Еще раз дернешся. Пристрелю. Как суку. Поняла? — угрожая, сжигает меня диким, полыхающим взглядом.

Да, я поняла. Очень хорошо поняла. Только сейчас это уже не имеет значения.

— Да пошел ты. — Ору, захлебываясь слезами, ибо предел пройден, чаша полна и сказывается накопившиеся напряжение, и я больше не могу выносить все это.

— Тупая сука. — встряхивает меня как куклу и отшвыривает от себя выбивая дух. Я падаю, разбивая об пол губы и колени, и как в предсмертной агонии хватаю жадно бесценный воздух. Изо рта льется кровь смешанная с пеной, а в ушах словно звенит трехтонный отливной колокол.

В один шаг дъявол сокращает разделяющее нас расстояние и присев возле меня на корточки, приподнимает за подбородок мое лицо.

Этот холодный взгляд, полный презрения выжигает дыру у меня на лбу. Я же только сейчас по-настоящему осознаю, насколько он в бешенстве и не в себе.

— Что вам от меня надо? — произношу дрожащим голосом.

— Трахнуть тебя хочу, Настенька. В качестве моральной компенсации. — рычит, скользя пальцами по моим разбитым губам.

Сама не замечаю, как начинаю пятиться. Дернулась, стукаясь головой о стену, а сердце точно пропустив тяжелый удар, заколотилось, как сумасшедшее.

— Тихо девочка, сейчас уже поздно головой биться. — издевательски бросает, следя за моей реакцией.

— Но прямо сейчас, у тебя еще есть выбор…

— Я могу просто нагнуть тебя раком и отодрать, как последнюю шлюху. Или…

Глава 23

— Или… — делает паузу.

Прожигает меня своим дъявольским взглядом и медленно ведет второй рукой по внутренней стороне моего бедра, забираясь под толстовку.

А внутри меня ядерный взрыв и меня колотит, как припадочную, от смеси немого, внутреннего возмущения, и неуправляемого, стихийного страха.

Боже! Я очень хочу верить…, искренне хочу верить, что именно в этом конгломерате причина моего сумашедшего состояния. Ибо, если это не так, то я ненормальная и хочу своего палача.

До дрожащих коленок, пульсирующей промежности и насквозь мокрых трусиков. А это уже клиника и диагноз, причем… ни один доктор…

Вздрагиваю, теряя нить мысли, когда низкий, наполненный злобой голос, пробирающий до самого нутра, режит мой слух.

— Или. — повторяет с нажимом. — Ты тварь, говоришь мне, кто меня заказал. — теперь уже яростно рычит мне в ухо, сминает мои губы своим большим пальцем и нагло просунув свою другую руку под резинку моих спортивных брюк касается меня между ног.

Удовлетворенно хмыкает и без церемоний сдвигает мои трусики.

— Мокрая сука. — раздраженно выплевывает.

— А я все гадал, откуда у молодой, приличной девочки повадки профессиональной шлюхи. Неужели от природы бывают такие чувствительные малышки? Или может, еще более похожий на чудо вариант, — конкретно на меня такая реакция? А нет, ни хуя не чудо, все как всегда банально, очередная блядь.

Я же превращаюсь в идиотку. И не понимаю ни слова из гневной речи мужчины, издаю звук напоминающий стон, и практически перестаю дышать от этого неправомерного проникновения.

А через секунду, мое тело бьет предсмертная, крупная дрожь от остро-нахлынувшего, непристойного удовольствия, когда дьявол с шумом втянув запах моей кожи, круговыми движениями своих пальцев, распределяет густую смазку по моим влажным, набухшим складочкам.

Мне стыдно и до слез противно от своей примитивности, самонеуважения, и как оказалось, еще и не высоких моральных ценностей. Веду себя, как какая-то, легко доступная, озабоченая, похотливая девица. Которую не смущает ни то что она в плену, ни грязный пол, ни связанные руки, ни то что пальцы доставляющие это нездоровое удовольствие принадлежат уроду, который угрожает не только мне, но и моим друзьям, и из-за которого у меня сейчас жутко щиплют разбитые губы, и колени. О растоптаном достоинстве и говорить нечего. Моя девичья гордость еще пытается меня отрезвить крича — "Он ведь тебя с дерьмом смешивает, а ты… Очнись, наконец!", но я ее словно не слышу.