Любимая попаданка императора - Анита Мур

пояса трусиков проклятую железяку, бросила ее на покрывало и уставилась с откровенной ненавистью.

Ей было страшно.

Раньше эта пакость хоть и ограничивала ей передвижение и приковывала к зданию борделя, но все же скрывала магию и не давала оной пользоваться. Сейчас же перед Эльвирой во весь рост встала необходимость учиться ею владеть! А как, если она даже не верила в сверхъестественное до попадания в этот мир? Сказать совсем честно, она и сейчас не верила в наличие у себя особенного дара, а все оттого, что реальную магию не наблюдала нигде. Тот момент, когда у нее вырывали воспоминания, не в счет. Можно списать все на умелого гипнотизера и забыть как кошмарный сон. Лампы? Самоподгоняющаяся по размеру одежда? Ну, у нас тоже есть трикотаж и электричество. Поди объясни принципы работы последнего какому-нибудь дикарю из глубинки. Тоже за магию сойдёт. Никаких пыщ-пыщ-вау за все это время Эльвира не видела, потому и относилась ко всей этой теме скептически. Но страшно было все равно.

К тому же, оставался вопрос с ошейником. Раз мадам до сих пор не возмутилась его отсутствием или разблокировкой, то сигнала о том, что с Эльвиры его сняли не поступило. Значит, пока что можно ходить как ни в чем не бывало, только спрятать его куда-нибудь под одежду. Если у сенны Марибель есть нечто вроде радара, неловко получится. Ошейник в комнате, а сама девушка на базаре. Вычислят в момент и снова напялят проклятую вещицу.

Без ставшей привычной тяжести на шее она ощущала себя невесомой пылинкой. Казалось, ей подвластно все. То ли сказывался побочный эффект возвращающейся в пересохшие каналы магии, то ли накатила эйфория после скачка адреналина.

В дверь забарабанили. Эльвира едва успела затолкать ошейник под подушку, как в комнату ввалилась Карими.

– Ну, рассказывай! – возбуждённо потребовала она, заскакивая с ногами на кровать, точно на то место, где секунду назад лежал ошейник. – Как оно? И кто это был? Тетушка молчит, а я вся извелась уже от любопытства!

– Я же попросила!.. – возмутилась Эльвира, пряча лицо в ладонях. Вроде бы, чтобы скрыть стыдливый румянец, но на самом деле чтобы не выдать себя гневным выражением. За прошедшее время Карими возомнила, что обзавелась подругой, и норовила ввалиться к ней в комнату в любое время дня и ночи. Эльвира бесилась, но ничего не говорила. В том числе из-за мучений совести. Пусть племянница мадам сдаст ее не задумываясь, но врать ей в глаза все равно было стыдно.

– Ну хоть скажи, он красивый? Мы его так и не разглядели. – не собиралась успокаиваться Карими.

– Ничего такой. – дернула плечом Эльвира. – Симпатичный.

– Везёт! – протянула собеседница и тоскливо вздохнула. – Мне вот тоже скоро придется. Сенна Марибель говорит, мы все должны пройти через это, как посвящение, чтобы дальше лучше понимали, как вести дела и все такое. А я не хочу! Кстати, ты знаешь, что у нас новенькая?

Карими заговорщически понизила голос.

– Говорят, ее родной брат сюда отдал! То ли за долги, то ли ради наследства. Представляешь? Сидит плачет. Бедняжка… завтра, наверное, уже отдадут кому.

– Завтра? – рассеянно повторила Эльвира, особо не вникая в суть сказанного. Ее собственные проблемы завалили по макушку, куда ей беспокоиться о посторонних девственницах, пусть даже безвинно пострадавших.

Карими всплеснула руками.

– Конечно, завтра! Сегодня ее подготовить нужно, объяснить, что к чему. К тому же она, дурында, рыдает все время. Кто же на нее позарится, заплаканную и распухшую? Ничего, у тетушки средства разные есть. Мигом в порядок приведет и настроит на нужный лад.

Губы девушки искривила неприятная усмешка. Эльвира вынырнула на секунду из задумчивости и от души посочувствовала бедняжке, которой завтра придется лечь под неизвестного мужика.

– Тебе не стыдно? – с чувством пожурила она Карими. – Представь себя на ее месте. Ты-то рядом с тетей выросла, хотя бы представляешь что тут происходит. А она наверняка ни слухом, ни духом, нежный цветочек, а ее под незнакомца собираются подложить, и продавать потом, как скот, каждую ночь.

Лицо Карими во время этой отповеди вытягивалось все сильнее, под конец на глаза ее навернулись слезы, и она бросилась на плечо Эльвиры, невнятно всхлипывая.

– Я не хотела! Это не я, я не виновата! – причитала она, булькая и хлюпая носом. Попаданка ошарашенно приобняла ее и неловко похлопала по спине, недоумевая, с чего такие перемены. Ее собственная эйфория прошла, сменившись легкой усталостью и звоном в висках.

– Прости, что-то на меня накатило. – совершенно по-простецки вытирая все еще текущие слезы рукавом, наконец выпрямилась Карими. – Сама не знаю, с чего. Вообще-то обычно меня эти богатые сучки так бесят, так бесят. Поделом им, катаются себе как сыр в масле, презирают таких как мы – пусть теперь распробуют нашу жизнь! А тут почему-то жалко стало дурочку. Нашего ведь возраста, чуть моложе. Только совершеннолетие справила вчера, потому ее сюда и отправили, чтобы в права наследования не вступила. Ладно, побегу я, мне еще ужин помогать готовить.

Карими скрылась за дверью, оставив Эльвиру в смятении.

Только что после ее отповеди человек радикально поменял свою точку зрения. Она не считала себя талантливым оратором, да и не сказала ничего такого эдакого, чтобы вызвать столь бурный слезопад. Отсюда вывод – что-то помимо ее слов заставило Карими усовеститься.

Магия?

Учитывая, что зажигать огоньки и двигать предметы у Эльвиры не получалось, а она честно весь остаток вечера пыталась проделать хоть что-нибудь из ряда вон, оставался один вариант. Она теперь владеет некоей продвинутой формой гипноза, которую можно условно обозвать «ментальной магией». Логично, что ей удалось отразить атаку сена Хумбера и обмануть его. Похоже, старый маг не ожидал пересечься с необученной коллегой, и не распознал в ней менталиста.

Про магию разума Эльвира слышала лишь обрывочные слухи. О драконах и оборотнях сплетничали все, кому не лень, маги огня и земли, создававшие осветительные артефакты, тоже были на слуху, да даже об эльфах, почти вымершей расе, известно было больше, чем о менталистах. Их даже в Академии не обучали – только частным образом, передавая знания от учителя к ученику, настолько их было мало и столь ценными и уникальными были их умения.

А самым сильным считался именно сен Хумбер.

Устраиваться к нему ученицей Эльвира по понятным причинам не собиралась.

За окном давно стемнело, бордель постепенно оживал, сквозь стены все чаще доносились стоны и вскрики определенного свойства. Девочки отрабатывали гонорар.

Эльвира решительно поднялась, накинула плотный уличный плащ и вышла в коридор. Ее гнало неясное предчувствие, с каждым шагом становившееся все сильнее.

Если она действительно хочет на свободу, то ей стоит поспешить.

Глава 11

Новенькая все еще тихо всхлипывала, не желая смириться с неизбежным. Не помогали ни успокоительные настойки, ни зажженные повсюду