Журнал "Вокруг Света" №3 за 2002 год - Вокруг Света

Иерархическая система самураев имела коническое «построение» — самую верхнюю ступень занимал сёгун. В эпоху Токугава элитой среди даймё — «большое имя» (крупные землевладельцы) — были наиболее приближенные к сёгуну представители трех ветвей фамилии Токугава — госанкэ («три благородных семейства») из провинций Кии, Овари и Мито. Именно из представителей этих семей выбирался новый сёгун в том случае, если предыдущий не оставил после себя наследника. Далее шли три минимально приближенные к сёгуну Токугава, а потому менее значимые фамилии — санкё («три дома сеньоров») Таясу, Хитоцубаси и Симидзу. Верхний слой замыкали 176 семей фудай-даймё, бывшие союзниками Токугава еще до его прихода к власти, а также 86 семей тодзама-даймё, примкнувшие к нему после. Средний слой составляли сёмё — «малое имя» (мелкопоместные феодалы), а еще те самураи, которые были особо преданны непосредственно сёгуну — гокэнин (15 000 человек) и хатамото (5 000 человек). За ними следовали вассалы вассалов — байсин, подчиняющиеся местным феодалам, а последнюю ступень иерархической лестницы занимали рядовые воины, называвшиеся асигару — «легкие ноги». К началу XVII века число всех самураев и членов их семей составляло около двух миллионов человек, то есть около 10 % всего населения Японии.

Положение и статус самураев обуславливались размерами их годового дохода или получаемого в рисовом эквиваленте пайка, мерилом для которого служила особая единица — коку, равная 160 кг риса. Такое количество вполне обеспечивало потребности одного человека в рисе в течение года. Самым крупным, а следовательно, и самым богатым землевладельцем был, естественно, сёгун. В 1598 году размер его дохода превышал 2 557 000 коку, а всего же доходы сёгунов в разные периоды эпохи Токугава составили от 13 до 28% от годового дохода всей страны. В то же время доходы всех князей даймё (около 250 человек) равнялись примерно 70—76%.

Самураям-вассалам сёгуна и даймё также выплачивался рисовый паек. Все расходы, связанные с их жизнью и службой (питание, покупка доспехов, оружия, одежды, содержание семьи), погашались из этого пайка. Хатамото («те, кто под знаменем») получали от 500 до 10 000 коку в год, гокэнин («люди благородного дома») довольствовались получением пайка, максимально доходившим до 500 коку (в среднем — 100) в год. Низкоранговые самураи, находившиеся в прямой зависимости от даймё и сёмё, получали не более 30. Размеры пайка напрямую были связаны с доходами их сюзеренов он мог быть или уменьшен, или увеличен, в зависимости от объема собранного в его провинции урожая.

С приходом к власти сёгуна Токугава Иэясу была создана оригинальная система, позволявшая четко контролировать всех крупных феодалов и пресекать попытки покушения на свою власть. Каждый даймё должен был несколько месяцев в году проводить «в гостях» у сёгуна в Эдо. Переезд из провинций занимал порой долгие месяцы и являл собой зрелище в высшей степени красочное. Снаряжение этой процессии, состоявшей в зависимости от ранга даймё от сотни до нескольких тысяч человек, требовало немалых затрат, что тоже ослабляло феодалов. Бывало даже, что по дороге на обеспечение роскошного шествия кончались деньги, а потому зачастую приходилось просить помощи со стороны. Так что высокие подданные постоянно находились либо в своих резиденциях подле сёгуна, либо в пути. К тому же семьи даймё постоянно проживали в Эдо практически в качестве заложников такое положение дел уводило вспыльчивых князей от мысли предать своего господина в военном походе.

Перед домами самураев во время праздника мальчиков Танго-но сэкку обязательно вывешивались боевые флаги с изображенными на них родовыми гербами, а для отпугивания злых духов у входа выставлялись алебарды и копья. Простые горожане, не имевшие родовых гербов и боевого оружия, придумали свое решение для украшения жилищ в период праздников. Так как в Японии карп всегда был символом мужественности, отваги и целеустремленности и только ему было под силу, плывя против течения, преодолевать мощнейшие

водопады, то кои-нобори — конусообразные полоски ткани, сшитые посередине, изображающие карпа и вывешенные на шесте, были призваны показывать всем окружающим, сколько в той или иной семье родилось мальчиков. Самый крупный — «черный карп» олицетворял отца семейства, синий — мать, остальные «карпы», поменьше, — количество мужского потомства. Интересно, что развевающиеся на ветру кои-нобори быстро получили распространение и в самурайских домах.

От рождения до смерти

Сразу после рождения мальчика и присвоения ему имени в дом самурая приходили многочисленные гости с подарками, самыми распространенными из которых были два веера, походивших на самурайские мечи и предвещающих славное будущее маленького воина. В первые годы жизни мальчику предстояло пройти множество ритуалов и обрядов — первое состригание волос, первое вкушение мяса и рыбы, первые шаги в «благоприятном направлении». По достижении четырех лет совершался обряд первого надевания широких шаровар хакама — отличительного атрибута взрослой жизни.

Особенно пышно отмечался праздник Танго-но сэкку, приходящийся на 5-й день 5-го месяца и посвященный тем мальчикам, которым еще не исполнилось 15 лет. Чтобы подготовить детей к достойной предков славной и героической жизни и как можно раньше приобщить их к культу оружия, преподносимые им в дар предметы носили ритуальный характер. Обязательными подарками являлись игрушечные мечи (катана и вакидзаси), маленькие доспехи и куклы, облаченные в них. И хотя все они были не чем иным, как игрушками, играть в них детям не разрешалось — эти предметы, даже будучи в игрушечном исполнении, должны были внушать маленьким самураям неизменное уважение, приобщая их к жизни и законам самурайского сословия. Самурайским отпрыскам рассказывали о прошлых сражениях и славных деяниях их предков, прививая почитание своего рода, а также преданность господину. Повзрослев и став истинными самураями, они должны были перед смертельной схваткой вспомнить эти давние уроки мужества и патриотизма и успеть громким голосом перечислить подвиги своих пращуров. Воины, готовые умереть за своего господина, должны были быть твердо уверены, что их потомки так же упомянут и их имена, и их деяния.

Самым важным и последним из ритуалов, происходивших в жизни мальчиков, становилось достижение ими 15-летнего возраста. Именно в этот период мальчик входил во взрослую жизнь через обряд гэмбуку — совершеннолетия. В торжественной обстановке юношам состригали волосы в прическу сакаяки, чтобы они могли надеть головной убор, называющийся эбоси. На роль главы инициации обычно приглашали самого знатного в округе самурая, достаточно часто также «родителем эбоси» становился сюзерен отца мальчика — таким образом оформлялись отношения сюзерен—вассал между новым мужчиной в клане и его господином, становившиеся своеобразной клятвой верности. Юноша во время инициации получал новое, теперь уже «взрослое» имя.

В богатых аристократических семьях происходил церемониал надевания особого головного убора каммури — «короны», отсюда пошло другое название этого обряда, бывшее в ходу в высшем обществе какан — «надевание короны».

В заключение церемонии, ознаменовывавшей наступление совершеннолетия, юноше торжественно вручалось его второе «Я» — пара мечей. И именно с этого момента он становился абсолютно самостоятельным человеком, способным определять всю свою дальнейшую судьбу жениться, заводить детей, поступать на службу.

Анатомия воспитания самурая

На будущего самурая как на неустрашимого и храброго воина возлагались очень большие надежды, и потому его воспитание начиналось с самого раннего возраста. Главной наукой, внушаемой каждому ребенку из самурайской семьи, считалась «нечувствительность» к страху смерти и всему, что с ней связано. Для того чтобы привить это качество, мальчиков отправляли ночью на кладбище, специально заставляли присутствовать на казнях, посылали в те места, где, по поверьям, обитали демоны, духи и привидения, коих в мистических японских представлениях было великое множество. Причем от мальчиков требовалось не только присутствие в непосредственной близости от того места, где происходила чья-то насильственная или естественная смерть, они обязаны были в качестве доказательства своего равнодушия к этому акту на голове или теле свежего трупа, в крайнем же случае — на могильном камне, поставить собственный опознавательный знак.

Маленьким самураям очень часто приходилось выполнять и тяжелую физическую работу. Согласно конфуцианским традициям ребенок ради родителей не должен был никоим образом жалеть себя. Доходило до того, что мальчик, у которого заболели родители, мог в самый жесточайший мороз растапливать лед на реке собственным телом, для того чтобы добыть для них воды, или, например, спать абсолютно голым, чтобы голодные москиты бросались именно на него, а не на отца с матерью.