Издранные события из жизни Великой Ольгерды - Александра Руда

Гном.

Тогда понятно. Частяково ближайший к эльфам крупный город.

— И как вы предлагаете мне себя вести? — спросила я.

— Только восхищаться, а если не можете, то хотя бы молчите.

— И почему она, нежная такая, в писательницы пошла?

— Потому что у нее получается писать. но пока не получается общаться с читателями.

— И с критиками, помнится, двенадцатый роман назвали худшей книгой десятилетия. Меня тогда это очень возмутило, потому что в этом романе трагически умирают аж шесть персонажей, и я рыдала над их судьбой три дня.

Во взгляде Гнома было бесконечное терпение.

— Она об этом не знает, — сказал он. — Я ограждаю её от подобного. Она слишком нежный и хрупкий цветочек.

Надо будет Отто намекнуть, чтобы ограждал меня от клиентов-идиотов, которые хотят ругаться, сказать, что я нежный и хрупкий цветочек, и пусть только попробует возразить.

— Хорошо, — вздохнула я, — не буду задавать вопросы.

— Отлично! — просиял гном и проводил меня в зал. О полотенцах главное больше и не заикнулся, а я вспомнила о них только тогда, когда села на свое место.

Дальнейшая встреча с писательницей прошла спокойно. Она рассказала несколько историй, ответила на вопросы типа «А кого вы больше любите, второго или пятого брата?» и даже на бис еще раз продемонстрировала, как нужно прогнуться назад так, чтобы нос кавалера уткнулся в грудь. Потом я выстояла в длинной очереди за автографом. Страшно представить, сколько будут стоять девчонки с задних рядов, и вышла в фойе. Улриха нигде не было видно, а когда я попыталась стребовать с продавца, подаренный мне полотенце, он устроил такой скандал, будто я у него весь товар попыталась отобрать. В крайне злобном настроении я вылетела на улицу и тут же подобрела.

Ведь там, среди других мужчин, меня ждал Ирга. Кто-то из магов развел костер, и в целом ожидающие тоже неплохо провели время. Некромант, подходя ко мне, все еще посмеивался.

— Анекдоты травили, спросила я.

Он кивнул и забрал у меня сумку с книгами.

— А мне расскажешь? Он очень пошлый. Дома расскажу, — пообещал Ирга, — чтобы посмотреть, как ты покраснеешь.

— Не покраснею. Я уже опытная женщина. Почему бы мне краснеть от пошлого анекдота?

— От этого покраснеешь. Улыбнулся муж и был прав.

Все же хорошо, что я не хрупкий эльфийский цветочек. Уверена, им такие анекдоты не рассказывают. Утром меня осенило, и я вскочила с кровати очень рано. Ирга приоткрыл один глаз, убедился, что все нормально, и опять заснул, а я понеслась к Отто.

Полугном бессовестно дрых, и я с огромным удовольствием стянула с него одеяло. Холодный воздух в выстывшем под утро доме сработал лучше ведроводы.

— Эй, ты чего? — завопил он, мгновенно проснувшись.

— Что случилось?

— Отто, ты был прав. Этот Ульрих.

— Какой Ульрих?

— Потом расскажу. Так вот, этот Ульрих пишет с ней книги в соавторстве. Ты был прав. Это ненормально, что в саге описывается такое большое семейство. А вот для гномов такое в порядке вещей. Думаю, он составляет конву сюжета, а она добавляет всякие страдания и эротические сцены.

— Вставай, Отто! Мы прославимся! Садись. Пиши первый том саги. Ну, Отто!

Полугном отобрал у меня одеяло, закутался в него, как в кокон.

— Я сейчас напишу. — злобно пообещал он. — Я сейчас напишу. Том первый — мучительное убиение делового партнера. Том второй — рыдание ее мужа, который не удержал жену от необдуманных утренних поступков. Том третий …

— В такую сагу мы сексуальные сцены не вставим. Я попятилась из спальни Полугнома.

— Вставим, золотце, вставим, — ласково пообещал он. — Сцена первая. На столе лежит новый заказ, и ты уже идешь его любить в любой позе.

И тут я поняла, что не грозит мне стать нежным цветочком с таким-то партнером. Вздохнув, я пошла любить заказ. Лелея планы жестокой мести. Ничего, вот за завтраком я расскажу Отто, с какими украшениями на бороде Ходят оберегающие и заботливые партнеры. Пусть сделает нужные выводы. Сага, жди меня.

О тяжелой писательской доле.

Отто вошел в гостиную и, от удивления, выронил из рук сумку с продуктами.

— Ола, ты что делаешь? Ты заболела и пишешь завещание?

— Почему это? — обиделась я, отрываясь от листка бумаги. Если я что-то пишу, так сразу завещание. Я что, просто так не могу ничего писать?

— Э-э-э, нет. Даже письма твоей родне писали мы с Иргой.

— Я обиженно фыркнула. — Так то же письма, а у меня вдохновение. И я пишу эротический рассказ.

— Ого! — Отто подошёл к столу и заглянул через плечо, но я прикрыла писанину рукой.— Ну дай почитать. Эротический рассказ от Олы — это же я даже слов не нахожу.

— Не покажу, пока не допишу до конца. А ты лучше, о, положи свои ладони мне на грудь. — Да Отто, ты что, маленький, вот так!

— Ола!

— С опаской сказал полугном. — Я бы хотел тебе напомнить, что для таких дел у тебя есть Ирга или Живка.

— Да ну их!— отмахнулась я. Они и не остановятся. А мне нужно ощущение описать, понимаешь? Так что так и стой, а я буду писать.

Отто вздохнул, но счел за лучшее смириться.

— Молодец! А теперь погладь меня. Ну, Отто!

— Ола! Я все-таки молодой мужчина.

— Чуть-чуть, я тебя прошу!

Отто погладил, без особого желания, но добросовестно.

— А теперь опустись медленно на мои бедра, сожми их в страсти.

— Ты с ума сошла, да? — Тоскливо спросил Отто.

— У меня вдохновение, понял?

Я посмотрела на выражение лица лучшего друга и решила, что пора включать воображение и обойтись без тактильных ощущений.

— Ладно, иди уже, я тебе дам почитать.

К вечеру гениальный труд был закончен. Я вручила Отто исписанные листы и присела рядом, с жадностью уставившись на его лицо, чтобы не пропустить ни одной эмоции. Полугном приступил к чтению.

— Слушай, Главный герой на треть