Долина ужаса (и) - Артур Конан Дойл

— Что вам за дело, кто мои друзья? — прогремел Джон так громко, что все пассажиры повернулись к нему. — Разве я спрашивал у вас совета?

Нагрубив, он широко осклабился, точно оскалившая зубы собака. Добродушных полицейских ошеломила подобная враждебность.

— Не обижайтесь на нас, — примирительно произнес один из них. — Мы хотим вам добра, поскольку вы новичок в долине Вермиссы.

— Да, этой долины я не знаю, но мне хорошо знакомы вы и вам подобные, — с холодным бешенством выпалил Макмэрдо.

Полицейский улыбнулся.

— Может статься, что и лично с нами вам придется познакомиться поближе. Вы кажетесь отменной сорвиголовой.

— Я вас не боюсь. Меня зовут Джон Макмэрдо. А если я вам понадоблюсь, то ищите меня в Вермиссе, на улице Шеридана у Шефтера. Видите, я не собираюсь скрываться от вас.

Такое бесстрашное заявление вызвало явное сочувствие у пассажиров. Полицейские, пожав плечами, вступили в разговор между собой. Через несколько минут поезд подошел к скверно освещенному вокзалу, и пассажиры поспешили покинуть вагоны. Вермисса была главной станцией на всей линии.

Макмэрдо поднял свою сумку и уже двинулся в темноту, когда один из шахтеров подошел к нему.

— Браво, товарищ, вы умеете разговаривать с этими типами, — с уважением сказал он. — Было приятно вас слушать. Дайте вашу сумку и пойдем вместе. Мне как раз идти мимо дома Шефтера.

Они вместе спустились с платформы.

— Спокойной ночи, друг, — раздались пожелания из толпы шахтеров.

Буйный Макмэрдо завоевал здесь симпатии, даже не ступив еще на землю Вермиссы.

Какое бы безрадостное впечатление ни производили окрестности города, сама Вермисса оказалась еще более удручающей. Долина обладала хотя бы каким-то мрачным величием: по соседству с горами, этими могучими созданиями природы, находились результаты гигантской деятельности человека — глубокие шахты на фоне огромных горнов и клубов дыма. Город же воплощал в себе отвратительную нищету. Снег на улице, который непрестанно месили башмаками и колесами повозок, превратился в грязную полужидкую кашу. Газовые фонари едва освещали невзрачные ряды деревянных строений с полуразрушенными верандами. Лишь в центре города эта картина слегка скрашивалась ярко освещенными витринами магазинов и пивных, окнами игорных домов и притонов.

— Вот этот дом вам придется часто посещать, — сказал проводник Джона, указывая на один из баров, по внешнему виду напоминающий отель. — Здесь хозяин Джек Макгинти.

— Что это за человек? — спросил Макмэрдо.

— Неужели вы о нем не слыхали?

— Я же никогда не бывал в вашем городе.

— Ну, я думал, что его имя известно всюду. Оно часто появляется и в газетах.

— В связи с чем?

— В связи с разными громкими делами, — неопределенно ответил шахтер, понизив голос.

— Какими именно?

— Ну и чудак вы, мистер! Ведь только об одних определенного рода делах и можно услышать у нас — о делах Чистильщиков.

— Помнится, я что-то читал о них. Это шайка убийц, не так ли?

— Тише, если вам дорога жизнь, — испуганно прошептал шахтер, оглянувшись вокруг. Затем он остановился и с удивлением воззрился на своего спутника. — Если вы будете на улице открыто высказываться в таком духе, то вам недолго останется жить. Иные отправлялись на тот свет из-за меньшего…

— Я только повторяю то, что читал о них в газетах.

— Но могу заверить вас, что вы читали неправду. Убийств здесь происходит немало. Только никогда не произносите имени Макгинти в связи с преступлениями — расплата будет скорой и жестокой… А вот и дом, который вам нужен. Его хозяин, старый Джейкоб Шефтер, у нас самый честный и уважаемый человек.

— Спасибо, — сказал Макмэрдо на прощание.

Он подошел к дому и сильно постучал в дверь. Когда она открылась, то перед ним оказалась молодая и очень красивая девушка, по виду шведка: белокурая, с огромными темными глазами, резко контрастировавшими с цветом ее волос. Она посмотрела на незнакомца с удивлением и любопытством. Макмэрдо подумал, что никогда не видел девушки прекраснее. Она казалась особенно поразительной в окружавшей ее печальной и безобразной действительности, словно прелестный цветок, выросший на черных грудах шлака. Он молча стоял и только смотрел на нее. Молчание прервала девушка.

— Я решила, что это пришел отец, — произнесла она с приятным легким акцентом. — Вы хотите его видеть? Он в городе и должен вернуться с минуты на минуту.

Макмэрдо продолжал зачарованно смотреть на нее, не скрывая своего восхищения. Под его взглядом она опустила веки.

— Ничего, мисс, — наконец сказал Джон. — Я никуда не спешу. Мне рекомендовали ваш дом, и теперь я уверен, что он мне подойдет.

— Вы быстро приходите к заключениям, — с улыбкой сказала она.

— Ну, только слепой ответил бы иначе.

Девушка засмеялась.

— Входите, мистер, — пригласила она. — Меня зовут Этти, я дочь мистера Шефтера. Моей матери нет в живых, и хозяйством занимаюсь я. Погрейтесь у печки и подождите отца… Да вот и он сам.

По дорожке приближался коренастый старик. После знакомства Макмэрдо кратко рассказал о своем деле. Имя знакомого Джона, давшего ему адрес Шефтера, было тому известно. Старый швед тут же согласился принять нового жильца. Макмэрдо не торговался и охотно принял все условия. За двенадцать долларов в неделю хозяин предоставлял ему комнату и полное содержание.

Таким образом Макмэрдо, бежавший из Чикаго, поселился под крышей Шефтеров. Это стало первым шагом в длинной череде темных событий, происшедших в далеком крае.

2. Глава ложи Вермиссы

Через неделю Макмэрдо уже сделался приметным лицом в доме Шефтеров. В меблированных комнатах у них жили еще десять жильцов — пожилые работники с шахт и приказчики из лавок. Когда все собирались по вечерам, Джон первым отпускал удачную шутку. Он оказался также превосходным рассказчиком, отлично пел и вообще, казалось, был прямо создан для общества — от него как бы веяло магической силой, способной вызывать оживление и даже веселость окружающих. Но иногда он впадал, как и тогда в железнодорожном вагоне, в неудержимый гнев, что заставляло всех в доме относиться к нему еще более уважительно и даже с опаской. Он не скрывал своего презрения к закону и к его служителям.

Макмэрдо открыто восхищался прелестной мисс Этти и говорил, что она покорила его сердце с первого взгляда. Чуть ли не на второй день Джон признался ей в любви и потом постоянно твердил о своем чувстве, не обращая внимания на ее ответы, которыми она старалась лишить его надежды.

— У вас уже кто-то есть? — говорил он. — Что ж, тем хуже для него. Пусть остерегается, я не собираюсь из-за кого бы то ни было упускать свое счастье. Говорите «нет» сколько угодно, Этти, но наступит день, когда вы скажете «да». Я достаточно молод, чтобы подождать.

Для Этти он был воистину опасным человеком. Рассказы его увлекали, а умение подойти к людям очаровывало. Он был окружен ореолом таинственности, что обычно сначала возбуждает у женщины любопытство, а затем любовь. Особенно захватывающими были описания Мичигана, далекого красивого острова с его низкими холмами и зелеными лугами. Отсюда, из этой мрачной, занесенной снегом долины, он казался особенно прекрасным. Рассказывал Макмэрдо и о проливе и мичиганских лесных лагерях; о Буффало и Чикаго, где он работал на заводе. При этом слышался намек на нечто романтическое, на события столь странные, что и говорить о них открыто было нельзя. С сожалением Джон упомянул, что ему пришлось отказаться от прежних знакомств, покинуть все привычное и закончить свои скитания в этой безрадостной долине. Этти неизменно слушала его, затаив дыхание, и в ее огромных глазах читались сострадание и сочувствие.

Будучи человеком образованным, Макмэрдо быстро получил временное место в одной конторе, где ему поручили ведение записей. В конторе он был занят большую часть дня и потому не нашел случая представиться главе местной масонской ложи. Но ему вскоре напомнили об этом упущении. Как-то вечером в комнате Джона появился его железнодорожный знакомый Мик Сканлейн. Казалось, он был рад встретиться с Макмэрдо. Выпив виски, Мик объяснил цель своего посещения.

— Я запомнил ваш адрес, Макмэрдо, — сказал он, — и решился навестить вас. Знаете, меня удивляет, что вы до сих пор не представились мастеру. Что помешало вам зайти к нему?

— Я искал работу и был крайне занят.

— Все равно надо было отыскать время, чтобы нанести ему визит. Бог мой, да вы поступили прямо безумно, не побывав в Доме союза в первое же утро после приезда! Если вы обидите его…

Макмэрдо удивился.

— Я уже более двух лет принадлежу к ордену, Сканлейн, но никогда не слышал о подобных строгостях.