Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев

и давка? Нам преподаватели ничего вразумительного ответить не могли. А мы в конце 80-х им уже в открытую говорили — дохлая экономика в стране, она элементарно не может удовлетворить товарный спрос, всё ваше соответствие денежных и товарных масс — дурилка, нет у нас никакого соответствия, у нас производительность труда упала ниже помойки, у нас такая экономика, которой никакой кредит не поможет, ей хоть какой кредит давай — она выпуск товаров увеличить не в состоянии. Или выпустит такой, который люди, даже водки для храбрости выпив, не купят.

Да и не только дефицит. Пусть у людей на куриные окорочка денег хватать не будет, но они что-то себе на черный день отложат. Без накоплений люди себя чувствуют не намного лучше, чем от недоедания. Жить без накоплений страшно людям. Если денег нет на накопления, выход остается один — кредит. За счет этого частные банки и жируют. Только кредит, заменяя накопления, неизбежно вгоняет людей во всё большую и большую бедность, в результате покупательская способность населения падает и падает до кризиса перепроизводства.

По мысли таких, как Лопата, Брежнев должен был накопления заменить кредитом. Мои ровесники должны помнить, что еще при Брежневе кое-какая информация о жизни у проклятых империалистов к нам просачивалась, фильтруемая, разумеется, информация. И советские студенты завидовали студентам из капстран. Тем хорошо было, закончил колледж или университет, на работу устроился, сразу взял кредит на дом, машину, мебель — всё у тебя сразу есть, живи и радуйся, понемногу выплачивай. А у нас — закончишь свой институт, если родители небогатые, пока на всё накопишь — уже и пенсия пришла.

Кредит советские люди могли взять. На холодильник или телевизор, на мечту советского народа — «стенку», в очень ограниченном размере.

Но даже в ситуации, когда дурацкий принцип соответствия доходов населения росту экономики привел к тому, что экономика затормозилась и рост товарной массы стал отставать от доходов, людям не на что стало тратить деньги, лозунг «Храните деньги в сберегательной кассе» был актуальным. И не всегда добровольно люди несли деньги в сберкассу. В конце 80-х на некоторых предприятиях стали прямо навязывать выдачу зарплаты не наличными, а на сберкнижку. А на селе заготконтора перечисляла деньги за принятые у населения скот и молоко на моей памяти всегда на сберкнижки, наличкой никогда не рассчитывалась.

А теперь представьте дореволюционного рабочего или крестьянина России, хранящего сбережения в банке? Представили? Получилось?

Ну вот Советская власть приняла пятилетний план, в котором было заложено превышение доходов людей над экономическим ростом, эти лишние деньги пошли в зарплаты, из них должна была кредитоваться промышленность для увеличения выпуска товаров с целью дальнейшего покрытия этой денежной массы, а денег на кредитование промышленности в государственном банке… не появилось. Догадались — почему они не появились в банке?

И что в такой ситуации нужно было делать правительству? Включать печатный станок и за счет станка кредитовать промышленность? Так и так уже денег печатали больше товарной массы, выдавали их в зарплаты в расчете, что они уйдут в сбережения, а из этих сбережений можно кредитовать увеличение выпуска товаров. Только советский крестьянин и рабочий не привыкли хранить сбережения в банке, если она не стеклянная трехлитровая. А из стеклянной трехлитровой банки в кладовке у крестьянина кредит заводу не выдашь.

Вот тогда и решили — облигации государственного займа. Добровольно-принудительное изъятие у населения (и у колхозов тоже. Там тоже были в руководстве такие же крестьяне и колхозную кубышку держать предпочитали в сейфе, стоящем в правлении) тех денег, которые оно не хотело относить в сберкассу на хранение. Фактически, облигации были аналогом банковских вкладов. А вы думали, что государство этими облигациями отнимало у населения деньги?..

* * *

И государство по этим облигациям, как по нормальным банковским вкладам, не только выплачивало проценты, но даже сделало их аналогом лотереи, стремясь заинтересовать население в их приобретении. Причем, выпуск облигаций и выплаты процентов по ним не прекращались даже во время войны. Да-да, Сталин придумал систему, при которой наличные деньги государству вообще не нужны были, но во время войны на танки и самолеты занимал деньги у населения. Зачем тогда он такую систему придумывал, господа «многоконтурники»?

И конечно, эти облигации рабочие и крестьяне покупали исключительно потому, что в случае отказа их могли в подвале НКВД расстрелять. Как иначе, если советский народ состоял сплошь из неграмотных идиотов, которые не знали арифметики?

Сегодня при банковской ставке по вкладам в 7%, а при инфляции в 10% люди понимают, что хранить дома сбережения в наличном виде означает, что ты теряешь каждый год 10% своих сбережений, а если в банке — только 3%, да еще банкиры, выдавая кредиты под 12%, 2% кладут в свой карман, но что-то не видно, как полиция, угрожая гражданам табельным оружием, заставляет их нести деньги в банки. Граждане сами несут, добровольно. Арифметику же граждане знают.

А когда государство предлагало отдать ему деньги под 3%, а инфляции не только не было, до войны и после войны цены даже снижались, да еще разыгрывало твой вклад, эти облигации, как лотерею и ты мог, при везении, даже автомобиль выиграть («Место встречи изменить нельзя» помните?), то добровольно никто не желал покупать облигации государственного займа, только под страхом расстрела. Никак иначе. Арифметику же советские люди не знали.

После 1957 года некоторые граждане так и говорили — заставляли покупать. Мой двоюродный брат Вовка Гаврик нашел где-то в их доме толстую пачку этих облигаций, когда мы с ним играли, стал спрашивать у матери, что это за красивые бумажки. Тетя Люба, сестра моего отца, старше отца на 12 лет, ответила, что их заставляли покупать эти облигации, а теперь их можно в печку выбросить. Муж тетки Любы, дядька Васька Гаврик, смеялся:

— Это тебя-то кто-то мог что-то заставить? Вы же, бабы, сами их хватали, как полоумные, разбогатеть хотели, а Хрущев вам дулю потом скрутил!

Это же элементарная психология. Кто признается, что выбросил на ветер кучу денег сам, а не под дулом свирепого НКВДэшника?

Конечно, тетя Люба не была полоумной, она только, как и другие граждане СССР, не ждала, что «власть переменится», что те, кто продолжал называть себя Советской властью, так нагло кинут народ.

В 1957 году, сразу, как хрущевский ЦК расправился с «антипартийной группой», по всей стране прошли митинги трудящихся, на которых трудящиеся выражали горячее стремление быть кинутыми на серьезные деньги, т. е., сами просили партию и правительство «простить» им