Почувствовать себя живой (СИ) - Келлер Николь

Я, несмотря на общее разбитое состояние, на температуру, иду, сама не понимая куда, лишь бы не стоять на месте, как потерявшаяся девочка. Почему «как»? Я и есть потерявшаяся девочка, только не на улице, а в жизни, запутавшаяся в собственных желаниях.

Я не заметила, как ноги сами привели меня к парку. Это «наш» с Максом парк. Мы всегда в нем гуляли вечерами, обсуждая проблемы, делясь переживаниями, да и просто болтая ни о чем. Раньше я часто приходила сюда, посидеть на лавочке и подумать о своем, порой просто успокоиться. Раньше…Как же я не замечала, что раньше с Максом все было настоящим, дорогим? А с Пашей – лишь полет моей бурной фантазии?..

Я прошла в парк, села на «нашу» с Максом лавочку и разревелась, закрыв лицо руками. Просто взахлеб, не обращая внимания на прохожих, выплескивая наружу всю боль от предательства, но больше – от ненависти к самой себе, от жгучего стыда. Теперь я на собственном опыте поняла, прочувствовала всю боль Макса от моей измены. И только сейчас я понимаю, что он не заслужил всего этого. Потому что он…хороший, добрый, чуткий, он умеет любить  и ценить, в отличие от меня. Макс – лучшее, что было в моей жизни. Жаль, что я поняла это слишком поздно. Жаль, что я сама разрушила то хрупкое счастье, что было у нас, что вдребезги разбила огромное, любящее меня сердце об стену, выстроенную из собственного эгоизма и циничности.

Неожиданно кто-то крепко обнимает меня, прижимая к своей груди, и поглаживает по голове, словно нерадивое дитя. Мне даже не надо поднимать голову, чтобы понять, кто это: эти родные сильные руки и запах парфюма я узнаю среди тысяч других в темной комнате и с завязанными глазами. Но все же я, даже несмотря на то, что боюсь посмотреть в глаза мужа и увидеть в них презрение, поднимаю голову и смотрю на Макса.  И снова волна ненависти к самой себе поднимается с новой силой: в таких родных глазах я вижу только любовь, сочувствие и …ярость. Его брови нахмурены, губы сжаты.

- Я убью его, - выдыхает Макс, и я понимаю, что муж сдерживается из последних сил, чтобы не привести свою угрозу в действие.

- Не надо, Макс, - с трудом произношу, продолжая беззвучно плакать. – Я заслужила все это. Я жалею лишь об одном, что нанесла тебе этот удар в спину.

Он ничего не отвечает, лишь продолжает пристально изучать мое лицо.

- Как ты здесь оказался?

- Я приходил сюда постоянно, через день или около того. Ведь это же наш парк. Помнишь, как мы по вечерам после работы ходили сюда кормить уток, поболтать, иногда обсудить проблемы? – киваю, не в силах говорить из-за новой порции слез. – Я всегда садился на эту лавочку и думал. О нас и нашей жизни. Вспоминал все счастливые моменты. А сегодня я проезжал мимо, и что-то заставило меня остановиться, я словно почувствовал твою боль, нечто подталкивало меня, заставляя меня прийти именно сюда. И я не смог сопротивляться интуиции, а подойдя, увидел тебя: такую маленькую, испуганную и  отчаявшуюся. Пойдем домой, Ариш, - лишь тихо произносит этот идеальный мужчина.

- Как? Где? Откуда ты берешь силы, чтобы все это вынести?! – захлебываясь слезами и в собственной истерике, кричу я на весь парк.

- Из любви к тебе, - тихо отвечает Макс и тянет за руку, поднимая меня со скамейки. – Как бы то ни было, не  сиди тут, холодно, а ты болеешь.

В этот момент я мечтаю об одном: вернуться в прошлое и оторвать себе ноги, чтобы никуда не ходить и не изменять своему мужу. И заодно вправить себе мозги.

Оборачиваюсь, а Макс, прислонившийся плечом к косяку,  на мой невысказанный вопрос тихо поясняет, словно извиняясь:

- Я не был тут ни дня без тебя. Не смог. Мне казалось это неправильным.

- Где же ты жил все это время?

- Сначала у друга, а потом в офисе. Я много работал в последние месяцы, и у меня не было возможности  ездить домой. Да и просто не мог возвращаться туда, где нет тебя, но все о тебе напоминает.

Я обняла себя руками. Нет, несмотря на простуду, мне не было холодно. Меня знобило изнутри от осознания того, что я натворила и что не ценила человека, который любил и любит меня просто так, только за то, что я дышу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Садись, я пойду, принесу аптечку, ты болеешь.

А у меня нет сил что-либо ответить мужу, и я просто рухнула на ближайший стул, уставившись в одну точку на полу.

Не знаю, сколько времени я так просидела, но очнулась, когда Макс протянул мне стакан с водой и таблетки.

- Стакан чистый, не переживай, я его ополоснул, - усмехается муж.

- У меня даже и мыслей таких не было, - пробормотала я, с жадностью выпивая воду.

Я решительно встаю, иду в коридор, на ходу снимая куртку. Слышу, как Макс идет за мной следом.

- Арина, что ты делаешь?

- Раздеваюсь. Надо тут убраться. Не дышать же пылью, - спокойно отвечаю я, надевая свои тапочки.

- Иди в спальню, Арин, приляг, ты болеешь, тебе надо отдыхать. Я сам все сделаю.

Я запрокидываю голову, делая вид, что рассматриваю нечто невероятно увлекательное на потолке. На самом деле я пытаюсь сдержать слезы, набежавшие от заботы мужа, которой я не достойна. Оглядываясь сейчас назад, в прошлое, я понимаю, что Макс никогда не отказывал мне в помощи, более того, он, несмотря на то, что приходил таким же уставшим с работы, как и я, довольно часто отправлял меня отдыхать, беря на себя домашние хлопоты. Он всегда в первую очередь думал обо мне. Только я не смогла вовремя оценить его заботу, потому что я – эгоистка до мозга костей. Да, в моей жизни появился Паша, который исполнял мои желания и требования, но я ему была не нужна. Вернее не так: я интересовала его лишь в качестве той, кто приготовит, приберет дом и ублажит его ночью. У нас был своеобразный бартер – он оплачивает мои «хотелки», я удовлетворяю его потребности. Как женщина, как личность я ему была неинтересна. Он не заботился обо мне, не интересовался моими делами и моим состоянием. О том, что в один прекрасный миг «игрушка» может сломаться, он даже не задумывался, потому что он бы просто выкинул меня и «купил» себе другую. Вот она разница в этих двух мужчинах, которую я не смогла сразу разглядеть, ослепленная возможностью иметь все материальные блага.

- Сейчас лекарство подействует, мне станет легче. Мне нужно чем-то занять себя, Макс, потому что мои мысли все равно не дадут мне спокойно лежать, они просто разорвут мою голову.

- Хорошо.

И с этими словами Макс тоже скидывает обувь и куртку и идет мне помогать, засучив рукава. Мы делали генеральную уборку, не произнеся ни слова, но все это время я чувствовала, что Макс украдкой поглядывает на меня. Беспокоится, не станет ли мне плохо, ведь он, как никто другой, знает, что я тяжело переношу простуду.

Мы работали, как единый слаженный механизм, понимая друг друга без слов. Так было всегда. Пока я все не разрушила.

Протерев подоконник и в целом завершив уборку, я устало опустилась на диван.

- Как ты себя чувствуешь? Приляг, а я сбегаю в супермаркет за углом, куплю продуктов, приготовлю что-нибудь поесть. Или лучше заказать что-то в доставке?

- Макс, - тихо зову я, глядя лишь на свои сцепленные руки. – Неужели ты вот так возьмешь и простишь меня?

- Я давно простил тебя и понял твой поступок. В том, что случилось, есть и моя доля вины, - ровно произносит Макс, ни секунды не задумываясь.

- В чем же твоя вина?

- Я от части поспособствовал твоей измене: обещал то, что не мог сразу выполнить, не давал никакой конкретики. Заставлял жить надеждами изо дня в день. Не брал на себя никакой ответственности и не уделял в последнее время тебе внимания, как к женщине.

Как? Как мужа с таким огромным, размером с Галактику, и добрым сердцем, который даже моему предательству нашел оправдание, взяв всю вину на себя, можно было променять на другого? Которого я изначально не интересовала. Изначально он лишь брал, а я это отношение приняла за любовь… Дура.

- Ты работал, Макс, старался для нас…

- Это не оправдание, - твердо и даже как-то зло произнес муж.- Я – мужчина, а ты – моя женщина. И моя задача – сделать тебя счастливой и обеспечить всем. А я не смог.