Дневники Апокалипсиса (СИ) - Дмитрий Чеботаев

шаром, а огненной стеной, вырастающей из пышущей жаром преисподни.

Настало время убираться. Я завёл байк, вскочил на него и на полной скорости помчался обратно. Но далеко уйти у меня не вышло. Раздался гул, который тут же перерос в оглушительный рев.

На город обрушился чудовищный ураган.

С трудом удержав равновесие, я бросил машину к земле и, маневрируя в воздушных потоках, укрылся за ближайшим зданием. Поднялись тучи пыли. Рев нарастал, ветер усилился до такой степени, что небоскребы зашатались. Послышался звон бьющегося стекла. По дороге кубарем покатились автомобили, с крыш сорвало плохо закрепленные конструкции…

Подлетев к башне небоскреба с подветренной стороны, я опустился как можно ближе к земле и влетел в раскрытые двери супермаркета.

Здание дрожало, несущие колонны трещали. За окнами потемнело, но даже сквозь сумрак было видно, как ветер подхватывает с земли грузовики, разбивая их о стены соседних домов.

Торговый центр, в который меня занесло, погрузился во тьму. Оставив байк посреди широкого прохода, я побежал вглубь магазина, но внезапно остановился. С улицы помещение озарил зловещий кровавый свет. Ураган закончился так же внезапно, как и начался. Снова наступила гнетущая тишина.

Развернувшись, я поспешил назад. Глухие шаги эхом разносились по безлюдному магазину. Небо горело. В уцелевших стёклах стоящего напротив здания отражались огненные всполохи. Я выбежал на улицу, задрал голову к верху. Взошедшее солнце осветило верхушки небоскребов. Сначала над ними показался синеватый дым, затем он стал сгущаться, чернеть, и через секунду крыши многоэтажных зданий запылали яркими факелами.

Солнце продолжало подниматься, и огонь медленно пополз вниз.

Трудно описать чувства, охватившие меня в тот момент. Точнее всего их можно назвать — ужас… Отчаяние… Безысходность! Я повернулся спиной к смерти и в оцепенении побрел вглубь супермаркета, подальше от входа. Обратной дороги не существовало — на верхних этажах вовсю бушевал огонь.

Двигаясь наугад, я направился по центральному проходу и неожиданно остановился перед спуском в метро. Отключившейся эскалатор уходил вниз на многие сотни метров. Не осталось ничего, как только спуститься в подземный город… На самое дно… Я обреченно шагнул вниз.

Что ж, даже самой долгой жизни рано или поздно приходит конец.

Глава 8

А ведь в истории человечества был момент, когда каждый желающий имел возможность приобщиться к бесконечной жизни. Божественные технологии настолько подешевели, что, получив небольшой кредит, любой проходимец мог без труда перейти на следующую ступень эволюции, превратившись в гомо семпитера — человека вечного!

Но такое благоденствие продолжалось недолго.

— Нельзя допустить массового распространения технологий вечной жизни, — сделал свое заключение глава планетарного союза Марк Саусер на закрытом заседании совета безопасности. — Бесконтрольная модификация приведёт к катастрофе. Нехватка ресурсов, ограниченность пространства, а, точнее, небольшое количество обитаемых планет — все это говорит о том, что мы еще не готовы к подобным преобразованиям…

Я не присутствовал среди членов высокого совета, но хорошо помню галостенограмму заседания.

— Предлагаю изъять божественные технологии из широкого доступа, количество долгожителей ограничить до уровня существующих на сегодняшний день особей, а саму программу по преображению человеческой природы строго засекретить, — закончил свою речь Саусер.

Камнем преткновения оказался список долгожителей и контроль над технологиями.

Земляне предлагали оставить сто сорок тысяч избранников.

— Давайте добавим ещё четыре! — кричал премьер-министр Марса, — я не хочу лишать моих детишек права пережить своего папочку. Конечно, если дети у меня ещё будут.

— Центр модификации, а также банк биоматериалов должны находиться на Земле под жестким контролем. Остальные лаборатории и существующие клиники необходимо закрыть, документацию изъять! Попытки незаконного продления жизни должны быть жестко пресечены, вплоть до исключения нарушителей из числа избранников!

— Хрен они получат, а не моё согласие! — заверил старшего из Марвусов президент Нептуна, когда они вдвоем поднимались на скоростном лифте к вершине космополиса.

— Мдааа… — промычал в ответ предводитель самого влиятельного за пределами пояса астероидов клана. — На их стороне сила.

— Отдать все, что у нас есть этим торгашам? Кто дал им право считать себя самыми умными? Ну и что с того, что Земля — колыбель цивилизации? Кто они такие, чтобы решать за нас? — усмехнулся Амон Ах Монту — единоличный правитель Сатурна, втайне создающий на шестидесяти двух лунах газового гиганта тоталитарную систему по образу древнего Египта.

— Подарить вечность каждому — моя мечта! — написал спикер парламента Луны, Евгений Берт, своему другу Ренату Баталову, управляющему содружеством Галилеевых спутников.

— Романтик! — подмигнул мне Ренат, прочитав сообщение.

— Доступ всех желающих к божественным технологиям ничем мне не угрожает! — отмахнулся я и отправился на Европу в свой уютный дом под многокилометровым слоем тысячелетнего льда.

Разразился небывалый политический кризис! Но мне было плевать. Ведь политика давно наскучила. Я отошел от дел и искал утешения совсем в иных сферах…

Не каждому удаётся найти свою вторую половину. Наверное, это происходит из-за того, что она рождается и живёт в совсем других временах. Мне же в этом смысле повезло гораздо больше. Я прожил долгую жизнь и встретил любовь, когда мне было далеко за… Не буду говорить сколько лет я провёл в одиночестве, скажу лишь, что намного больше, чем пресловутые сто!

Мы встретились случайно… Хотя, бывают ли в этом мире случайности?

В те времена я обитал на Земле и даже не планировал перебраться куда-нибудь подальше. Проснувшись однажды утром, я, как обычно, отправился в душ и ни капельки не возражал, что псевдоинтеллект холостяцкой берлоги в которой я коротал вечность подберёт музыку под стать моему настроению. Датчики проанализировали состояние нервной системы, и компьютер врубил на всю громкость второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром.

— Слушай, — посетила меня нежданная мысль, — столько лет, а я так и не научился играть… ну хотя бы на пианино.

Тут же своему киберсекретарю дал задание приобрести рояль и подыскать преподавателя.

— Только не вздумай обращаться к знаменитостям или известным педагогам. Давай, что-нибудь попроще и подешевле. Желательно, девушку, можно совсем молоденькую и необязательно с большим опытом педагогической работы. Я же не собираюсь становиться виртуозом.

Секретарь внял пожеланиям, и на следующий день в гостиной стоял новенький Стейн. А в назначенный час в мою жизнь вошла она… Маша! Студентка консерватории, в свободное время подрабатывающая частными уроками.

Мир пошатнулся, задрожал, распался на бессмысленные, бесполезные обрывки. И произошло это как-то просто, ненавязчиво, само собой, словно самое естественное и необходимое, как вдох и выдох, которого не замечаешь, но без которого невозможно жить.

Глаза… Пальцы… Прикосновение к клавишам… Волосы… Губы… А ведь действительно, что во вселенной совершеннее любимого человека? Звезды, планеты, бесконечный космос — даже он меркнет в