Религия и церковь в Англии - Ян Янович Вейш

церкви в капиталистическом обществе — освящать власть имущих классов. Беспокоит это и многих буржуазных деятелей, которые считают, что причины настоящего кризиса церкви и религии именно в такой прямолинейной связи религии и государства. Они бы предпочитали иной, более завуалированный способ осуществления англиканством своей социальной задачи.

Если существующие церковно-государственные отношения подрывают влияние религиозной идеологии, если скандалы, подобные описанным; снижают престиж церкви и религии в глазах народа, то правомерен вопрос: почему усилиями церковных и политических деятелей подобное положение вещей не изменено, почему Церковь Англии не борется за свою «независимость» и «свободу»? Прежде чем ответить на него, следует остановиться еще на одном аспекте церковно-государственных отношений, который, как правило, не привлекает большого внимания английской общественности, ибо не создает повода для скандалов.

Известно, что Церковь Англии является крупнейшей финансовой организацией одной из богатейших капиталистических стран. Именно в финансовом аспекте государственно-церковных отношений кроется понимание многих парадоксов англиканской социально-политической доктрины и организационного устройства. Церковные деятели, как правило, любят подчеркивать, что Церковь Англии не получает финансовой поддержки от государства. «Парламент не отпускает денег на содержание церкви. Члены ее прямыми жертвованиями обеспечивают доход в размере 22 млн. фунтов стерлингов в год», — заявляет, например, глава Отдела информации Национальной ассамблеи Церкви Англии[34].

Если имеется в виду тот факт, что парламент не отпускает средства на содержание церкви из государственного бюджета (кроме сумм, которые тратятся на содержание капелланов в вооруженных силах, тюрьмах, госпиталях и других подобных учреждениях), то подобные заявления вообще-то соответствуют действительности. Однако следует иметь в виду, что, во-первых, церковь обладает очень крупным капиталом, накопление которого проходило при непосредственной поддержке правящих классов и государства, и, во-вторых, этим капиталом, номинально принадлежащим церкви, на самом деле распоряжается государство. Таким образом, если проследить путь накопления церковного финансового капитала и обратить внимание на способ его современного использования, то раскрывается совсем иная картина.

Одной из характерных особенностей Реформации в Англии явилась экспроприация государством большой доли церковных имуществ (главным образом монастырских), что привело к весьма значительному обеднению церкви. Но в последующей истории Церкви Англии отчетливо выделяются два момента: быстрое обогащение церкви и все возрастающий контроль за использованием церковных богатств со стороны государства. Вот несколько этапов этого двоякого процесса: в 1704 г. королева Анна создала специальный фонд и через него по существу вернула церкви большую часть тех средств, которых та лишилась во время Реформации. Этот фонд, известный как «подарок королевы Анны», был впоследствии дополнен большими личными пожертвованиями представителей имущих классов, а также прямыми субсидиями парламента (с 1809 по 1820 г. — более чеммлн. ф. ст.).

Касса англиканской церкви значительно пополнилась также за счет церковной десятины, которая взималась с населения. Десятина окончательно была отменена лишь в 1936 г., по случаю чего церковь получила 70 млн. ф. ст. от государства в качестве компенсации. Это — относительно роста церковного богатства.

Но с другой стороны, государство не оставалось безразличным к тому, как церковь использует свои богатства. В. 1835 г. большая часть церковного имущества, которое до этого принадлежало отдельным епархиям, приходам, кафедральным соборам и другим подразделениям церкви, была сосредоточена в руках государственной организации, называемой «духовные уполномоченные», о а время своего существования эта организация сконцентрировала разбросанные средства церкви, и в результате объединения финансовых ресурсов «Духовных уполномоченных» и «подарка королевы Анны» в 1948 г. была создана единая государственная финансовая организация «Церковных уполномоченных», в руках которой сосредоточены все финансы, формально принадлежащие Церкви Англии.

Таким образом, налицо парадоксальное положение: можно сказать, что Церковь Англии — и богатая и бедная, ибо своими огромными богатствами она вправе распорядиться не иначе, как через государственную организацию, которая к церкви отношения не имеет, а подчиняется парламенту. Эта организация, по данным официального «Ежегодника Великобритании за 1975 г.», распоряжалась капиталом, состоящим из недвижимого имущества (земли) и вкладов стоимостью 600 млн. ф. ст. Ежегодник подчеркивает, что в 1972/73 г. чистая прибыль от финансовых операций «Церковных уполномоченных» достигла 28,5 млн. и что эта сумма «значительно возросла за последние годы»[35].

Церковь Англии, вернее, «Церковные уполномоченные» занимают третье место среди землевладельцев Англии по величине своих угодий (первое принадлежит королеве Елизавете II, второе — государственному ведомству по лесному хозяйству).

Интересно было бы заглянуть в «кухню» деятельности «Церковных уполномоченных», узнать, какими принципами они руководствуются при распределении вкладов и при использовании добытых ими средств. Оказывается, «приличия ради» церковные и государственные деятели время от времени делают заявления, согласно которым «Уполномоченные» «по принципиальным соображениям» (руководствуясь якобы христианской этикой, ибо деньги формально принадлежат религиозной организации) не покупают акций предприятий, производящих алкогольные напитки, а также не поддерживают своими финансами предприятия военной промышленности и т. д. На самом же деле эта организация действует по всем правилам капиталистического рынка. В ответ на вопрос журналиста относительно того, какими соображениями руководствуются «Уполномоченные» при распределении вкладов и как они относятся к вкладам в предприятия военной промышленности, высокопоставленный чиновник этой организации признал: «Если вы вкладываете в акции, то невозможно избежать военной промышленности… Мы рассматриваем себя как полностью коммерческое предприятие»[36]. Это заявление представляет особый интерес по той причине, что среди верующих, особенно в последнее время, укрепляется мнение, согласно которому церкви следовало бы использовать «свои» ресурсы для удовлетворения социальных нужд бедной и непривилегированной части населения. Однако подобным «сентиментам христианского милосердия» правящие круги страны и церкви дают решительный отпор, заявляя, что церковные богатства принадлежат государству, а ему виднее, как их использовать.

Финансовые операции заметно улучшили и без того хорошее материальное положение церкви. «Церковные уполномоченные» покрывают примерно 3/4 всех расходов церкви на заработную плату священников; они также строят новые церковные здания, организуют новые приходы в густонаселенных районах страны, финансируют издательскую деятельность церкви, обеспечивают подготовку кадров священнослужителей и т. д.

Финансовая зависимость церкви от государства является главным рычагом, при помощи которого правящие классы могут воздействовать на политику и идеологию церкви. Хотя, с другой стороны, эта зависимость слишком наглядно обнаруживает социальную роль религии, довлеет над всей совокупностью церковной теории и практики в современных условиях. Поэтому неудивительно, что вопрос церковно-государственных отношений являлся вопросом номер один для церкви Англии в 60-х годах и является таковым сейчас. По этому вопросу в церковнобуржуазной прессе постоянно ведется дискуссия, путем которой англиканство мучительно ищет выхода из современного кризисного положения.

Социальная доктрина и практика Церкви Англии, с необходимостью вытекающие из особенных церковно-государственных отношений, четко приспособлены к нуждам буржуазного государства. Однако в этом вопросе англиканство обнаруживает весьма своеобразные черты. Основные из них следующие: отсутствие в Англии клерикальной партии, что дает возможность некоторым исследователям говорить о том, будто в Англии не обнаруживается клерикализма; отсутствие четко сформулированной единой платформы