1992 год - АРЧ СТРЭНТОН

- Почему?

Клеменса раздражал тон директора. «В конце концов, он не заключенный, чтобы с ним так разговаривали! Пошел он, этот Эндрюс, к такой-то матери! Скотина!»

- Да не знаю я почему! Откуда мне знать, мать твою, почему! Ты мне лучше ответь, почему выпустил ее из лазарета! Эти уроды из Компании и так на взводе, а тут несчастный случай с кретином Мерфи, да еще эта сука бродит по всему комплексу. Какого хрена, хотелось бы мне знать, а?

- Я - врач, вы - тюремщик!- тихо и зло ответил Клеменс.

- Да ладно мне тут дерьмо нести! Мы оба прекрасно знаем, кто ты!

Врач спокойно встал и шагнул к двери.

- Сесть!- заревел директор.

- Я думаю, мне лучше уйти,- внятно сказал Клеменс, глядя толстяку в глаза,- Знаете, вы мне кажетесь очень неприятным человеком, мистер Эндрюс.

Толстяк вскочил, в два прыжка догнал доктора и резким рывком повернул к себе.

- Послушай, ты, мистер Клеменс,- злобно прошипел он,- Может быть, мне стоит объяснить все о тебе твоей новой подружке, а? Просто так, для общего образования?

Клеменс замер. Лицо его окаменело, став похожим на застывшую гипсовую маску. Значит, и его комната просматривается!

- Так что сядь, мать твою!

Врач взял себя в руки и опустился в кресло. Возможно, ему следовало бы дать Эндрюсу в зубы, но он не мог позволить себе подобной роскоши. По крайней мере, сейчас, в данный момент.

Пунцовый, словно перезрелый помидор, директор, тяжело отдуваясь, прошел к своему месту и сел, снова уставившись на замершего Клеменса.

- Ну, так должен я узнать что-нибудь, чего не знаю?

22

Ветер гулял по свалке, играя хламом, который годами сваливали здесь, даже и не думая вывозить. Заключенные нашли бы, что Рипли везет. Такой ветер считали почти безветрием. Но женщине так не

казалось. Ледяные жадные лапы забирались под куртку, оглаживали живот, грудь, спину. Она захлебнулась им, словно водой, и испугалась, что утонет в этом ветре, как в черной, покрытой свежим настом, реке. Но уже в следующую секунду, отвернув лицо, почувствовала, что дышать становится легче. Морозный воздух обжигал легкие, и Рипли как-то отстраненно подумала: пневмония. И, тем не менее, женщина быстро пошла вдоль мусорных гор, отыскивая останки андроида. Она знала: Бишоп должен быть где-то здесь, рядом. Вряд ли заключенные потащили бы его далеко. Обрывки каких-то шлангов переплетались, как клубок стальных, отливающих тусклым серым цветом, змей. Ветер шевелил их, но сбросить всю эту многотонную смерзшуюся громаду не мог. «И слава богу»,- подумала Рипли. Иначе Бишопа завалило бы так, что ей пришлось бы бродить здесь сутками, разыскивая то, что нужно.

Как это ни странно, ей удалось отыскать андроида раньше, чем она предполагала. Скрюченная застывшая рука синтетического человека торчала из мусора, словно пытаясь содрать сведенными пальцами темный покров облаков с хмурого неба.

Рипли ухватилась за запястье и потянула робота к себе. К ее удивлению, он легко поддался. Скорее всего этому способствовали обрывки полиэтиленового мешка, в который заключенные завернули тело. Подхватив останки на руки, Рипли подтянула их к низкой оловянной чушке и, уложив Бишопа сверху, откинула пленку.

Она с облегчением увидела, что голова андроида, хоть и значительно поврежденная, была на месте. Сохранилась даже шея и куски плеч. Лохмотья синтетического кожного покрова свисали с того, что когда-то было Бишопом. Искусственные кости переломаны, но в целом, андроида можно было привести в действие. Двигаться он не сможет, но говорить - вполне. Мозг цел, а это - главное. Так говорил сам робот, перед тем, как погрузиться в криогенный сон. Она поплотнее завернула тело, вернее, то, что от него осталось, в полиэтилен и, взвалив на спину, пошла к комплексу. Это было сложнее, потому что ветер дул ей в лицо, перебивая дыхание.

Рипли торопливо поднялась на узкое крыльцо и замерла. Прямо перед ней, в темноте коридора, возвышались три фигуры. Три белых пятна, обозначающие лица, обращены в ее сторону. Ленивые, расслабленные позы в любую секунду готовых броситься хищников. Она попятилась. Ладони, сжимающие мешок, взмокли, несмотря на мороз. Рипли стало страшно. Эти люди - убийцы. Они спокойно могут изнасиловать ее и, раздробив голову чем-нибудь тяжелым, зарыть труп в груду мусора, которая к утру замерзнет так, что не разобьешь.

Рипли быстро нырнула в соседний проход, тянущийся параллельно первому.

Конечно, смешно было бы ожидать, что они не предусмотрели подобного исхода.

Заключенный, один из тех, что сидели за столом Диллана, шагнул к ней, вынырнув из теплого, пахнущего гарью, сумрака. Рипли успела разглядеть вытатуированную синюю слезу в наружном уголке правого глаза, прежде, чем сильный удар швырнул ее на стальную трубу, служащую перилами крыльца.

Она ударилась грудью, навалившись на покрытую инеем металлическую опору, и в ту же секунду на нее набросились те трое, что ждали в тоннеле. Рипли почувствовала, как кто-то схватил ее за шею, сгибая в пояснице, кто-то за руки, а тот, со слезой, ударил ее по ногам.

- А ну-ка, держи суку!- усмехаясь, процедил он.

- Стой спокойно, детка.

Жаркий, приторный голос вполз ей в уши, и Рипли захрипела от бессильной ярости.

Первый задрал ей куртку и, выхватив нож, одним движением перерезал ремешок, придерживающий серые арестантские штаны.

Он уже успел ухватиться за пояс, собираясь сдернуть их с женщины, но тяжелый обрезок водопроводной трубы опустился на его бритый затылок.

Рипли услышала, как насильник странно всхлипнул, и в ту же секунду отлетел в сторону, отброшенный тяжелой рукой.

- С тобой все в порядке?- Диллан быстро взглянул на нее, прежде, чем обрушить второй удар на чью-то голову, торчащую над перилами. Он легко соскочил с крыльца, продолжая наносить побои направо и налево. Больше всего досталось первому. Тяжелый обрезок трубы несколько раз прогулялся по его сжавшейся от страха фигуре.

Рипли смотрела, как насильники покорно переносят побои, даже не пытаясь прикрыться от них. Только первый встал на четвереньки и попробовал отползти в сторону.

- Давай, уходи отсюда!- перекошенное ярость лицо негра повернулось к женщине,- Нам нужно обсудить с братьями кое-какие вопросы духовного порядка.

Сейчас он ненавидел их всех. И заключенных, поддавшихся искушению, и Рипли, ввергшую мужчин в него. «Какого черта она ходит здесь одна? Или ей до сих пор не ясно, что тут не дом престарелых? И эти…»

Диллан бил не людей. Он бил скотов. По другому негр уже не мог воспринимать их. Что последовало бы за насилием, он представлял четко. Остывшее тело нашли бы утром. Если бы вообще нашли. Слава богу, что ему удалось подоспеть вовремя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});