Правда о «еврейском расизме» - Андрей Буровский

С севера к Израилю примыкали территории, населенные финикийцами — народом, очень близким к иудеям по языку и культуре, но чисто языческим, не признающим единобожия. Финикийские государства были очень богаты за счет международной торговли. Влияние финикийцев, их культов Астарты и Ваала (бога солнца из Тира) колоссально. При священной роще Астарты и при храме Ваала в Самарии состояло несколько сотен жрецов. В Израиле одновременно жили «пророки Й`ахве», то есть иудейские священники, и «пророки Ваала», то есть языческие жрецы. Народ слушался и тех и других, поклонялся и Й`ахве и ваалам.

Вторым по значению культурным влиянием на Израиль было сильнейшее воздействие арамеев, их языка и образа жизни. Напомню здесь, что Арам — тогдашнее название Сирии. Арамеи составили основное население тогдашней Сирии, а их язык и культура тоже родственны иудейской. Вероятно, в те времена иудеи могли понимать арамеев без переводчика. Так в XVII–XVIII веках украинцы могли понимать без переводчика и поляков, и русских — и учиться у них в меру своей готовности.

И уж совсем непостижимо, какое отношение к этим иудеям имели их отдаленные потомки. Даже говорящие на иврите жители современного Израиля ведь говорят вовсе не на том языке, на котором беседовали строители Иерусалимского храма времен Соломона. Даже современный иудаизм — совсем другой, чем был в те времена. А уж по части нравов и обычаев, так тут даже и сравнивать нечего! Шепну на ухо — не завидовал бы я современному еврею, очутись он в этой дикой восточной стране, в государстве Соломона и Давида. Как сказал один кот устами евреев-Стругацких, — не советую, гражданин, не советую… Съедят.

Так что применительно к периоду 1067–720 годов до Р.Х. не вижу я ни единства иудейского народа, ни образцовой высокой культуры, ни даже соблюдения иудеями библейских традиций.

Новый библейский народ

Крохотный народец, пасший овец вокруг Мертвого моря, мог думать что угодно о самих себе и окружающем мире. Но эти мнения, как нетрудно понять, были вовсе не обязательны для других народов. I тысячелетие до Р.Х. на Переднем Востоке — время сложения мировых империй. Несколько самых могучих, самых цивилизованных стран и народов оспаривали друг у друга право завоевать Арам, Финикию, остальной Передний Восток.

Долгое время Ханаан был своего рода «зоной влияния» Египта. Поднимаясь, другие народы тоже старались наложить державную длань на маленькие независимые княжества. В 767 году до Р.Х. ассирийский царь Фул в впервые вторгся в Израильское царство; вторгся так, между прочим, — по дороге в Египет. В Израиле тогда шла очередная междоусобица, и очередной узурпатор трона Менахем дал ассирийскому царю выкуп с условием — Ассирия утвердит права Менахема на трон. Фул согласился, и Менахем стал царем… Но царем царства, которое уже зависело от Ассирии.

В 755 году в ходе новой междоусобицы полководец Факей захватывает власть в Израиле. Вместе с арамейским царем Реципом он решил свергнуть власть Ассирии. В союз эти двое решили взять третьего — царя Иудеи Ахаза. Но иудейский царь Ахаз не захотел присоединяться, и тогда союзники вторглись в Иудею, чтобы силой заставить его присоединиться к союзу.

Верный сын Й`ахве, достойный потомок Авраама, Ахаз написал письмо ассирийскому царю Тиглатпаласару: «Я раб твой и сын твой. Приди и спаси меня от царя арамейского и царя израильского, ополчившихся на меня!» Тиглатпаласар не имел ничего против приобрести новых рабов и сыновей; двинув огромную армию, он завоевал арамейское царство и убил его царя Реципа. С тех пор присоединенное к Ассирии арамейское царство стало называться «Сирия» — то есть «маленькая Ассирия». Половину территории Израильского царства Тиглатпаласар просто присоединил к своему царству, а жителей перевел в другие земли. Остальная часть должна была платить дань.

Впрочем, пока Израиль, уменьшившись вдвое, сохранял собственного царя и жил по своим законам и обычаям. Очередной израильский царь Гошеа попытался даже освободиться от зависимости. Гошеа понадеялся на Египет, — египтяне пообещали ему, что как только ассирийцы выступят против Гошеа, они тут же двинут против них свою армию. Вдохновленный египетскими агентами влияния, Гошеа перестал платить дань ассирийскому царю Салмонасару, но когда Салмонасар вторгся в Израиль, ни один египетский солдат не перешел границу. Ассирия разгромила армию Израиля, Гошеа был казнен как изменник, а столица Израиля Самария пала в 721 году до Р.Х. — после трех лет осады.

Можно спорить, являлся ли Гошеа предателем… С точки зрения ассирийцев — несомненно, ведь он приносил клятвы царю Салмонасару и цинично их нарушил. С другой точки зрения, он был вовсе не изменником, а ловким партизаном, который вынужденно признавал главу оккупационного государства, а сам как мог, ему гадил, и в конечном счете действовал в интересах своей родины.

Так спустя почти три тысячи лет спорят славяне о том, кем был Мазепа — предателем, как думали и думают многие русские (в том числе и А. С. Пушкин), или великим сыном украинского народа (как думают многие украинцы)? Если представить себе Речь Посполитую в роли египетского провокатора, Украину в роли Израиля, а Московию в роли Ассирии, мы получим почти полную аналогию этой исторической ситуации.

Как бы ни оценивалась роль Гошеа, после него Израиль окончательно теряет всякое подобие независимости. Разгромленный и ограбленный, он управляется ставленниками Ассирии. Большую часть иудеев выселили с Родины, расселив на их территории хутеев, вавилонян и ассирийцев. «Они смешались с остатком туземцев-израильтян и образовали впоследствии особую полуязыческую-полуеврейскую народность, известную под именем самарян»{54}. Отметим это замечание — они «смешались».

А в Иудее царь Ахаз добровольно признал власть Ассирии, страна избежала разгрома. Но многим иудеям не нравились ни уплата дани ассирийцам, ни языческие культы, насаждавшиеся в потерявшей независимость Иудее. Уже сын Ахаза, царь Хизкия (724–696 годы до Р.Х.) уничтожил всех идолов и все их изваяния выбросил из Иерусалимского храма. Медный змей, якобы исцеляющий от болезней, разделил участь остальных идолов (так позже и Перуна пустят вплавь по Днепру). Хизкия сменил священнослужителей, отлучая от храма самых равнодушных или склонных к язычеству. Он запретил строить алтари на вершинах холмов, а всем иудеям по праздникам велел строго являться в Иерусалим для участия в общей службе в Храме.

По-видимому, эти меры были психологической подготовкой для достижения независимости: иудаизм уже однозначно был племенной религией, его «укрепление» государственными методами означало пропаганду «своего», противопоставленного «чужому».

В 703 году Хизкия восстал против Ассирии; как и Гошеа, он заручился поддержкой египтян, и на этот раз они не обманули. Во время осады Иерусалима ассирийцами подошла египетская армия. В лагере ассирийцев то ли разразилась эпидемия какой-то страшной болезни, по некоторым данным, даже чумы. То ли свершилось еще более назидательное чудо: в одну ночь громадная масса полевых мышей изгрызла все снаряжение, обувь и одежду и все деревянные части оружия в их армии, и ассирийцы вынуждены были возвратиться назад.

Иудея испила из источника независимости, но ненадолго: сын Хизкии Менаша, или Манассия (695–640), снова реабилитировал язычество, уравнял его в правах с иудаизмом. Кумирни Астарты, Ваала и Молоха стояли везде, даже на площади возле Храма. «В долине Гинома (Гегином), за городом, возвышался алтарь, на котором приносили Иегове в жертву маленьких детей, по образцу кровавого служения богу Молоху»{55}.

Полвека правил «плохой» Менаша, а при его сыне Иошии (638–608) произошло новое восстановление иудаизма. Иошия боролся с идолопоклонством, а языческих жрецов прогнал из страны.

Трудно сказать, в какой степени язычество действительно «было связано с распутством и грубым суеверием. В стране завелись распутные жрицы, чародеи, колдуны и вызыватели мертвецов»{56}. Это оценка современного человека, твердо знающего, что жрицы не должны быть распутными, что иудаизм — это хорошо и что именно он-то и есть истинно и исконно национальная религия, а не культ Ваала.

Во всяком случае, в Иудее так и шло — цари Иудеи то благоволили к язычникам, то боролись с ними, сменяясь с удручающей последовательностью без сбоев. Как нарочно, чтобы всякому непредубежденному человеку стало ясно — иудеи сами не знали, в какую сторону качнуться.

Но положение страны определяла уже не борьба с идолопоклонством и не такой сверхважнейшее явление, как приход провинциалов в Иерусалимский храм. Уже при Менаше Ассирия опять стала властвовать над Иудеей, и так и властвовала, пока не надорвалась на строительстве этой империи. В конце VII века до Р.Х. от Ассирии стали отпадать провинция за провинцией.