Дневник. Первые потрясения - shellina

Только моя реакция, вбитая за долгие годы обучения на Базе французского Легиона, спасла Альбусу жизнь. Я перехватил топор за рукоятку в тот момент, когда от лезвия топорища до носа крестного оставалось не больше сантиметра. Одновременно с этим я ногой захлопнул дверь. Дамблдор, сведя глаза, чтобы видеть кончик своего носа и соответственно лезвие топора, перейдя на ультразвук, завопил:

— Филиус!

Магия, не иначе, потому что Филиус через две минуты уже был перед нами. А мне говорили, что в Хогвартсе аппарировать нельзя.

— Ты что сделал?! — продолжал вопить Альбус. И что орет? Я продолжал рассматривать топорик. Хороший. Нужно себе забрать.

— Как что? Этап испытания. Я его назвал «Комнатой летающих кинжалов».

— Это кинжал?! — Альбус вцепился в топорик и попытался его у меня отобрать. Бесполезно.

— Это для круглого числа не хватило, — любовно посмотрел на топорик Флитвик. Я прижал его к груди: не отдам! Это боевой трофей.

— И сколько там летающих кинжалов? — с любопытством спросил я.

— Ну, с этим топориком ровно сто.

— Альбус, я начинаю тебя бояться: у тебя работают одни маньяки-садисты. Вот представь, идет Поттер (или профессор маггловедения) к двери замученный и раздавленный Дьявольскими силками. Ничего не предвещает беды. Открывает дверь и в его голову летит топорик, — я любовно погладил топор, — а сотней кинжалов его пришпиливает к противоположной стене. Вот, собственно, и весь сказ про великого Избранного. Но, есть один положительный момент: Филиус хотя бы не мучает свои жертвы перед смертью. Профессор Флитвик, за что вы-то не любите Поттера так сильно?

— Причем здесь Поттер?

— Ах, вам тоже не говорили, что эти испытания для маленького Поттера?

— Разумеется нет. Для Поттера, значит. А умеет он у нас только летать, ну, значит будет летать, — с этими словами Филиус зашел в комнату.

Так, если они не знали, что испытания для Поттера, то возникает вопрос: а собственно для кого они это готовили?»

— Да, кстати, для кого вы все это готовили? — посмеиваясь произнес Кингсли, даже не глядя на зеленого Поттера и бледную Грейнджер.

— Нам за месяц до описываемых событий пришло письмо о том, что через три года мы будем принимать Турнир Трех Волшебников. Мы подумали, что таким образом Альбус проводит конкурс испытаний.

— Минерва, то есть ты таким образом решила избавиться от перспективных молодых волшебников, которые могут создать тебе конкуренцию? — ласково проговорил Альбус.

— Почему сразу я?! — закричала Минерва.

— Ну а кто? Причем, от нас с Северусом ты решила избавиться в первую очередь. Ведь именно ты настояла на том, чтобы именно мы пошли проверять эту вашу полосу.

— А что сделала профессор МакГонаглл? — робко поинтересовался Драко.

— А может мы не будем это читать? — краснея пробормотала Минерва.

— Не-не-не. Это должно остаться в истории! Перси, читай.

«За летающими ключами Филиуса находилась комната, над которой колдовал профессор Квиррелл. Мы туда вошли без особой опаски, так как бывший профессор маггловедения ничего умнее тролля не придумал.

А вот перед дверью МакГонаглл нас прошиб холодный пот. Что-то заходить совсем не хотелось. Одним. Если учесть, что ждало нас до этого. На мое робкое предложение позвать Минерву, Альбус сказал: «Мы что с тобой не мужики, что ли?» и открыл дверь. Я повернулся к нему и произнес:

— Я первый туда не пойду, только после вас, Господин Директор, — я показал рукой на дверь.

— Трус, — бросил Альбус, но с места не сдвинулся.

— Трусость — не порок, а базовая часть инстинкта самосохранения! — гордо произнес я.

— Ладно, давай вместе?

— Возьмемся за ручки и насчет три?

— Да пошли уже, — он схватил меня за руку и затащил в комнату.

— Альбус, давай я тебя сейчас убью? — ласково проговорил я.

— Ну ступил я, что убивать-то сразу. Мы вообще где?

— Это ты у меня спрашиваешь?! Нужно было у Минервы спросить, прежде чем сюда соваться! — я как-то незаметно перешел на крик.

Собственно, мы с Альбусом находились… в Нигде. Другим словом это описать было нельзя. Вокруг нас была пустота. Черная пустота. Она была везде: вокруг нас, сверху, снизу. Мы словно висели в этой пустоте. Сначала я подумал, что ослеп, но спустя какое-то время понял, что это не так, потому что Альбуса я видел идеально. Я попробовал пойти и, к моему удивлению, это получилось. Я чувствовал, что иду по твердой поверхности, но ощущения были такими, будто я иду по тонкой проволоке, натянутой над пропастью. Судя по неуверенным шагам Альбуса, он чувствовал то же самое. Время не ощущалось. Может быть, прошло пять минут, а может и пять часов. Спустя Время блуждания по Нигде прямо у нас перед глазами появилась золотая табличка с алыми буквами. «Заблудились?». Мы с Альбусом переглянулись:

— Глюк? — деловито уточнил Альбус.

— У обоих сразу? — недоверчиво спросил я. Повернувшись к табличке, вместе произнесли:

— Да.

«Чего вы хотите?»

— Выйти отсюда.

Табличка раздвоилась, образовались стрелки с вопросами: «Назад?», «Вперед?».

— Что тут думать, назад идти надо. Раз предлагают, — решительно произнес Альбус. Я мысленно с ним полностью согласился.

Табличка с надписью «Вперед» исчезла. Табличка «Назад» приняла объемные очертания и показала направление позади нас. Мы резво обернулись, но ничего не произошло. Нигде так и осталось. Мы синхронно обернулись обратно к табличке, которая изменила надпись. Теперь ее украшала фигура из оттопыренного среднего пальца и надпись «Ха-Ха».

— Альбус, ты сейчас думаешь о том же, о чем и я? — чересчур ласково спросил я.

— Если ты о том, что профессор трансфигурации немного перегнула палку, то я помогу тебе спрятать труп.

Тут табличка исчезла и перед нами начала образовываться дверь. Мы долго на нее смотрели, прежде чем решились открыть. Поняв, что ничего другого происходить не собирается, мы все же открыли эту дверь и вместе шагнули через порог.

И оказались в пустой комнате. Обернувшись назад, обнаружили, что дверь исчезла. Посреди стояло старинное зеркало в странной раме. По верху была выгравирована вязь рун. Я подошел ближе и прочитал: «Еиналеж». И что это означает? Это слово нам ни о чем не говорило. Дамблдор решил осмотреть комнату получше, а я решил посмотреть на свое отражение. То, что я увидел в зеркале, заставило меня вытаращить глаза и чуть не заорать. На меня смотрел в общем-то я. Но выглядел как-то не очень. Желтое лицо, седеющие грязные волосы. Местами залысины. В одной руке я держал метлу, в другой зажал снитч. Сзади меня стояла Эванс. Одной рукой она меня обнимала, в другой держала свиток, где было написано, что я назначен преподавателем Защиты от Темных Искусств. А еще у меня на груди был орден Мерлина. Я от неожиданности истерично закричал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});