Свести с ума Мартину - Шарль Эксбрайя

– Доклад Телю у вас на столе.

– У меня у самого, по-моему, глаза есть! – огрызнулся комиссар. Тьерри внимательно прочитал заключение хозяина гаража, позвонил во Дворец правосудия и попросил свидания с господином Шенебуром.

Шенебур не спеша прочитал бумагу Телю, отложил ее в сторону и, посмотрев на посетителя, спросил:

– Ну и что?

Несмотря на принятое им решение относительно собственного поведения, Тьерри закричал:

– Как что? Вы что думаете, Телю плохо знает свое дело?

– Далек от этой мысли, дорогой друг! Я ведь не отрицаю, что эта записка разоблачает диверсию, но ведь она не называет имени ее автора.

– Вам не кажется, что это превышает возможности служащего гаража?

– Без сомнения, но не возможности комиссара полиции. Дайте мне серьезную улику, которая позволила бы мне вызвать обвиняемого на допрос, и я покажу, на что я способен.

Тьерри не ошибся. Это была новая увертка. Шенебур не хотел рисковать. Он осмелится прикоснуться к сильным мира сего лишь в том случае, если вина их будет очевидна.

– Следуя голосу совести, господин следователь, я считаю, что вам необходимо допросить жителей Блонзатского замка. У случайного преступника нет твердости профессионального канальи, и я уверен, что если вы их хорошенько прижмете…

– Господин комиссар!

Следователь стукнул кулаком по столу, что свидетельствовало о крайнем возбуждении, а это было для него нехарактерно.

– …Я не нуждаюсь в ваших советах, я сам знаю, что мне делать. Прижать Пьюбранов или их родственников? Вы в своем уме? Выйдя из моего кабинета, они направятся прямо к префекту…

Полицейский саркастически продолжил:

– И разразится скандал.

– Замечательно, господин комиссар! Скандал, в котором ни вы, ни я ничего не выиграем.

– Но правосудие!

– Я как-нибудь сам позабочусь о правосудии, а вы занимайтесь своими делами.

– Это не так-то просто, когда речь идет о людях привилегированных.

Шенебур поднялся.

– С меня довольно, господин комиссар! Продолжайте расследование, а ко мне приходите лишь при наличии серьезных доказательств, а сплетни, вызванные ревностью, пусть даже их рассказывает комиссар полиции, меня не интересуют.

Невик в свою очередь встал со стула.

– Извините за беспокойство, господин следователь, я приду к вам, когда буду располагать неопровержимой уликой, и, по-видимому, этой уликой станет труп мадемуазель Пьюбран. Всего хорошего, господин следователь.

Тьерри сам себе был противен. Из-за бездеятельности остальных полицейских должен был сражаться в одиночку, чтобы попытаться спасти жизнь девушки. Что он мог сделать? Соучастники преступления или просто равнодушные, те, кого эта история интересовала или должна была интересовать, – все они поставили на его пути практически непреодолимые преграды. Значит, нужно оставить Мартину умирать? При этой мысли у Тьерри все внутри переворачивалось. Он готов был драться до конца, до тех пор, пока хватит сил… Но как?

По дороге на работу комиссара вдруг осенило: Круа-де-Фэ! Там, по крайней мере, никто не додумается ее искать! Невик стрелой помчался в «Таверну». Он влетел прямо на кухню, где Эскорбьяк заканчивал приготовление обеда.

– Пришел мне помочь?

– Нет, Пьер, это ты должен мне помочь.

Вытирая о фартук руки, Эскорбьяк провел друга за маленький столик, расположенный в углу ресторана так, что с улицы его не было видно.

– Стаканчик «Гайяка»?

– Времени нет.

И немедля Тьерри доверил другу свои перипетии. Он заключил:

– Единственный способ защитить мадемуазель Пьюбран – это спрятать ее на время следствия. Я подумал о Круа-де-Фэ.

– У меня?

– Ты не можешь мне отказать, Пьер. Речь идет о спасении жизни.

– Ты впутываешь меня в грязную историю. Если об этом узнают?

– Ни мадемуазель Пьюбран, ни я никому ничего не скажем. Кроме тебя и Эрмины никто не будет в курсе. Ну что?

– Ладно, ладно. Я обещал Алисе… Пойду за ключами. Но мне все это не нравится, очень не нравится.

Мадемуазель Пьюбран только что выписалась из больницы. Она шла по коридору к выходу, когда столкнулась с комиссаром. Он молча завел се обратно в палату и запер дверь.

– Комиссар! Что это значит?

– Мадемуазель, выслушайте меня не перебивая. Вам угрожает смертельная опасность. На вашу жизнь несколько раз покушались, но вам повезло, очень повезло. Во Дворце правосудия требуют от меня неопровержимых улик. Эти улики я найду, только мне будет спокойнее, если я буду знать, что вы в безопасности. Поэтому я подумал…

Тьерри рассказал ей о Круа-де-Фэ, о том, что маленький уютный дом Эскорбьяков может стать ей надежным укрытием. Мартина согласилась, и они договорились, что, купив самое необходимое для более или менее длительного пребывания в деревне, они встретятся в семнадцать часов на площади Сан-Лоран напротив Романского моста. Невик подошел к двери, когда Мартина окликнула его.

– Комиссар, я глубоко тронута вашим вниманием.

Охваченный волнением, он приблизился к девушке, но Мартина ласково его прогнала.

– Теперь уходите. Лучше, чтобы нас не видели вместе.

Эскорбьяк отвечал за доставку провизии и каждые двое суток отправлялся тайком в Круа-де-Фэ. Тьерри с нескрываемым нетерпением ждал его возвращения и подробно расспрашивал о каждой мелочи.

Через четыре дня, утром, в кабинет комиссара вошел доктор Пьюбран и сообщил об исчезновении своей племянницы.

– Мартина – взрослый человек, господин комиссар, и ее бегство или простое отсутствие само по себе странным не является. Тем не менее, зная о вашем к нам отношении, я считаю своим долгом поставить вас в известность, чтобы вы потом не говорили, что мы где-нибудь заточили мою племянницу или, еще лучше, убили и закопали в лесу.

– Смею вас уверить, доктор, мадемуазель Пьюбран чувствует себя превосходно.

– Вы что, знаете, где она?

– Да, я знаю, где она.

– Я могу поинтересоваться, где же она скрывается?

– Да, можете, но я боюсь, что не смогу вам ответить.

– Что ж! Великолепно! Только если с ней что-нибудь случится…

– Не волнуйтесь, доктор, ей ничего больше не угрожает с тех пор, как она не живет в замке.

– Идея фикс!

– Называйте это, как хотите.

– Когда-нибудь, господин комиссар, вы пожалеете.

– Угроза?

– Предупреждение. Вы поставили в известность начальство?

– Это вас не касается, доктор, и их это тоже не касается.

– Несмотря на то, что вы так агрессивно настроены, вы все равно мне нравитесь, господин комиссар.

– К сожалению, не могу ответить тем же.

– Непоколебимый человек! Господин комиссар, можно мне вам дать один совет?

– Я вас слушаю.

– Вы должны время от времени заглядывать в розовые странички «Маленького Ларусса». Вы найдете там максимы, над смыслом которых стоит поразмыслить на досуге. Вот, например: «Quos vuli perderе, Jupiter dementat»: «Юпитер сводит с ума тех, кого хочет погубить».

– Спасибо, доктор. Услуга за услугу. Я, в свою очередь, советую вам подумать над следующим утверждением, кстати тоже из «Маленького Ларусса»: Псалом «Ommis homo mendax»: «Каждый человек – лжец». До свидания, доктор.

Пьюбран вышел. Стычка с доктором привела Тьерри в веселое расположение духа, и он решил прокатиться в Круа-де-Фэ.

Желая сделать девушке сюрприз, комиссар оставил машину в нескольких сотнях метрах от Круа-де-Фэ. Как на опасном задании, он старался идти бесшумно, предвкушая удовольствие встретить Мартину в саду, увидеть, как солнце играет в ее волосах… В который раз Тьерри подумал, что поступки его нелепы, но не в силах был помешать себе делать то, что делает. Как только речь заходила о Мартине, он словно перемещался в особый мир, обитатели которого глумились над привычными в нашем обществе нормами поведения или попросту пренебрегали ими. Вдруг Тьерри приостановился. Под ветвями дерева ему почудилась странного вида тень. Он подкрался поближе и сумел различить тщательно замаскированную машину. Сердце комиссара заколотилось. А если что-то недоброе приключилось с Мартиной? Не забывая о предосторожностях, он прибавил шагу, и вскоре перед ним открылся вид на имение Эскорбьяков. Почти в то же мгновение какой-то силуэт оторвался от изгороди и растворился в листве. Тьерри спрятался. Незнакомец – по всей видимости, хозяин машины – шел на него. Когда он с ним поравнялся, полицейский узнал Марка Кесси. В первый момент он хотел на него наброситься, но сумел себя сдержать. Прогуливаться в окрестностях Круа-де-Фэ – не криминал, и подобная агрессия не могла быть ничем оправдана. Он слушал гул мотора отъезжающей машины, и ему показалось, что время остановилось. Наконец он очнулся и с криком: «Мартина!» побежал к дому. Появилась девушка. Она была занята стиркой, когда услышала голос комиссара.