Не будите ведьму в женщине (СИ) - "Sveta Bel"

12

В отношениях с Трофимом тоже стало все как-то…

Не знаю, как сказать.

Все от головы, а от сердца — ничего. Не таяло больше мое сердце.

А еще во мне родилась стойкая уверенность, что я никогда не рожу Трофиму ребенка. Я не хотела.

Ребенка я хотела очень, а вот от Трофима и Трофиму — нет.

Спросите, как нормальная женщина так может думать? Не знаю. Наверное я ненормальная.

Год с той трагедии прошел и как-то быстро.

Беременность так больше и не настала.

Целительница осматривала меня через месяц, после выкидыша и сказала, что я полностью здорова и дети у нас будут.

В постели у нас с Трофимом было все, вроде, нормально, но вот душевного единения больше не было. Думаю это и моя вина — не подпускала я в сердце его больше.

Дом я содержала в порядке, как и подобает. Но своим настоящим домом его не чувствовала. Не могу объяснить, но чувствовала себя тут, как временного жильца. Это что-то сродни, как в гости в родственникам приезжаешь: вроде и у родственников, и тебя просят быть, как дома, но… Не дома!…

Трофим любил меня и вместе с тем, иногда мне казалось, что временами ненавидел с такой же силой, как и любил.

Он начал позволять себе приходить домой нетрезвым.

Бить не бил, но пихнуть меня мог знатно. Не раз налетала на мебель, падала и ранилась. Синяки и ссадины посещали мое тело все чаще.

После очередной вспышки гнева Трофим вымаливал прощение. Он ухаживал за мной, сводил синяки и ссадины, водил гулять и покупал дорогие подарки.

Я ходила всегда нарядная, на зависть всем всем матронам. Посторонние мужчины оглядывались мне в след, а я просто проходила мимо.

Муж на людях пылинки с меня сдувал, да и дома был внимательным и заботливым до поры, пока очередная вожжа не переклинивала в его мозгу.

И тогда закручивалась очередная спираль унижений для меня. Слов в этот момент он не слышал и не собирался слышать, как я понимала. Мои слезы его начинали раздражать еще больше. В начале он кричал на меня (повод находил сам), тряс, как грушу или мог сильно толкнуть, а заканчивалось все просто изнасилованием.

Ну и как в такой семье растить детей? А если он и при них не постесняется все это проделать? Нет! Такого я своим детям не желала.

Да я и себе такого не желала… Никому не желала.

Полюбить своего мужа я уже не смогу никогда. И поэтому я жила просто по инерции. Утром встать, накормить мужа, проводить на службу, прибрать дом. Ульяна и Дарья уже больше не приходили к нам, я сама справлялась. Потом встретить мужа со службы — повечерить и спать.

А когда он уезжал — не сильно моя жизнь менялась. Только что утром его на службу не провожала и вечером не встречала.

Трофим мне всегда радовался, а я просто выполняла свои обязанности.

И радовалась все меньше и меньше.

И это тоже Трофима злило, но с собой я ничего не могла поделать.

А в душе у меня как будто гас свет жизни.

Прошло уже три года, а мне исполнилось девятнадцать.

И вот муж решил сделать мне подарок и повез меня на ярмарку.

Ярмарка проходила в соседнем городке. Добираться нам туда часов пять. Поэтому выехать мы решили рано утром, походим по ярмарке, по городку, переночуем там и завтра вернемся домой.

Вот и выехали на рассвете. Дело было в конце лета, погода еще теплая. Проехали часа три и решили передохнуть, перекусить и размяться в лесочке. Нашли очень милую полянку с кустиками и ручейком, чтобы можно было умыться и освежиться.

Расположились на старом одеяле, которое Трофим расстелил под кустиком.

Я достала корзинку с пирожками и бутылками кваса. Перекусили. Я сидела, а Трофим прилег ко мне на колени. Я бездумно перебирала его волосы, а он прикрыл глаза и просто отдыхал.

— Птичка моя, а ты что бы в подарок хотела?

— Не знаю — я и правда не знала.

Вернее ничего и не хотела. У меня шкаф от вещей ломится. Все у меня есть.

— Давай тебе серьги золотые купим?

— Зачем? У меня есть серьги

— Так еще будут. У всех женщин не по одной паре серег — он смотрел на меня снизу

Я просто пожала плечами — серьги так серьги

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Или сарафан бархатный хочешь?

— Так куда мне в нем ходить?

— Ну что ты у меня, как старушка? Выходить в город будешь.

Я опять пожала плечами. Серьги… Сарафан…

Трофим поднялся и прошелся перед одеялом на котором я сидела теперь одна.

— Марфа! Ты можешь мне четко сказать что ты хочешь в подарок?

— Не могу — честно ответила я

— Может зря мы поехали?

Я пожала плечами.

— Может вернемся?! — он был уже злой

— Давай вернемся — согласилась с ним

— Ты мне все нервы вымотала! — заорал он на меня, нагнулся, схватил за руку и дернул на себя. Затем схватил за плечи и так тряхонул, что голова чуть не оторвалась.

— Долго ты будешь надо мной издеваться?

— Так я же не издеваюсь

А он опять меня тряхонул так, что у меня чуть голова не оторвалась, а потом ударил наотмашь, я не удержалась на ногах, но зло глянула на него.

А он, как с цепи сорвался…

Так я от него еще ни разу не получала!

Отлупил он меня и до синяков и до ссадин. Разбил мне губу до крови, под глазом синяк будет знатный, потому что уже сейчас глаз заплыл.

Я лежала под кустом на земле и мне было тяжело вздохнуть и пошевелиться.

Боги! Уж прибил бы он меня уже, что ли! Освободил от себя!…

А мне еще по ярмарке ходить.

Вот и как я на ярмарку в таком виде покажусь?

А вот зря я по этому поводу переживать стала, так как муж вскочил в дрожки, которые мы наняли для поездки и заявил:

— Да пропади ты пропадом! Оставайся же в лесу, раз жизнь со мной тебе не в радость!

И укатил.

Что я испытала? Что почувствовала?

НИ-ЧЕ-ГО!

Я лежала и просто дышала.

Та форма дыхания, которую мне в свое время целительница показала, стала моей палочкой-выручалочкой.

Отдышалась, отлежалась, с кряхтением, как старая бабка поднялась и шатаясь пошла в лес.

Боялась ли я?

Нет

Ждала ли, что Трофим вернется и будет меня искать?

Нет

Обиделась ли я на него?

Нет

Я бездумно брела в глубь леса и при этом в глубине души даже радовалась. И чем дальше в лес я забредала, тем радостнее мне становилось.

А еще выбирала почему-то именно глухие места с валежником и непроходимостью особенно дремучей. И чем дремучее и непролазнее становился лес, тем легче было у меня на сердце.

Брела, брела, брела…

В один момент вдруг почудился мне голос Трофима:

— Марфушка, птичка моя! Где ты? Прости меня, сердце мое! Вернись ко мне!

И столько боли мне в этом звуке слышалось…

И не понятно откуда.

Толи стон, толи вздох, толи вой, толи просто почудилось.

Привыкла я к нему, даже сроднилась. Вот и слышу теперь не пойми что.

А может с ума схожу?

Да мне теперь все равно.

Не мое это все теперь, не мое!

Отказался от меня Трофим.

Значит я теперь свободная.

И мысль эта не обиду в сердце принесла, а чувство свободы.

Да, так для нас обоих лучше будет.

Он найдет себе достойную женщину и будет счастлив. Пусть он будет счастлив! А я…..

А я свободна! СВОБОДНА!

И сейчас это самое главное.

А что потом будет?

Поживем — увидим!

Сколько шла — не имею никакого понятия.

Тело болело, ноги подгибались, а душа радовалась.

«Наверное так смерть и приходит!» — почему-то подумалось мне.

И все равно я упорно стремилась вперед. Как будто сам лес звал меня и я с радостью шла, шла и шла на этот зов.

По моему день уже пошел на убыль, а я все шла. Еле волочила ноги, тело горело от боли и усталости, а я упорно шла.

И вдруг я оказалась на такой чудесной полянке, что аж дух захватило от той тишины, покоя и светлой радости, которую я здесь ощущала.

Мои ноги подогнулись и я просто упала. Встать я и не пыталась.

Сознанием того, что я пришла, была наполнена каждая клеточка моего измученного тела.