За что ты меня ненавидишь? - Эмми Мира

мама — кебаб и овощи-гриль.

Кафе было небольшое, но уютное. И по тому, как официанты поздоровались с мамой, я поняла, что она тут частый гость.

— Я часто бываю в этом мебельном, потом обязательно захожу сюда.

Мы немного поели, я отложила свою тарелку и посмотрела на маму. Нет, нет во мне ненависти к ней, как бы я не старалась. Но во мне сидела обида — очень сильная, прожигающая насквозь, давящая на сердце, заставляющая задыхаться.

— Может, ты хочешь перекрасить стены?

— Какие стены? — я не сразу поняла, о чем она.

— В комнате. Ты не хочешь сделать ремонт? Мы покрасили стены в белый, потому что не знали, какой интерьер ты хочешь.

По глазам мамы я понимала, что сказать она хотела что-то другое.

— Ладно, не так. Мы вообще не были уверены, что ты прилетишь. Но это твоя комната. И с первой минуты она была твоей. Поэтому ты можешь покрасить стены, переклеить обои или добавить что-то.

Я не была готова к откровенному разговору, но, черт побери, конечно, мне было приятно! Значит, мама думала обо мне, хотела, чтобы я приехала.

— Я подумаю.

— Ты можешь попросить Сашу! — вдруг осенило маму.

— О чем? — испуганно спросила я.

— С ремонтом. В его комнате он все сделал сам — и стены красил, и декор добавил, и полки прибил. Рукастый, знаешь, такой. Вообще у него руки золотые, только вот голова немного…

— Пустая? — подсказала я.

Мама засмеялась.

— Нет, — отрицала она. — Он, кстати, достаточно умный и интересный парень. Просто дурь какая-то в голове еще с подросткового возраста. Вова говорит, он в школе был самым первым во всем. А вот в университете сломался. Что-то произошло… Либо компания такая подвернулась.

Я снова водила вилкой по тарелке. Говорить о Саше с мамой мне как-то не хотелось. Я пока не решила, как мне вообще воспринимать его выходки. А мама как будто и не замечала моего состояния.

Мы закончили есть, расплатились и вернулись домой.

* * *

— Мне нравится! — заявил Владимир, стоя посередине моей комнаты. Мы расставили серые и желтые подушки по тафте перед окном. Кинули пару чёрных подушек на кровать, на котором заменили белое покрывало на серое, декорировав желтым пледом.

В правом углу комнаты встал напольный торшер с мягким светом, а на полу мы постели горчичного цвета ковёр в белый ромбик.

Я осмотрелась, вышло все достаточно симпатично.

— Саша, зайди сюда, пожалуйста.

Я стояла спиной к двери, но мне было этого достаточно, чтобы почувствовать тысячу мелких уколов. В последний раз Саша был в моей комнате вчера ночью, когда наорал на меня из-за телефонного разговора с Лизой. А потом еще был здесь в моем сне…

— Миленько.

У меня все замерло внутри — он стоял прямо позади меня. Мне даже казалось, что я чувствую его дыхание затылком. Я невольно обернулась и удивилась. Он действительно разглядывал мою спальню с легкой улыбкой.

— Саша, а ты не хочешь нам помочь? Мы думали, как можно перекрасить тут все, что-то изменить.

— Да? Аврора, ты хочешь, чтобы я тебе помог? — промурлыкал Саша, ехидно улыбаясь. Он был так похож на озорного мальчишку, дразнящего одноклассницу. Ну, хорошо, давай сыграем.

— Да, братец, я очень хочу, чтобы ты помог мне с ремонтом! — самым тонким голосом, что у меня был, промурлыкала я в ответ.

Он уже не сдерживал смех. Смеялся задорно и заразительно. Я сама не удержалась и засмеялась. Впервые за эти два дня я почувствовала, что мои плечи перестали напрягаться, шея вытянулась, а тяжёлый камень в животе упал куда-то вниз.

Но эйфория была не долгой.

Тут я услышала, что зазвенел телефон. Саша резко достал свой мобильный, посмотрел на дисплей и напрягся. Вряд ли звонок сильно его обрадовал, так как он пулей вылетел из моей комнаты и закрыл за собой дверь своей спальни. Мама с Владимиром переглянулись, быстро покивали друг другу и молча ушли в коридор. Я осталась в комнате одна.

* * *

Я показала папе свою спальню по видеосвязи, рассказала подробно о нашем с мамой походе в магазин. Я всеми силами пыталась улыбаться, показать ему, что не страдаю под одной крышей с ней. И также упорно пыталась разглядеть в глазах папы тоску по бывшей жене.

Но ее не было. Папа был действительно рад за меня.

— Это здорово, цыплёнок! Мне очень нравится твоя комната. И нравится, что ты улыбаешься.

Примерно также отреагировала Лиза. С ней мы разговорили чуть дольше, потому что с подругой мне притворяться не пришлось.

— И теперь он предлагает мне помочь с ремонтом, представляешь?

— Ро, я, конечно, боюсь озвучивать свои мысли вслух. Надо убедиться в их законности.

— Да не собираюсь я никого убивать, — отмахнулась я.

— Да нет, Ро! — засмеялась Лиза. Но по тому, как раскраснелось ее лицо, я начала понимать ход мыслей подруги.

Краснеть — вообще-то моя прерогатива. Ненавижу эту особенность моего организма. Одно время я даже специально ходила в солярий, чтобы стать темнее. Надеялась, что красные щеки не будут заметны на загорелом теле. Но ничего не вышло.

— Ты не узнавала, есть закон, по которому вам нельзя флиртовать или целоваться? — она правда так сказала??

Мое лицо пылало огнем! Я же так и не рассказала подруге про сон. А что бы она сказала, если узнала, что я думаю о Саше слишком часто, раз он мне даже снится?!

— Все, меня зовут. Пока!

Я не соврала. Я действительно слышала, как мама зовёт меня с первого этажа на ужин. Но если раньше я бы потянула время, то сейчас хотелось закончить этот неудобный разговор.

Я умылась холодной водой, убедилась, что щеки перестали гореть, и спустилась вниз. Все уже сидели за столом. Я заняла свое место — напротив Саши. Я приветливо ему улыбнулась, но в ответ получила абсолютно каменное лицо. Видимо, он был не в духе. Как быстро меняется его настроение.

С моего лица улыбка тоже сошла, когда я увидела, что мы будем есть.

Мама ничего не готовила, заказала в ближайшем ресторане пасту. Я есть не очень хотела, особенно, когда крутила в голове количество калорий в каждой порции карбонары.

Мама, Владимир и Полина о чем-то оживлённо разговаривали, каждый рассказывал о том, как прошёл день. Юлианна вставляла какие-то свои детские шутки, взрослые смеялись. И только мы с Сашей сидели молча, уставившись в свои тарелки. Точнее, я так думала, пока не услышала:

— Почему ты не ешь?

У меня сердце замерло. Я подняла глаза, до последнего надеясь, что вопрос