Останкино 2067 - Виталий Сертаков

– Так Костадис прислал что-то для меня?

– Перед тем как сбежать, он абонировал на твое имя ячейку в аэропорту, – Гирин с остервенением скребет подбородок. – Шельмец сообщил об этом не тебе, а мне. Он написал, что обдумал твою просьбу и не видит причин, чтобы не предоставить запись стрима… Костадис сыграл чрезвычайно тонко, однако я пока не понимаю, для чего он так поступил. Информация сотрется, если в стрим попытается войти кто-то, кроме Полонского. Вот так-то, дружок! Съезди, забери, и мы тебя подключим.

– Когда он прислал сообщение? Прямо с борта?

– Я мылся в бане, сколько раз повторять… Часа полтора назад.

– Хорошо, я поеду, но…

Я набрал в грудь побольше воздуха. И в этот самый момент тренькнул вызов моего скрина. Я чуть было не отдал команду перейти в режим ожидания, но вовремя заметил, от кого пришло сообщение. Подполковник Фор сработала быстро.

Шеф задумчиво ждет, пока я вникну в смысл послания.

– Вы не хотите взглянуть? – Я разворачиваю мягкую «салфетку» скрина перед носом патрона.

Несколько секунд Гирин сосредоточенно вникает, затем на лбу его прорезаются морщины:

– Кто это прислал?

– Один хороший человек, – говорю я. – Предъявленным данным можно верить безусловно.

– Это очень неприятные, и я бы сказал – абсолютно не предназначенные для нас данные. Сколько ты заплатил за это? – невинно переспрашивает Гирин.

– Как приятно, Георгий Карлович, что я тоже могу иногда вас удивлять, – вполне искренне говорю я. – Оплату мы договорились обсудить позже.

Хитрые глазки Гирина быстро-быстро шевелятся. От жадности. Он свою жадность даже не пытается скрыть. Ведь госпожа полковник постаралась на славу. Здесь присутствовала развернутая директория подставных фирм, за которыми скрывались истинные владельцы игорной сети «Салоники». Кроме Костадиса, всплыло еще несколько любопытных фигур.

Я ткнул пальцем в две фамилии. В воскресенье, когда я копался в файлах сценария «Щербет», эти два человека проходили как будущие заказчики «Лукума». Об одном из них я слышал еще раньше. Рон Юханов, совладелец шестого канала, серьезная шишка на региональном кабельном. Оказалось, Юханов контролирует восемь процентов акций «Салоников».

– Георгий Карлович, вот этот и этот…

– Вижу, вижу, только молчок, – кивнул шеф экспертного Совета, буравя взглядом следующую страницу. – Считается, что заказы поступают совершенно анонимно. Наши игры слишком дороги. Хотя многие и не скрывают, что купили индивидуальные шоу, но конкурентам это как-то не к лицу, согласись?

– Но вот он, – я показал на фамилию Юханова, – он ведь нам совсем не конкурент.

– Все это ерунда, ты лучше, дружочек, вот сюда взгляни!

В очередной раз я был вынужден признать, что старый озорник опережает меня на два корпуса.

– Питерцы, владельцы «Жажды-3», – сказал Гирин и обвел скрин-маркером в кружочек три фамилии.

Только одна фамилия была мне знакома. Должно быть, очень крутой уровень, поскольку третья «Жажда», по слухам, обошлась в четыреста миллионов. Я потыкал пальцем, Гирин угрюмо осклабился.

– Угадал, дружочек. Это муж Марины Симак, он совладелец «Жажды», однако упоминать об этом не принято. Не принято, потому что муж гражданский, контракт на свободное сожительство, а для члена правительства пока еще считается нормой традишен.

– Разве Марина Симак не?..

– Она давно не на тиви, она ведет отдел пропаганды в Администрации президента.

Я присвистнул.

– Теперь чуешь, дружочек, против кого мы играем?

– Георгий Карлович, а не может быть так, что мы ошибаемся? То есть мы не ошибаемся в главном, под нас копают, но не с такой высоты.

Гирин почесал нос с таким остервенением, будто решил оторвать его навсегда.

– Это «Жажда», дружок. Твой информатор прав.

– Так вы и… Сибиренко, вы теперь согласны, что Костадису кто-то помог упасть?

Гирин смеется, но глаза его остаются неистово злыми.

– Януш, для страховщиков и журналистов это навсегда останется несчастным случаем.

– То есть я должен продолжать расследование подпольно и никому не предоставлять официальных итогов? А если что-то случится?

– Уже случилось, но не то, что ты думаешь, дружок. После нашего разговора, в два часа ночи, я разбудил Сибиренко и прямо спросил насчет федеральной агентуры в наших рядах. Януш, у меня даже тени сомнения не было, что Сибиренко очень быстро все раскопает. Но шеф впервые не сумел ничего откопать. Он задергался. Против нас ведется война. И как во всех приличных войнах, боевые действия уже начались, и без всякого предупреждения. Они поняли, что истории с Костадисом недостаточно, так легко нас не закопать. Этот хитрожопый грек… Они так, слегка проверили нас на вшивость. А потом без зазрения совести пристрелили девчонку. Теперь я не увижу ничего удивительного, если эти подонки скупят половину мест в «Лукуме» и последующих шоу. Они хором начнут изображать сердечные приступы и кражи со взломом, лишь бы угробить наш «Шербет». Ты понимаешь, что такое «Жажда»?! Это коммерческая кнопка, за которой стоит западный капитал. Они запросто пойдут на убийство, лишь бы дискредитировать корпорацию.

– Что же делать? Придется отозвать проданные пакеты?

Гирин тушит сигарету и смотрит так, что я снова чувствую себя твердолобым ментом.

– Закатать рукава и драться, дружок! Гони в аэропорт, приезжай сразу в лабораторию, я сам подключу тебя к стриму Костадиса.

7. Сценарий «Халва»

Я кручу в пальцах наконечник трости – голову льва с женской грудью. Это мои пальцы и мои руки – суховатые, жилистые, покрытые седым волосом, но при этом с гладко отполированными ногтями и двумя перстнями баснословной стоимости.

Я хочу получше рассмотреть перстень, но вместо этого взгляд утыкается в колонки цифр, висящих в диафрагме скрина. Легкое чувство дурноты, как от резкой смены направления на центрифуге. Полсекунды я вижу окно и вид на Тверскую под каким-то совершенно немыслимым углом, затем еще один разворот, почти на сто восемьдесят градусов, и оказывается, что я сижу за столиком ресторана на выносной террасе. Наложение звука рождает кашу в голове. Еще доносятся из операторской недовольное пыхтение Гирина и рваные ответы техников, а уже о чем-то спрашивает склонившийся гарсон, и дребезжит над головой кабина монорельса, и приближается цыган со скрипочкой…

При входе в чужой стрим всегда сначала ощущения, как у космонавта, тошнит, и ужас из-за того, что не можешь по своей воле закрыть глаза.

Гарсон у них живой, в льняной подпоясанной рубахе, с зализанными набок волосиками. В меню у них расстегаи с лесными грибами и осетром. И цыгане настоящие, с бренчащими кольцами в ушах, в жилетках и зеркально-хромовых сапогах. Я заглядывал сюда исключительно как экскурсант. Костадис же тут не только ужинает, но иногда и завтракает.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});