Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Куда?
— До Быстрянки.
— А Салтон — это дальше или ближе?
— Малость ближе. А что?
— Садись до Салтона. Дорогу покажешь.
— Поехали.
Шофер сидел, откинувшись на спинку сиденья; правая рука — на штурвале, левая — локтем — на дверце кабины. Смотрел вперед, на дорогу, задумчиво щурился.
Полуторка летела на предельной скорости, чудом минуя выбоины. С одной встречной машиной разминулись так близко, что у председателя дух захватило. Он посмотрел на шофера: тот сидел как ни в чем не бывало, щурился.
— Ты еще головы никогда не ломал? — спросил Прохоров.
— А?.. Ничего. Не трусь, дядя. Главное в авиации что? — улыбнулся шофер. Улыбка простецкая, добрая.
— Главное в авиации — не трепаться, по-моему.
— Нет, не то. — Парень совсем отпустил штурвал и полез в карман за папиросами. Его, видно, забавляло, что пассажир трусит.
Прохоров стиснул зубы и отвернулся.
В этот момент полуторку основательно подкинуло. Прохоров инстинктивно схватился за дверцу. Свирепо посмотрел на шофера.
— Ты!.. Авиатор!
Парень опять улыбнулся.
— Уважаю скорость, — признался он.
Прохоров внимательно посмотрел в глаза парню: парень чем-то нравился ему.
— Ты в Салтон зачем едешь?
— В командировку.
— На сев, что ли?
— Да… помочь мужичкам надо.
Хитрый Прохоров некоторое время молчал. Закурил тоже. Он решил переманить шофера в свой колхоз.
— В сам Салтон или в район?
— В район. Деревня Листвянка… Хорошие места тут у вас.
— Тебя как зовут-то?
— Меня-то? Павлом. Павел Егорыч.
— Тезки с тобой, — сказал Прохоров. — Я тоже по батьке Егорыч. Поехали ко мне, Егорыч?
— То есть как?
— Так. Я в Листвянке знаю председателя и договорюсь с ним насчет тебя. Я тоже председатель. Листвянка — это дыра, я тебе должен сказать. А у нас деревня…
— Что-то не понимаю: у меня же в командировке сказано…
— Да какая тебе разница?! Я тебе дам такой же документ… что ты отработал на посевной — все честь по чести. А мы с тем председателем договоримся. За ним как раз должок имеется. А?
— Клуб есть? — спросил Пашка.
— Клуб? Ну как же!
— Сфотографировано.
— Что?
— Согласен, говорю! Пирамидон.
Прохоров заискивающе посмеялся.
— Шутник ты… (Один лишний шофер да еще с машиной на посевной — это пирамидон, да еще какой!) Шутник ты, Егорыч.
— Стараюсь. Значит, клубишко имеется?
— Имеется, Паша. Вот такой клуб — бывшая церковь!
— Помолимся, — сказал Пашка.
Оба — Прохоров и Пашка — засмеялись.
Так попал Павел Егорыч в Быстрянку.
Жил Пашка у Прохорова. Быстро сдружился с хозяйкой, женой Прохорова, охотно беседовал с ней вечерами.
— Жена должна чувствовать! — утверждал Пашка, с удовольствием уписывая жирную лапшу с гусятиной.
— Правильно, Егорыч, — поддакивал Ермолай, согнувшись пополам, стаскивая с ноги тесный сапог. — Что это за жена, которая не чувствует?
— Если я прихожу домой, — продолжал Пашка, — так? — усталый, грязный — то-се, я должен первым делом видеть энергичную жену. Я ей, например: «Здорово, Маруся!» Она мне весело: «Здорово, Павлик! Ты устал?»
— А если она сама, бедная, наработается за день, то откуда же у нее веселье возьмется? — замечала хозяйка.
— Все равно. А если она грустная, кислая, я ей говорю: пирамидон. И меня потянет к другим. Верно, Егорыч?
— Абсолютно! — поддакивал Прохоров.
Хозяйка притворно сердилась и называла всех мужиков охальниками.
В клубе Пашка появился на второй день после своего приезда. Сдержанно веселый, яркий: в бордовой рубахе с распахнутым ворогом, в хромовых сапогах-вытяжках, в военной новенькой фуражке, из-под козырька которой русой хмелиной завивался чуб.
— Как здесь население… ничего? — равнодушно спросил он у одного парня, а сам ненароком обшаривал глазами танцующих: хотел знать, какое он произвел впечатление на «местное население».
— Ничего, — ответил парень.
— А ты, например, чего такой кислый?
— А ты кто такой, чтобы допрос устраивать? — обиделся парень.
Пашка миролюбиво оскалился:
— Я ваш новый прокурор. Порядки приехал наводить.
— Смотри, как бы тебе самому не навели тут.
— Ничего. — Пашка подмигнул парню и продолжал рассматривать девушек и ребят в зале.
Его тоже рассматривали.
Пашка такие моменты любил. Неведомое, незнакомое, недружелюбное поначалу волновало его. Больше всего, конечно, интересовали девки.
Танец кончился. Пары расходились по местам.
— Что за дивчина? — спросил Пашка у того же парня; он увидел Настю Платонову, местную красавицу.
Парень не захотел с ним разговаривать, отошел.
Заиграли вальс.
Пашка прошел через весь зал к Насте, слегка поклонился ей и громко сказал:
— Предлагаю на тур вальса!
Все подивились изысканности Пашки; на него стали смотреть с нескрываемым веселым интересом.
Настя спокойно поднялась, положила тяжелую руку на сухое Пашкино плечо; Пашка, не мигая, ласково смотрел на девушку.
Закружились.
Настя была несколько тяжела в движениях, ленива. Зато Пашка с ходу начал выделывать такого черта, что некоторые даже перестали танцевать — смотрели на него. Он то приотпускал от себя Настю, то рывком приближал к себе и кружился, кружился… Но окончательно он доконал публику, когда, отойдя несколько от Насти, но не выпуская ее руки из своей, пошел с приплясом.
Все так и ахнули. А Пашка смотрел куда-то выше «местного населения» с таким видом, точно хотел сказать: «Это еще не все. Будет когда-нибудь настроение — покажу кое-что. Умел когда-то».
Настя раскраснелась, ходила все так же медленно, плавно.
— Ну и трепач ты! — весело сказала она, глядя в глаза Пашке.
Пашка ухом не повел.
— Откуда ты такой?
— Из Москвы, — небрежно бросил Пашка.
— Все у вас там такие?
— Какие?
— Такие… воображалы.
— Ваша серость меня удивляет, — сказал Пашка, вонзая многозначительный ласковый взгляд в колодезную глубину темных загадочных глаз Насти.
Настя тихо засмеялась.
Пашка был серьезен.
— Вы мне нравитесь, — сказал он. — Я такой идеал давно искал.
— Быстрый ты. — Настя в упор посмотрела на Пашку.
— Я на полном серьезе!
— Ну и что?
— Я вас провожаю сегодня до хаты. Если у вас, конечно, нет какого-нибудь другого хахаля. Договорились?
Настя усмехнулась, качнула отрицательно головой. Пашка не обратил на это никакого внимания.
Вальс кончился.
Пашка проводил девушку до места, опять изящно поклонился и вышел покурить с парнями в фойе.
Парни косились на него. Пашка знал, что так бывает всегда.
— Тут поблизости забегаловки нигде нету? — спросил он, подходя к группе курящих.
Парни молчали, смотрели на Пашку насмешливо.
— Вы что, языки проглотили?
— Тебе не кажется, что ты здесь слишком бурную деятельность развил? — спросил тот самый парень, с которым Пашка говорил до танца.
— Нет, не кажется.
— А мне кажется.
— Крестись, если кажется.
Парень нехорошо прищурился.
— Выйдем на пару минут… потолкуем?
Пашка отрицательно качнул головой.
— Не могу.
— Почему?
— Накостыляете сейчас ни за что… Потом когда-нибудь потолкуем. Вообще-то чего вы на меня надулись? Я, кажется, никому еще на мозоль не наступал.
Парни не ожидали такого поворота. Им понравилась Пашкина прямота. Понемногу разговорились.
Пока разговаривали, заиграло танго, и Настю пригласил другой парень. Пашка с остервенением растоптал окурок. Тут ему рассказали, что у Насти есть жених, инженер из Москвы, и что, кажется, у них дело идет к свадьбе. Пашка внимательно следил за Настей и, казалось, не слушал, что ему говорят. Потом сдвинул фуражку на затылок, прищурился.
— Посмотрим, кто кого сфотографирует, — сказал он и поправил фуражку. — Где он?
— Кто?
— Инженеришка.
— Его нету сегодня.
— Я интеллигентов одной левой делаю.
Танго кончилось.
Пашка прошел к Насте.
— Вы мне не ответили на один вопрос.
— На какой вопрос?
— Я вас провожаю сегодня до хаты?
— Я одна дойду. Спасибо.
Пашка сел рядом с девушкой. Круглые кошачьи глаза его опять смотрели серьезно.
— Поговорим, как жельтмены.
— Боже мой, — вздохнула Настя, поднялась и пошла в другой конец зала.
Пашка смотрел ей вслед. Слышал, как вокруг него сочувственно посмеивались. Он не чувствовал позора. Только стало больно под ложечкой. Горячо и больно. Он тоже встал и пошел из клуба.
На следующий день к вечеру Пашка нарядился пуще прежнего: попросил у Прохорова вышитую рубаху, перепоясал ее синим шелковым пояском с кистями, надел свои диагоналевые синие галифе, бостоновый пиджак — и появился в здешней библиотеке. (Настя работала библиотекарем, о чем Пашка заблаговременно узнал.)
- Жутко громко и запредельно близко - Джонатан Фоер - Современная проза
- Узкие врата - Дарья Симонова - Современная проза
- Пламенеющий воздух - Борис Евсеев - Современная проза
- По ту сторону (сборник) - Виктория Данилова - Современная проза
- Двери восприятия - Олдос Хаксли - Современная проза
- Полное собрание сочинений. Том 23. Лесные жители - Василий Песков - Современная проза
- Совсем того! - Жиль Легардинье - Современная проза
- Бойня номер пять, или Крестовый поход детей - Курт Воннегут - Современная проза
- Как Сюй Саньгуань кровь продавал - Юй Хуа - Современная проза
- Как я съел асфальт - Алексей Швецов - Современная проза