Адаптация - Клара Дюпон-Моно

знала, что сама не способна на такое благородство. Мы могли слышать, как внутри у нее все рушится, как ее мучает чувство вины. Она говорила себе: во мне нет и следа той душевной щедрости, мне никогда не подобрать таких простых слов. Доверие — это риск, и моя мать идет на него. Она говорит откровенно, без страха. Я так не умею. Я не такая, как иные женщины с гор, они вылиты из горной породы и пороха, отшлифованы за прошедшие века. Их кажущаяся покорность — лишь видимость. Они похожи на камни. Считается, что они хрупкие (разве происхождение слова «сланец» не означает «то, что можно расслоить»?), но на самом деле нет ничего более прочного, чем они. Ведь женщины могут обхитрить саму судьбу. У них хватает мудрости никогда не бросать ей вызов. Они склоняются перед ней, приспосабливаются. Заранее думают о том, как выжить в трудные времена, незаметно держат удар, берегут силы, не печалятся. Совпадение ли то, что старший брат ставит выносливость превыше всего? Плыть вдоль течения, а не поперек. Я не знаю, как это. Я постоянно мешаю сама себе. Я бьюсь и кричу, восстаю против судьбы, я не желаю признавать, что наши силы неравны, я проиграю битву, но упорно продолжаю сражаться. Я принимаю саму себя. Я не такая, как здешние королевишны.

Она поднялась, прошла через старинную калитку и отправилась полазить по горам. Ее кроссовки скользили по камню, но она продолжала подниматься, теперь с красной ссадиной на ноге. Побродила по горной тропке, посидела на папоротниках. Вдали виднелись три серых ствола вишневых деревьев, погибших вместе с фермером. Они лежали в траве. Вокруг девочки природа находилась в идеальном равновесии. Летний дождь намочил камень. От земли поднимался аромат, запах заболоченной земли, корней. Но корни были в гармонии с деревьями, лужами, листьями и овечьими колокольчиками, звук которых раздавался где-то вдалеке. Эта гармония ни от чего не зависела, и это было невыносимо. Младшая испытывала глубокое чувство несправедливости. Эта природа была подобна малышу, такая же жестокая в своем равнодушии. Природа будет существовать и после девочки, будет так же холодно красива, природа ничего не слышит, не реагирует на страдания людей. Вот она, истина, природные законы никогда ни у кого не просили прощения. Девочка встала, взяла камень и методично сровняла с землей небольшой зеленый дубок. Его ветви были гибкими и постоянно били ее по лицу, как будто дерево защищалось. Она была в майке и исцарапала себе руки до плеч. Но продолжала бить по дереву, пока от него не остался лишь ковер из веток и листьев. Капли пота жгли ей глаза. Когда она спустилась вниз, то наткнулась на бродячую собаку, лежащую под навесом, мордой к дровяному сараю. Собака лежала как-то странно. Голова вывернута, все четыре лапы, словно их отделили от туловища, на одну сторону. Псу было ужасно жарко, но, несомненно, он был счастлив, и младшая, застыв на месте, подумала, что внешний вид малыша как будто заразен. Существа вокруг него словно распадались на части. Скоро весь мир потеряет силы и вывернется наизнанку. Настанет день, и она тоже проснется с вывернутыми коленями и слабой шеей. В панике девочка побежала вдоль реки к фруктовому саду, споткнулась об осыпавшиеся яблоки, снова поднялась на ноги. Вошла в воду. Она была в кроссовках, поэтому не заскользила по илу. Снова двинулась вперед, там была тень, поверхность была черной, чуть рябила из-за движений водяных паучков. Ноги закололо от ледяной воды, и шорты не помогли. Вода омыла рану на голени, царапины на руках, пропитанную потом майку, липкую кожу, покрытую тонкой пленкой грязи. Девочка прерывисто дышала. Она дрожала от холода или от горя, как знать. Ее мучил вопрос, глубокий, как пропасть, слова кололи, как ледяная вода: «Кто мне поможет?» Река ей помогала, не давала полностью погрузиться в эту пропасть. Девочка развела руки, дотронулась ладонями до водной глади. И так стояла, а пальцы дрожали. Любой, кто ее сейчас бы увидел, испугался. Девчушка по пояс в воде, полностью одетая, руки разведены, как будто на кресте, прерывистое дыхание, распущенные волосы. Она пыталась успокоиться. Закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на звуках, не осознавая, что делает то же самое, что и малыш. Она погрузилась в тишину этого полуденного дня. И вскоре услышала щебетание птиц и шум водных порогов вдали. Она чувствовала, как огромна напитанная летним солнцем гора. Только насекомые жужжали, наслаждаясь отсутствием ветра. Ее уха коснулись крылья стрекозы. Все возвращалось на круги своя. Гора просто ждала окончания нервного припадка. Она привыкла к этому за тысячи лет, она всегда ждала, пока люди успокоятся. Младшая почувствовала себя капризным ребенком. Открыла глаза и посмотрела вверх. Ветви ясеня образовали крышу у нее над головой.

Единственным человеком, благодаря которому у нее становилось легче на сердце, была бабушка. Когда-то она жила на хуторе, а потом переехала в город. По ее словам, она была создана для города. Бабушка всегда ярко красила губы, ходила на невысоком каблучке, прилаживала шиньон, никогда не снимала браслеты, всегда спала в легком кимоно, даже в холодное время года, а на Рождество надевала атласное платье. Но все прекрасно понимали, что она из деревни. Во-первых, потому что она повторяла, иногда сама этого не осознавая, формулу «преданность, выносливость и скромность» — магическое заклинание, которое, казалось, могло решить все проблемы. Во-вторых, потому что во время войны она участвовала в Сопротивлении, о чем никогда не рассказывала, за исключением одного раза, когда она показала внучке туннель, вырубленный в парапете каменного моста. Нужно было спуститься во фруктовый сад, пройти немного вверх по реке, пока не окажешься под мостом. Там, в толще камня, можно было различить выступ. В этом туннеле находили приют целые семьи. Люди пробирались сюда с берега, стариков несли на руках. Ползли по глубокому темному ходу. Сначала дети. А еще бабушка могла с первого взгляда отличить мушмулу от сливы, вырастить настоящий забор из бамбука (что она и сделала в нижней части сада, да так, что соседи глаза вытаращили), умела готовить блюда из диких растений. Когда она видела искривленный ствол, говорила: «Это несчастное дерево». Она даже умела распознать, откуда дует ветер, назвать точное место, где он зародился. Она говорила: «Этот идет с запада. Поганый, аруэрг, что из Аверона, липкий, от него ангина бывает. После полдника начнет моросить». И дождь действительно шел. Ее слух был настолько острым, что она не только различала щебетание трясогузки, но и могла определить возраст птицы.