Трагедия маршала Ахромеева - Александр Петрович Суровцев

Союза во главе с М. С. Горбачевым в 1985–1990 годах. За эту ошибку страна и народ сегодня расплачиваются».

«Не утихают, а, наоборот, продолжают кипеть страсти вокруг нашей внешней политики периода перестройки. Общество в ее оценке раскололось. Некоторые оценивают ее как одно из самых весомых достижений перестроечных лет. Другие относятся к ней резко отрицательно, считают, что ничего, кроме потери авторитета, уменьшения роли и места Советского Союза в мире, утраты всего достигнутого огромной ценой в прошлом, эта внешняя политика не дала. Продолжать политику военного противостояния с США и НАТО после 1985 года Советский Союз не мог. Экономические возможности для такой политики были практически исчерпаны. При продолжении гонки вооружений и противоборства с Западом он неизбежно столкнулся бы через три — пять лет после 1985 года с не менее острым кризисом в экономике, чем сегодня, но в неизмеримо худшей для него международной обстановке».

«Внешняя политика Советского Союза, осуществляемая с 1986 года, могла быть понята и принята на Западе только при том условии, что мы откажемся от вмешательства во внутренние дела наших союзников — государств Варшавского договора. Многие этого стержневого положения не учитывают. Отказываясь впредь от такого вмешательства, советское руководство действовало в согласии с руководителями партий и государств этих стран. Решение это было нелегкое, в нем было уже заложено многое, что потом произошло в этих странах. Но у советского руководства возможности для маневра были ограничены, другого выхода не было».

«Перемены нарастали лавинообразно в армии и на флоте: сокращение численности на 500 тыс. человек, вывод наших войск из стран Восточной Европы, их развертывание заново на своей территории, построение по-новому обороны страны на случай возможной агрессии. Но ведь армия и флот состоят из живых людей. Преобразования происходили такие крутые и настолько стремительно, что высшее военное руководство часто само не всегда успевало их осмыслить, наметить и осуществить необходимые меры. А ведь нужно было действовать, реагировать на изменения позиций страны в мире, разъяснять генералам, адмиралам и офицерам, затем солдатам и сержантам суть происходящего, роль и место армии и флота в новых условиях».

«Не менее стремительно менялась обстановка и внутри страны. Общество стало многопартийным, преимущественное положение КПСС в армии быстро утрачивалось. Оппозиция развернула борьбу за власть, нередко применяя при этом неконституционные формы ее, с чем офицерский состав тоже сталкивался впервые. Мало того, «новые демократы» активно вовлекали в эту борьбу Вооруженные Силы. Однако армия и флот оставались верны конституционному долгу. Офицеры понимали, что Вооруженные Силы не являются политической силой и не должны участвовать в политической борьбе. Их дело — пунктуально выполнять решения высших органов власти государства и Президента СССР. Но такая позиция армии и флота никак не отвечала интересам оппозиционных сил. Поэтому против Вооруженных Сил ведется уже несколько лет антиармейская кампания по подрыву авторитета, сначала армейских руководителей, а затем и армии в целом».

«Но антиармейская истерия, развернутая в годы перестройки «демократической оппозицией», являясь по своей сути подрывом обороноспособности страны, ляжет позорным пятном на ее политическую репутацию. Выступление против защитников Отечества никогда и никого не красило».

«Межнациональные распри и вооруженные столкновения в Закавказье, а временами и в Средней Азии принимали такие масштабы, что Президент СССР для их пресечения был вынужден принимать решения о применении войсковых частей. Неисполнение рядом республик Закона СССР о всеобщей воинской обязанности и их прямые призывы к молодежи отказываться от службы в армии, издание в республиках законов, которые устанавливали различного рода дискриминацию по отношению к военнослужащим и их семьям, привели к обострению отношений между властями республик Прибалтики, Армении, Грузии и военным командованием».

«Таким образом, всесторонний кризис, охвативший наше общество, потребовал от офицеров армии и флота поиска ответов на вопросы, которые перед ними никогда раньше не стояли, и выполнения задач, которые они никогда раньше не решали. Но офицеры не растерялись».

«Шесть лет перестройки для Вооруженных Сил были нелегкими и даже драматическими. Автор, как военный, еще в 1986 году, зная о круто меняющемся курсе нашей внешней политики и реформах в экономике, предполагал, что армии и флоту предстоят нелегкие дни и большие испытания. В годы переустройства общества социальная напряженность неизбежно возрастает. А значит, усложняются условия для поддержания нормального порядка и обеспечения безопасности граждан. Однако большинство из нас, военных руководителей, никак не предполагали, что перестройка примет такой стихийный разрушительный характер. Откровенно говоря, военное руководство не было должным образом подготовлено к тем испытаниям на прочность, которые приходится выдерживать Вооруженным Силам в связи с внутренним кризисом в стране. (Думаю, что руководители других ведомств растерялись даже больше.) Уверен, что полностью подготовиться было и невозможно. Кто мог предвидеть развитие событий, как оно происходило? Мы никогда не жили и не работали в таком политизированном обществе, в котором нам приходится действовать сейчас. Кроме того, жизнь потребовала участия армии и флота в решении совершенно новых задач, действий в совершенно необычных условиях. Новая внешняя политика и оборонительная военная доктрина, осуществляемые Советским Союзом с 1986 года, радикально изменили наши отношения с Западом. Снизилась напряженность в мире, уменьшилась военная угроза. Но крутой поворот в этих отношениях был небезболезненным. В короткие сроки, в течение трех-четырех лет, произошли огромные сдвиги не в пользу Советского Союза в соотношении политических и военных сил.

Сменились режимы в странах Восточной Европы, объединилась Германия, ликвидирована военная Организация Варшавского Договора, коренным образом изменилось стратегическое положение Советского Союза».

«В заключение со всей откровенностью хотел бы ответить на вопросы.

Почему я выступил тогда (в 1985 году) за те изменения в обществе, которые вскоре стали именоваться перестройкой?

Начало переустройства нашего общества в 1985 я поддержал активно и совершенно сознательно. Именно поэтому пошел за М. С. Горбачевым и вместе с ним. Жить по-старому было нельзя. Государство и общество двигались к опасному кризису.

Поддержал ли бы я перестройку, зная, в какой ситуации окажется наша страна сегодня?

Это самый трудный вопрос. Но человеку не дана от природы возможность в деталях предвидеть, знать будущее и в зависимости от этого определять свою политическую позицию. Он может только по мере развития общества участвовать в его жизни и меняться, если способен, сам. Но вопрос допустимо поставить и по-другому. Сегодня, в 1991 году, уже зная, в каком положении находится наша страна, поддержал ли бы я перестройку, начавшуюся в 1985 году?

Ответ будет таков:

Со взглядами на развитие нашего общества и государства, которых я придерживался в 1985 году: нет, не поддержал. Более того, наверное, выступил бы против такой перестройки.

В 1991 году