Ты моя надежда (ЛП) - Винтерс Уиллоу

— Попытка убить ее — часть твоей сделки? — спокойно спрашиваю я его, хотя пульс зашкаливает.

— Господи Иисусе, Мейсон! Почему ты не можешь смириться с этим?

— Чтобы ты не причинил ей вреда? Чтобы ты не угрожал ее жизни?

Я прокручиваю недавние события в голове, пока катаю шприц туда-сюда по столу.

У него был пистолет, но он им не воспользовался.

— Я хотел напугать ее. Но я… — отец замолкает. — Я совершил ранее ошибку, и, возможно, был жесток, но что бы она ни собиралась сказать, она этого не сделала. Ты не можешь сердиться на меня за это.

— Черт возьми, могу. И если ты когда-нибудь причинишь ей боль, я убью тебя.

Я не утруждаю себя тем, чтобы смягчать свои слова. Мы давно миновали стадию тонко завуалированных угроз.

— Если с ней что-нибудь случится, — говорю я, и у меня холодеет кровь, когда я сглатываю, прежде чем продолжить. — Я убью тебя сам.

На другом конце линии слышен вдох.

— Ты должен контролировать ее, Мейсон, — говорит отец и продолжает вести себя так, будто я только что не озвучил угрозу его жизни. Все это время я смотрю на острую серебряную иглу шприца.

Если мой отец этого не делал, то кто же это сделал?

— Кое-что случилось.

У меня пересыхает в горле, и я наклоняюсь вперед, ненавидя себя за то, что приходится полагаться на него. Мне ненавистно то, что я в глубоком дерьме, из которого не могу выбраться самостоятельно. Я тяжело дышу, прежде чем начинаю говорить.

— Кто-то был здесь.

На другом конце провода повисает тишина.

— Где? В твоем доме?

— Да, кто-то вломился, не знаю как. С пистолетом, и он пытался…

— С тобой все в порядке? — спрашивает отец, не давая мне закончить, и в его голосе слышна искренняя озабоченность.

— Со мной все будет в порядке, когда он умрет, — холодно отвечаю я ему, и это правда. — И если я узнаю, что ты имеешь к этому какое — то отношение…

— Я этого не делал, — говорит он, и его тон должен убедить меня в том, что он говорит правду.

Я молчу в ответ, уже не зная, во что верить.

— Ты уверен, что хочешь обсудить это по телефону? — спрашивает он после паузы.

Я осознаю, что нет.

— Ты знаешь, кто это был? — задает вопрос отец, но в его голосе слышится что-то такое, что-то не то. Что-то, от чего у меня кровь стынет в жилах. — Какие-то зацепки есть?

В его голосе я слышу… ноты отчаяния. Он молчит, а я смотрю на шприц.

— Нет, — отвечаю я.

— Где он?

— Не за что зацепиться, — произношу я, прочистив горло.

— Скажите мне, где он находится, я позабочусь об этом. Тебе не нужно беспокоиться…

— Он ушел, — кричу я в трубку, злясь все больше.

Наемный убийца. Я знаю только одного человека, который когда-либо нанимал киллера, и он находится на другом конце провода.

Входная дверь была заперта. Кто-то сделал этому ублюдку ключ. Я был внизу, в офисе, только для того, чтобы поговорить со своими адвокатами о разделении бизнеса. Я был поглощен своими мыслями, когда незнакомец крался вверх по лестнице.

Мой отец знал об этом звонке. Он знал, что меня не будет дома. Мои глаза наливаются кровью, и, хотя я на минуту усомнился в том, что он не виноват, но все сходится. Это был мой отец. Все кусочки паззла сложились воедино, красиво и четко, когда я услышат голос отца. Он просто случайно позвонил, когда этот ублюдок сбежал? Я, блядь, не верю в совпадения.

Я смотрю на шприц на своем столе. Передозировка чего-то. Вот почему не было выстрела. Слишком грязно. Пистолет был только для защиты.

Он был здесь, чтобы убить Джулс чистым способом, чтобы никто не узнал, даже я.

Мой отец подставил меня. Я крепче сжимаю телефон. Он пытался убить ее. Одна мысль не отпускает меня. Ведь он точно также убил мою мать.

— Это был ты, — я обвиняю его. — Ты, черт побери, мертвец.

— Ты не можешь говорить серьезно, Мейсон! — в голосе отца слышится недоверие.

Я словно в огне, пытаюсь сдержать свою ярость, но это бесполезно.

— Никогда, — произносит отец. — Я бы никогда не причинил ей вреда. Она твоя, Мейсон. Я прекрасно это осознаю, — говорит он мне, и его голос звучит так искренне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я не отвечаю, размышляя. Пытаюсь сообразить, кто мог захотеть причинить ей боль. Или, может быть, мне. Возможно, этот засранец охотился на меня. Он не стрелял в нее, ведь мог бы это сделать. Может быть, шприц предназначался для меня. Может быть, этот человек был нанят тем, кто оставил записку.

— Напугать ее, да. Да, я бы сделал это, и, если бы она когда-нибудь причинила тебе боль, ДЖулс была бы в моем списке, Мейсон. Но я бы сказал тебе. Это — твой выбор.

Мой отец вызывает у меня отвращение.

Одна мысль о том, что он сделал и что он готов сделать, вызывает отвращение. Но он говорит, что это не его рук дело. Если бы это был не он, то я понятия не имею, где искать дальше. Ничего, кроме записки без имени и этого шприца.

— Тогда кто? — наконец произношу я, и в этот момент слышу тихие шаги Джулс, когда она спускается по лестнице.

Я поворачиваюсь к ней, чтобы посмотреть, как она медленно спускается, а затем замирает, когда видит меня.

Ее большие глаза умоляют меня, и я мгновенно поднимаюсь ей навстречу.

— Иди наверх, милая, — произношу я, пока мой отец что-то говорит.

— Она кого-нибудь разозлила? Зачем она была в участке? Ты должен быть честен со мной.

Я кладу руку ей на поясницу и веду вверх по лестнице. Ее взгляд устремляется к телефону, пока мой отец говорит, и я знаю, что она слышит.

— Нет, она никого не разозлила, — отвечаю я ему. — Она попала в участок по ошибке.

— Похоже, кто-то что-то знает, Мейсон.

Он говорит это так, как будто очевидно.

— А как насчет Лиама? — задает он вопрос. — Он знал, что у нас будет совещание по поводу раздела активов. У него есть мотив.

Джулс чуть не спотыкается на лестнице. Она не должна была услышать это дерьмо. Я хватаю ее за бедро, чтобы она не упала, и чуть не роняю телефон.

— Я тебе перезвоню, — сообщаю я ему, довольный тем фактом, что это был не мой отец.

Кто-то знает, что я сделал, и они охотятся за мной. Они также могут охотиться за Джулс. Особенно теперь, когда она его видела. Мы оба видели его лицо. Она так глубоко вляпалась в мое дерьмо.

Отец продолжает говорить в трубку, но его слова превращаются для меня в белый шум, и я просто заканчиваю разговор. Я полностью сосредоточен на Джулс.

Она крепко держит меня, позволяя мне поддерживать ее, когда я отбрасываю телефон на пол и просто сажаю ее к себе на колени, присаживаясь на ступеньку.

Возможно, это шок, а, может быть, что-то другое.

Но я не хочу отпускать ее.

Я тоже не хочу, чтобы она меня отпускала.

— Я выясню, кто это сделал, Джулс, — шепчу я. — Найду и убью.

Глава 12

Джулс

На небе звезды есть всегда,

Хоть мы их и не видим.

Под облаками в небесах,

Нам остаются лишь мольбы.

Ведь иногда лишь темнота,

И холод, и чистый свет дают нам то, что недоступно взору,

но там всегда на небесах.

Увидеть и лелеять эти звезды только ночью.

— Мейсон.

Он молча сидит в кресле в углу спальни. Это кресло я купила некоторое время назад и поставила в угол, когда переехала к Мейсону.

Кажется, он предпочитает это место другим, когда думает о том, что делать. Или, может быть, когда жизнь ломает его до такой степени, что ему нужна поддержка.

— Мейсон, — нежно зову я его, но он, кажется, снова не слышит.

Вокруг меня уютная атмосфера и тепло, я не двигалась со своего места на кровати с тех пор, как мы вернулись сюда после его разговора с отцом. Между нами воцаряется тишина, и мы оба даем волю своим мыслям. Его подбородок покоится на руке, а глаза, не мигая, смотрят в одну точку прямо перед собой на шкаф.