Курсант: назад в СССР 9 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Мы хотели бы взглянуть на труп, — деловито заметил Федя, взяв на себя временно функции Горохова.

На что следователь лишь беззвучно хмыкнул, но промолчал. Феде позволительно. По крайней мере, иногда и в определенных обстоятельствах.

— Да, конечно, — кивнула медичка, выглянув из-за спины Федора. — Прошу за мной.

Мы вошли в помещение смотровой. На столе из нержавейки с желобками кровотоков лежал уже обнаженный труп мужчины. На синюшном лице застыла маска посмертных мук. Твою мать! Я сразу узнал это лицо…

Глава 8

Рыжие волосы и кожа от веснушек в крапинку, как скорлупа перепелиных яиц. Это был Миронов. На правом плече трупа красовался рисунок, выведенный фиолетово-синим красителем — оскаленная волчья голова. Глаз смазан, отчего казалось, что хищник злобно прищурился. Очередной фирменный знак, который оставил убийца. Было похоже, что гад издевается над нами… Интересно, он в курсе, что по его душу приехала следственная группа из Москвы? Раз не затихарился при нашем появлении, наверное, не в курсе. Хотя, может, затеял с нами игру.

— Никита Егорович, — проговорил я, все еще не веря своим глазам и ткнув пальцем в сторону трупа. — Это же муж Юлии, с которой мы только вчера беседовали, по поводу Воеводина.

— Твою дивизию! — пробормотал следователь, раздувая щеки. — Это что получается? Воеводин как-то узнал о вашем разговоре и…? А сама Миронова в порядке?

Закономерный вопрос, у меня он тоже так и жужжал в голове.

— Сейчас узнаю, у меня сохранился ее телефон. Вера Павловна, можно от вас позвонить?

— Да, конечно, — улыбнулась она. — Из моего кабинета, пойдемте.

Мы вышли из лаборатории и направились на другой конец коридора. Каких-то отсечек и перегородок между лабораторным блоком и рабочим не имелось. Из всех мер бактериальной предосторожности — только кварцевые лампы на стенах с висящими под ними графиками кварцевания, отпечатанными на уже пожухлых листках бумаги.

— Вот телефон, — Вера вошла первой.

Кабинетик завотделения был не больше чулана. Маленькое оконце с куском выцветшей материи в роли шторины. Стол завален бумагами, рядом впритык, разбухший от такого же обилия бумаг — шкаф.

— Что же вас поселили в такую комнатенку? — спросил я, набирая нужный номер на диске аппарата.

— А, знаете, мне хватает, — медичка придвинулась ко мне, нарушив границы личного пространства. — Это раньше кладовка была. Была у меня возможность разместиться в общем кабинете, там места побольше, даже из расчета на одного человека. Но я как-то не очень люблю, когда над ухом кто-то бубнит и бренчит чайной ложечкой. Привыкла концентрироваться на работе в тишине. В общем, маленький, зато свой, личный. Обособленный.

От девушки пахнуло духами с гвоздикой. Но не приторно, а мягко. Помадой и чем-то еще сладким. Я невольно задержал дыхание, будто, вдыхая ее аромат, я чем-то провинился перед Светой. Чуть отвернулся и отодвинулся в сторону, будто весь ушел в разговор по телефону, хотя абонент еще не взял трубку.

— Алло, — раздался на том конце провода поникший и раздавленный голос Юлии.

— Юлия Андреевна, это из милиции. Петров Андрей Григорьевич. Мы с вами вчера разговаривали. С вами все в порядке?

— А-а… Это вы… — послышались всхлипы. — Это из-за вас Мишу убили.

— Вам никто не угрожал? — переспросил я, проигнорировав ее обвинение.

— Какая теперь разница? Его убили после вашего прихода. После того, как я вам все рассказала. Так и знала, что не надо было все это вам рассказывать, грязь со дна поднимать. Оставьте меня в покое.

Пик, пик, пик, — донеслось из трубки. Черт!

Как убийца узнал, что мы приходили к Мироновым? Об этом знали только наша группа и Вася Жмых. Но сейчас он тоже наша группа. И зачем маньяку вообще убивать ее мужа? Если уж на то пошло, логичнее было бы ликвидировать саму Юлию. Блин… Чем дальше в лес, тем злее белки. Ни хрена не понимаю. Дело становилось все запутаннее, и все равно все крутится вокруг пресловутого тренера.

— Все в порядке? — медичка, будто невзначай, слегка коснулась моей руки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да… — озадаченно кивнул я.

— Просто вид у вас встревоженный.

— Труп, который сейчас у вас на столе… Это супруг свидетельницы по делу, которое мы расследуем.

— Хм, — нахмурилась девушка. — Вот так новость! Думаете, убийца зачищает хвосты?

— Не знаю… Может, просто совпадение. Маньяк ведь выбирает жертв случайно… Как погиб Миронов? Что можете сказать предварительно, без вскрытия?

— Картина прослеживается та же, что и с предыдущими тремя жертвами, — начала рассказывать судмед. — Переломы ребер слева. Ушиб левого колена. Причина смерти — асфиксия. Задушен не удавкой, а, скорее всего, борцовским захватом.

— Руками?

— Или ногами, — пожала плечами медичка. — Тут точно не скажешь.

— Мда, ну и работка у вас, — я представил, как душат ногами, приемчик распространённый в единоборствах, но как-то не по себе стало при мысли, что маньяк использует его в своем арсенале для умерщвления жертв. — Тяжело, наверное, каждый день видеть смерть?

— С живыми тяжелее, — вздохнула Вера. — Мертвые не жалуются.

— Специфический у вас юмор, — хмыкнул я, приняв ее высказывание за шутку.

— Это не юмор, — вздохнула Титова. — Я же не только трупы вскрываю. Народу у нас не хватает. Особенно сейчас, лето, пора отпусков, приходится за двоих работать. Веду прием еще «живчиков». Это мы так называем людей, которые приходят на освидетельствование по криминальным травмам. Вот вчера, например, девушку освидетельствовала по изнасилованию. Потом полночи уснуть не могла. Вроде уснула, а наутро чувствовала себя, будто вагон угля разгрузила.

— Сочувствую, я думал, вы привыкли к людской боли.

— К этому нельзя привыкнуть, — нахмурилась судмед. — Вот вы, например, Андрей Григорьевич, привыкли?

— Я? Нет… К такому и за две жизни не привыкнешь.

Это я мог сказать уверенно.

— Вот и я про то же… — Вера о чем-то задумалась, на лице застыла печаль, будто она не только переживала за своих «пациентов», но и вспомнила что-то свое. Личное.

— Скажите, Вера Павловна, — я перевел разговор в прежнее русло. — А если убийц двое? Может такое быть? Или вообще трое?

— Почему вы так подумали?

— Ну, не знаю… Так, чисто теоретически предположил. Ищем мы одного преступника, а если их несколько? Например, один держит жертву, а другой душит.

— Если теоретически, то может быть и двое. Но я склоняюсь, что это совершает один человек.

— Почему?

— Вот вы говорите, что один руки держит, но на руках трупа никаких гематом и следов удержания нет. Ни на этом теле, ни на прошлых. Убиты все как-то технично. Будто по отработанной схеме. Если вдвоём работать, то слаженности такой не будет, будут какие-то отличия в полученных травмах. А так картина смерти — очень схожая у всех. Но еще раз повторю, что, теоретически, убийц может быть и двое. Доказать обратное я не могу. Кстати, под ногтями сегодняшней жертвы я нашла микроволокна. Очевидно, он пытался освободиться от захвата, вот волокна от одежды преступника и остались.

— Отлично! Мы их сразу заберем на экспертизу, можно? Не дожидаясь вашего заключения.

— Можно, только я их еще не изымала. Не успела. Пойдемте, покажу вам.

Мы вернулись к остальным. Федя насупился и смотрел на меня волком. Когда мы зашли в смотровую, он воскликнул:

— Андрей Григорьевич, Света говорила, что вы с ней в кино сегодня вечером собирались, что за фильм? Я вот думаю тоже, может, кого-нибудь пригласить.

— Да, вроде, мы никуда не собирались, — пожал я плечами.

— Погодин! — фыркнул Горохов. — Кино в нерабочее время будешь обсуждать.

— Да я просто у Веры Павловны хотел поинтересоваться заодно, как у местной. Где тут в Михайловске сносный кинотеатр имеется? — пожал плечами Федя, но, поймав на себе недобрый взгляд шефа, тут же добавил. — Все молчу, молчу, Никита Егорович… Мы с Верой Павловной этот вопрос позже обсудим.