Повелитель деревьев (Мемуары Лорда Грандрита - 10) - Филип Фармер

И, вероятно, был прав. Мы оба с ним выросли чудовищными индивидуалистами. Это, конечно, не значит, что при необходимости мы не можем исполнять приказы кого-то другого.

Совершенно нет! Док служил в армии США и, будучи офицером, заслужил немало наград в 1918 году. Я, в свою очередь, был вначале в чине майора, а затем и полковника Королевских Воздушных Сил во время второй мировой войны и исполнял свой долг не хуже других. Кроме того, мы доказали, что можем; вынести довольно суровую дисциплину, выдержав учение на медицинских факультетах и добившись дипломов врачей. Но каждый из нас делал это в своей собственной манере. И в каждом таилось беспокойство, касающееся собственного превосходства.

Это может показаться ребячеством, но, когда столько лет считаешь себя самым сильным, самым быстрым и самым способным на всей планете и вдруг натыкаешься на кого-то, производящего впечатление не менее сильного, быстрого и одаренного, невольно появляются разного рода сомнения. Вы можете прочесть об исходе схватки между двумя такими противниками в девятом томе моих «Записок». Результат такого поединка совершенно неубедителен. Когда два противника настолько походят друг на друга во всем, что могут казаться близнецами, побежденный всегда имеет право задуматься над тем, каким будет исход схватки в другой раз. И я уверен, что Док думает об этом время от времени. Может быть, при этом он и посмеивается над своим ребячеством, но тем не менее не может помешать себе вновь и вновь задумываться об этом.

В таких условиях будет лучше для нас обоих, если мы постараемся атаковать Девять каждый со своей стороны — во всяком случае, на данном этапе.

Мысль остаться одной не очень понравилась Клио, но во время моего пути через джунгли я хотел иметь совершенно свободные руки. Как бы ни была вынослива эта хрупкая красавица-блондинка, она все же не провела всю свою жизнь в Африке и не получила достаточной закалки для подобного путешествия. Единственное человеческое существо, которое я мог бы взять с собой, так как был уверен, что он окажется на высоте в любой ситуации, был Док Калибан, но…

Поэтому я настоял на своем, попрощался с Клио и покинул Лондон, город, внушающий мне отвращение своей толпой, сутолокой и запахом. Отправляясь в свою секретную миссию, я нарушил все существующие законы страны по пересечению ее границы, но, видимо, «заевети-лся» перед агентами Девятид когда сделал вынужденную посадку в окрестностях ПортДжентиля. Мне нужны были сведения некоторых моих шпионов, Обстоятельства, при которых мне вновь удалось избежать когтей смерти, могут показаться вызовом и насмешкой над слепым механизмом и законами вероятности. Но я повторяю: есть во мне что-то такое, что поворачивает обстоятельства в мою сторону, и слепая улыбка Фортуны разбивает в прах все черные замыслы моих врагов. Мало людей обладают этой способностью. По тому, что Док успел рассказать мне о себе, я нашел, что он тоже мог обладать в какой-то мере тем, что для себя я называю «волшебным магнитом».

Я понимаю, что неизбежное когда-нибудь да случится. Какаянибудь пуля раскроит голову, или я упаду с дерева так же, как могу сверзнуться с крутой лестницы или попасть под колеса не соблюдающего правил дорожного движения автомобиля. Не менее редка смерть от утечки газа из обогревателя или сломавшейся газовой плиты. Все это так, и заставляет припомнить по этому случаю слова из поэмы Мерилла Мура «Предупреждение», в которой он говорит: «Смерть сильнее всего сущего на свете…» Это случится со мной, как случается со всеми в этом мире.

А пока я буду продолжать жить, будто из всего сущего на свете самым сильным остаюсь я.

Я вернулся к себе, на родину, и мог вздохнуть с облегчением. Я знал, что передышка не будет длительной, тем не менее впервые за очень долгие годы дышал полной грудью. Больше нигде, кроме как под этим непроницаемым сводом экваториального леса, воздух не был для меня столь чистым и живительным. Малейшее дуновение ветерка несет в себе эманацию всей бурно бьющей здесь через край жизни, как царства Флоры, так и царства Фауны.

В противоположность тому, что думает большинство людей, и несмотря на близость экватора, под пологом леса не царит удушающая жара. Конечно, под прямыми лучами солнца ожог кожи и перегрев тела мог бы иметь самые фатальные последствия. Внутри, на нижних уровнях, как в глубине колодца, защищенного густой листвой лиан и других ползучих растений, всегда царит ровная умеренная температура. А у земли воздух так же свеж и прохладен, как в английском парке. Здесь совершенно нет тех непроходимых зарослей, сквозь которые надо прорубаться с мачете в руке, которые люди автоматически ассоциируют со словом «джунгли», представляя их по безответственной и ложной голливудской кинопродукции. Если бы люди Муртага обнаружили меня здесь, за то время, которое бы понадобилось мне, чтобы скрыться, они успели бы раз десять разнести меня в клочья. На нижнем этаже леса слишком светло и просторно, чтобы я мог здесь сражаться таким же образом, как в зарослях кустарника. Другое дело, если я использую «средние этажи», там, где ветви деревьев пересекаются и соприкасаются друг с другом. Несмотря на мой довольно солидный вес в сто двадцать килограммов, я могу пробегать большие расстояния, переходя от дерева к дереву по ветвям. Но то, что вы видите в фильмах, где я несусь между деревьями, повиснув на лиане, еще одна выдумка Голливуда.

(Правда, я пользуюсь иногда этим способом, но лишь в случае крайней опасности.) А так, не слишком торопясь и переходя с ветки на ветку, я часто проходил многие десятки миль, ни разу не спускаясь на землю. В юности я, конечно, проделывал это гораздо быстрее.

Сейчас, чувствуя, как время поджимает меня, я решил двигаться как можно быстрее, то есть на самом нижнем этаже.

Отправившись в путь быстрой трусцой, я бежал, пока не наткнулся на большую лужу, в которой смог утолить жажду.

Напившись, я понял, что было бы неплохо перекусить. Слух и обоняние вскоре подтвердили, что неподалеку находится какоето животное. Неслышно приблизившись, я увидел молодого, почти взрослого бородавочника. Едва завидев меня, тот взбрыкнул задними копытцами и тотчас же пустился наутек. Если он хотел вымотать меня, то затея его была явно обречена на провал, потому что закалка всей моей прежней жизни сделала меня непобедимым во многих видах соревнований. Все кончилось так, как и должно было кончиться: животное остановилось, задохнувшись от бега, тяжело поводя боками. Развернувшись ко мне, он нагнул голову вниз, глядя исподлобья маленькими, налитыми кровью глазами. С желтоватых, загнутых вверх клыков падали клочья белой пены.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});