Тайна Ржавых, или Приключения Удивленыша - Леонид Николаевич Панасенко

ночью хозяйничает? — послышался вдруг скрипучий ветхий голос.

— Ой! — испугался Удивленыш. — Кто здесь? Очень прошу вас: если вы мышь, удирайте, пожалуйста, как можно быстрее. Я, как и моя хозяйка, ужасно боюсь мышей.

— Мыши — наши исконные враги, — заявил невидимка.

Существо-облачко испугалось еще больше:

«Он говорит: исконные враги… Так меня называют Наплеватель и Черный Сквозняк… Может, это тоже их прислужник?!»

— И все-таки: чего тебе надо, существо, залетевшее в форточку?

Удивленыш собрался с духом и сказал, стараясь говорить просто и вразумительно:

— Я не знаю, кто вы, достойный. Я же — несчастный и безобидный Восторженный Вздох девочки Юли. Меня потеряли… Но дело не во мне. Больше жизни я люблю своих друзей — Ржавых. Мерзкий Наплеватель умертвил их. За то, что они укрыли меня, помогали мне… О, если бы вы знали, достойный, как я хочу спасти своих друзей.

Из полумрака большого стола, на котором стояло несколько ящичков, лежали книги и бумаги, выступила вперед маленькая узкая книжица, исписанные страницы которой раскрывались сами по себе.

— Ты, существо, спрашивало, кто я. Я — Старый Формуляр. Я столько всего перечитал вместе со своим хозяином, что мне даже скучно жить. Хозяин мой умер, и мои познания теперь, увы, бесполезны. Я попробую помочь тебе, существо, но прежде ответь на мои вопросы. Я знаю суть твоей печали, но все имена, которые ты называл, мне незнакомы. И бед ваших я не знаю. Расскажи мне обо всем.

Удивленыш присел на краешек настольного календаря, вздохнул:

— Я попробую…

Когда он закончил свой рассказ, Формуляр тоже вздохнул и сказал:

— Секретов воскрешения в сказках много. Перво-наперво, конечно, живая вода. Затем идет снятие проклятия. О, это может происходить по-разному: обыденно и торжественно, заклинанием или поцелуем, иногда просто прикосновением… А сколько раз жизнь возвращалась к героям только в том случае, если Зло удавалось вообще превозмочь или уничтожить. Тогда, мой друг, все чары спадают, как листья с дерева…

Старый Формуляр прервал свою мудрую речь и, подумав, заметил:

— Тебе сейчас, добрая душа, конечно, не до разговоров. Не знаю, что у вас там в городке стряслось, но в одном уверен: раз Наплеватель пытал тебя Черными Словами, то он знает и Мертвые Слова. Однако это не страшно. Это обратимо. И лекарство тут одно: Живые Слова. Почти как в сказке о живой и мертвой воде. Однако воды — ни той, ни другой — я не встречал, а вот Слово…

— Какие ж это слова? — Удивленыш даже подался вперед.

— Самые обыкновенные. Волшебную силу они приобретают в устах того, кто чувствует душу слова. Есть еще одна тайна: когда снимаешь заклятие Мертвых Слов, надо Живые подбирать так, чтобы каждое следующее слово было светлее предыдущего.

— Спасибо тебе, достойный! — горячо поблагодарило существо-облачко мудрого Формуляра. — Я знаю теперь, как спасти друзей. Поспешу к ним.

Удивленыш бросился к форточке, но на полпути остановился.

«Как быть? Ветка выше форточки. Мне не запрыгнуть». Будто угадав его беду, Старый Формуляр сказал:

— Вот лежит катушка ниток. Возьми их…

Через минуту, спустившись из окна на улицу по нитке, Удивленыш побежал-покатился обратно в детский городок.

За несколько часов, которые он провел в библиотеке, непогода разгулялась. Ветер норовил подхватить или опрокинуть маленькое существо, закручивал космы вьюги. Снега в воздухе было так много, что он и тьма спрятали все дома.

Удивленыш храбро пробивался сквозь вьюгу, пока вдруг не понял: он не знает, куда идти дальше. Кажется, влево. Там должен быть Дворец культуры.

Он шел и все время повторял про себя совет мудрого Формуляра: «Надо Живые Слова подбирать так, чтобы каждое следующее слово было светлее предыдущего».

Снегопад становился гуще.

Существо-облачко шло все медленнее и медленнее. Машинально, уже не сознавая, куда и зачем.

— Надо… слова… чтобы… светлее…

Удивленыш шептал это бессвязно, потеряв ниточку мысли. Он все чаще спотыкался. В конце концов усталость одолела существо-облачко. Провалившись в одну из колдобин, заполненную пушистым снегом, Удивленыш решил передохнуть. Сон, как верный Филин, тотчас перенес его в комнату с зелеными обоями («Ура! Ура! Я еще кое-что вспомнил…»). Над ним наклонилась Юля, заговорила, но расслышать ее он так и не смог — не хватило сил.

ДРУЗЬЯ МОИ! ТЕМНА МНЕ ЖИЗНЬ БЕЗ ВАС…

— …И вот тогда Чихатель-Наплеватель начал говорить Мертвые Слова, — в который раз таинственным полушепотом продолжил Чиврик. — Ржавые умерли мгновенно. Мое сердце тоже стало останавливаться. Я метнулся в сторону и чудом остался в живых…

— Не хочу! Не хочу больше слушать! — решительно и громко заявил вдруг Филин.

— Чи-чивр! — испугался самый мудрый и отважный воробей в мире. — Тише, тише. Пусть будут целыми наши перья, — повторил он поговорку Филина. — Чихатель-Наплеватель ушел на свою свалку, но братец его здесь. И все прислужники…

— Не хочу больше притворяться мертвым! — разбушевалась железная птица. — Мне бы только полуночи дождаться. Или я сам погибну, или уничтожу этих злодеев. Сегодня же!

— Чи-чивр! — тут же забыл о своих страхах Чиврик. — Да я их заклюю… Что нужно делать?

— Ничего не делай, — взмолился Филин. — Только найди нашего общего друга. Полетай сам возле библиотеки, попроси своих друзей…

— Чип-чип-чепуха, — хвастливо заявил воробей. — Через минуту Удивленыш будет тут.

Он вспорхнул и, перелетев к вареничной, сел на край бачка с пищевыми отходами. С десяток воробьев, которые как раз обедали, почтительно отступили от дармовой трапезы.

— Слушайте меня, куцехвостые, — грозно объявил Чиврик и клюнул в голову какого-то зазевавшегося обжору. — Каждый из вас скажет встречному, а тот пусть передаст дальше мою просьбу и приказ: искать друга всех воробьев, храброе и мудрое существо по имени Удивленыш. Запомните его приметы…

Однако воробей чуть-чуть просчитался.

Уже и день стал клониться к вечеру, а вестей об Удивленыше не было. Зато наказ Чиврика расходился все шире и шире, вовлекая в поиски сначала сотни, а затем тысячи птиц, обрастая подробностями и небылицами.

Когда в детский городок прилетел перепуганный полевой воробей с коричневой «шапочкой» на голове и доложил, что «прозрачного иностранца-воробья» в их селе не обнаружено, Филин глубокомысленно заметил:

— Теперь их не остановить…

В это время молодой воробей по кличке Пчик решил от нечего делать искупаться в снегу.

Он несколько раз нырнул в большой сугроб. Затем сел на кочку, отряхнулся.

Кочка вдруг шевельнулась под лапками, и Пчик отскочил в сторону.

— Что такое? Что это? — возмущенно чирикнул он.

— Это моя голова, — прошелестел из-под снега тихий голосок.

— Чи-пчик! — удивился воробей. — Это тебя все ищут?

— Н-н-не знаю, — дрожа от холода, прошептал Удивленыш. — Я шел… Потом, кажется, заснул…

Тут он все вспомнил и