Два зайца, три сосны - Екатерина Вильмонт

— Мэтью, поди сюда!

Как я ненавижу это «Мэтью», скрипнул он зубами. Тоже мне аристократка нашлась… Мэтью!

Он недовольно направился в кухню, откуда его звали.

* * *

Миклашевич тщательно облазил все углы и закоулки старого дома, поглядел чертежи и поэтажный план, полученный хозяином вместе с правами на дом, и сказал:

— Господа, я должен изучить все подробно, на это мне понадобится, как минимум три дня, затем я составлю смету, сообразуясь с местными ценами, так будет дешевле, правда, я не уверен, что смогу найти здесь мастеров по всем специальностям, но попробую. У меня неплохие связи с литовскими фирмами, а главное есть замечательный парень-подрядчик, он живет в Каунасе. Если я с ним свяжусь, и он согласится, то больших проблем не предвидится, технически дом во вполне приличном состоянии. Короче, через неделю, самое большее дней через десять я дам вам окончательный ответ.

— Извините, вы сказали, подрядчик… — нерешительно подала голос Арина.

— Ну да, а что вас смущает?

— Ну, я думала, вы сами будете руководить?

— Разумеется, я буду делать, так сказать, творческую часть проекта, а уж наблюдать за рабочими, это, как говорится, не мой профиль.

— Но мне сказали…

— Отлично! Великолепно! — взорвался Миклашевич. — Вам, судя по всему, нужен прораб, а не архитектор. Видимо, мы просто не поняли друг друга. В таком случае…

— Нет-нет, прошу прощения, — вмешался вдруг Матвей. — Нам нужен именно архитектор, дом нуждается в перепланировке и притом существенной. Прошу вас, успокойтесь, занимайтесь всем, что вы сочтете нужным. Разумеется, наблюдать за рабочими должен прораб, а не архитектор с таким именем…

Арина метнула на мужа удивленный взгляд, видимо, он редко вмешивается в подобные дела. А Миклашевичу понравилось замечание Розы.

А я уже мысленно видела этот дом… Надо снести к черту кое-какие стены, сделать по возможности большой и высокий холл…

— Скажите, а сколько комнат вы хотели бы иметь в доме? — обратилась я к Розе. — Вернее, как говорят за границей, сколько спален?

— Не меньше пяти! — ответила за него Арина.

— Зачем столько? — удивился ее супруг.

— К нам будут приезжать гости, иначе здесь можно сдохнуть с тоски! А что, вы хотите все снести?

— Ну, я пока только прикидываю, но мне кажется, что стоило бы сделать большой холл и значительно увеличить кухню.

— Кухню вообще надо объединить со столовой, как это теперь принято, и она обязательно должна быть очень светлой, с французскими окнами, вообще, я бы хотела везде французские окна! Это так красиво, элегантно и аристократично…

— Простите меня, но, по-моему, здесь климат не очень подходящий для французских окон. А вы собираетесь жить здесь круглый год?

— Нет, конечно.

— Тогда это, по меньшей мере, непрактично.

— Олеся, не увлекайся пока! — одернул меня Миклашевич.

— Можно вас на минуточку? — спросил, подойдя ко мне, Роза. Он отвел меня в сторонку. — Я вас умоляю, не надо объединять кухню со столовой. Мне кажется, здесь это неуместно. Здесь я хотел бы что-то более традиционное, что ли…

Я обрадовалась.

— Да, конечно, я вижу здесь просторную кухню, немного в старинном духе, конечно, со всеми современными прибамбасами, так сказать, и все же… Скорее темную, с красными деталями, к примеру, красные поставцы с белыми тарелками, может быть, даже с очагом, тяжелый большой стол, стулья тоже тяжелые с вышитыми подушками, а вот столовая должна быть полным контрастом: светлая, легкая, изящная.

Он как-то грустно на меня смотрел. Я осеклась.

— Впрочем, это лишь сиюминутные идеи. Там будет видно.

— Очаг это хорошо, — улыбнулся он.

На мое плечо опустилась большая рука Миклашевича.

— Уже фонтанируешь?

— Да нет, просто…

— Нам, пожалуй, пора. До встречи в Москве! — сказал он, решительно пожимая руку хозяину. — Мы подумаем, посовещаемся и представим план и смету.

— Простите ради бога, что из-за меня не состоялся обещанный вам обед, так, может быть, поужинаем вместе? — предложил Матвей Аполлонович.

— Извините, но у нас на вечер свои планы… А завтра мы уже уедем, совсем нет времени.

Интересно, он же собирался пробыть здесь дня три. Что бы это значило?

— Жаль, а я хотел утром повезти вас на рыбалку, тут такие места…

— О, рыбалка не для меня! — засмеялся Миклашевич. — Я через пять минут готов сломать к чертям все удочки.

— Кто говорит об удочках! А на блесну вы не пробовали?

— Да нет, я не рыбак!

— Вы охотник?

— Да, но только на очень крупную дичь! — усмехнулся Миклашевич.

В его голосе мне послышался вызов. Подошла Арина.

— Жалко, что вы так спешите, мне казалось, что нам стоило бы поближе познакомиться, чтобы вы поняли наши устремления.

— Мы встретимся в Москве и решим, стоит нам интересоваться вашими устремлениями или нет.

Она даже побледнела от его хамства. Он что, с ума спятил?

Когда мы сели в машину, я спросила:

— Митя, ты что рехнулся?

— Ты о чем?

— Что за тон, как ты с ней разговаривал!

—Все нормально, Олеська, просто я хочу, чтобы она сама отказалась от моих услуг.

— Зачем? Ты не хочешь делать этот дом?

— Да ни за что!

— Но почему?

— По кочану!

— А конкретнее нельзя?

— Ну не нравятся они мне, особенно она, хотя и он тоже гусь. Зачем мне выслушивать ее идиотские пожелания, что может быть хуже снобизма плебейки?

— Бред какой-то! Ты вполне мог бы спокойно поставить ее на место, в конце концов вмешивалась бы она не столько в твою, сколько в мою работу! А мне безумно понравился этот…

— Я так и понял, потому и отказался.

— Что ты понял?

— Что тебе безумно понравился этот барон!

— Да при чем тут барон? — заорала я. — Мне дом понравился. Я так и вижу его…

— Да черт с ним, с домом, я не хочу!

— Можешь объяснить почему?

— Могу, но не желаю. Много чести!

— Кому? Мне?

— Всем.

— Боже мой, как я могла опять наступить на те же грабли, идиотка! Все, Миклашевич, больше никаких разговоров про брэнд, про запасной аэродром, это все мое сугубо личное дело, тебя эти вещи не касаются!

Я была в ярости.

— Слушай, Олеська, ты чего бесишься, так уж этот мужик тебе глянулся? Чем он лучше меня?

— Миклашевич, ты глухой? Мне понравился дом, понимаешь, дом! Я еще студенткой мечтала работать над таким объектом…

— Да ладно, найду я тебе другой дом, без барона…

— … твою мать! — только и сумела сказать я.

— Чего ты ругаешься? Я же не слепой, он явно положил на тебя глаз…

— А даже если, тебе-то какое дело?

— Ты мне не безразлична, а тут тебя ждали бы большие неприятности.

— Так меня же, не тебя! Да и какие к черту неприятности, ты, видимо, просто испугался, что тебе…

Он не дал мне договорить.

— Я испугался? Да чего мне-то пугаться? Хотя… если честно, то я действительно испугался… за тебя. Эта баба легко сживет тебя со свету. Как представит себе, что ее благополучию что-то угрожает…

— Слушай, Митька, — вдруг рассмеялась я, — ты что, хочешь непременно свети меня с этим Розеном?

— Я?

— Ты, ты! Ты так упорно твердишь, что он положил на меня глаз, что я могу ведь и заинтересоваться им. А что, он мужик еще не старый, очень привлекательный, вероятно, не бедный, чем не любовник? Надо будет рассмотреть его кандидатуру…

Он вдруг побелел и скрипнул зубами.

— Идиотка! Блядь!

— Миклашевич, ты что, ревнуешь? — обалдела вдруг я от догадки.

— А хоть бы и так! И вообще, Олеська, давай-ка, выходи за меня замуж. Хватит нам, нагулялись уже, пора гнездо вить.

У меня отвалилась челюсть.

— Мить, ты меня за сумасшедшую держишь?

— Отнюдь. Но ты же любила меня… И я… тоже.

— Любила, не отрицаю, но когда это было?

— Олеська, поехали покатаемся на лодке, вечер такой чудный.

— Нет, я не хочу никуда с тобой ехать. И вообще, что-то Гошка мне сегодня не звонил.

— А он что, каждый день звонит?

— Представь себе. Странно, телефон не отвечает.

— Позвони на мобильный.

— Я и звоню на мобильный.

— Может, он забыл его зарядить. Или не заплатил вовремя, потратил денежки на мороженое или на презервативы.

— Что? Ты спятил?

— Почему? Парню уже четырнадцать, пора уж девок трепать… Я в его годы…

— Я не желаю знать, что ты в его годы… Это совсем другой случай!

— Да почему другой? Нормальный здоровый парень в четырнадцать лет должен уже… Кстати, для Георгия сейчас мужчина в доме тоже будет полезен.

— И ты полагаешь, я буду жить с тобой в одном доме?

— А чем плохо? Мы с тобой прекрасная пара, с Гошкой я всегда найду общий язык… Ты подумай, подумай, твоя квартирка, конечно, очень милая, но это же так, гарсоньерка, что называется. А оставлять мальчишку с твоей полоумной мамашей по меньшей мере неразумно. А мы будем жить семьей, у меня теперь дом большой. Да и тебе за городом жить полезно, и работать там хорошо. Со всех сторон отличное предложение. Подумай несколько деньков… Ладно, я что-то устал, пойду спать. Завтра у нас самолет в пять вечера, так что погуляем, поездим по окрестностям.